Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Тут же схватили его и бросили в клетку со львами, и умер он с большим позором. Затем выбран был новый султан[200], каковой, дабы продемонстрировать свое радение об общем деле, приказал, чтобы все, кто прибыл с Родоса, равно как и новые воины, погрузились на корабли генуэзцев и чтобы из них составили мощную армаду и отправились бы в Грецию. Так и было сделано. И позвали туда же Великого Турка[201], который с радостью явился и привел с собой огромное множество пеших солдат и всадников. В двух этих войсках находилось сто семнадцать тысяч мавров. И было у них два штандарта. Один — целиком алый с вышитыми на нем потиром и гостией[202], ибо генуэзцы и венецианцы[203], будучи христианами, изображали на своих знаменах эту эмблему. На другом штандарте из зеленого шелка[204] золотыми буквами было написано: «Отмстим за кровь отважного рыцаря дона Гектора Троянского»[205].

И когда пришли они в Грецию, то захватили много городов, и замков, и шестнадцать тысяч младенцев и всех до одного переправили в Турцию и в земли султана, дабы воспитать их верными магометанами. И многих женщин и девиц обрекли они на вечное рабство[206].

А остров Родос освобожден был от неверных.

Когда на Кипре стало известно, что войско султаново ушло в город Фамагосту[207], тут же снарядили множество кораблей с пшеницей, быками, овцами и всякой иной снедью и отправили все на Родос, ибо знали, какой страшный голод там терпят. И из разных других мест везли туда припасы. Так что очень скоро в городе и на острове наступило такое изобилие, что даже старожилы никогда не видели и не слышали от своих предков, чтобы когда-нибудь подобное довольство царило на острове Родос.

Через несколько дней после того, как султан уплыл, прибыли две галеры[208] венецианцев, груженные пшеницей. Они везли и паломников, направлявшихся в Святую землю Иерусалимскую. Когда Тирант узнал об этом, он отправился к королю Сицилии и Филиппу. Те очень обрадовались сей новости. И король сказал магистру:

Ваше преосвященство, ежели Провидению Господнему угодно было привести эти галеры сюда, мы желали бы отплыть на них, дабы завершить, с вашего благословения, наше паломничество к святым местам.

Ответил магистр:

Великой честью было бы для меня, сеньоры, если бы вы пожелали остаться, ибо здесь вы можете распоряжаться и повелевать как в своем собственном доме. Только вы сами вправе решать, уезжать вам или остаться, мне же надобно делать лишь то, что вы, сеньоры, соблаговолите мне приказать, поскольку я горячо желаю услужить вам.

Король поблагодарил его за это. Магистр созвал рыцарей ордена на капитул и рассказал им о том, как Тирант испросил у него благословения, ибо хотел уехать. И посему полагал магистр, что справедливо было бы заплатить ему за пшеницу и за корабль, которого он не пожалел, чтобы спасти их. Все рыцари сказали магистру, что он рассудил справедливо и что нужно щедро вознаградить Тиранта, дав ему все, что он ни попросит, и еще в придачу к тому. И постановили, чтобы назавтра на главной площади в присутствии всех магистр вручил ему плату.

Назавтра утром магистр приказал закрыть все ворота города, дабы никто не смог выйти из него и все бы присутствовали при встрече его с Тирантом. Приказал он также выставить все сокровища ордена посередине площади. И попросил он короля Сицилии прийти туда и посмотреть на сокровища, и король с Филиппом пришли. Когда же все собрались, начал магистр говорить следующим образом.

Глава 107 б

О Тирант Белый, единственная надежда страждущего города, о ты, в ком течет благороднейшая кровь древних![209] Среди всех наиболее достойных именно тебе нужно было бы вручить корону и скипетр, чтобы правил ты Римской империей, ибо своими доблестными деяниями и небывалыми рыцарскими подвигами ты заслужил это право как никто. Ты освободил наш орден Иерусалимский и храм Соломонов. Ты был утешением и верным спасением всех нас, ибо давно уже испытывали мы сильный голод и жажду и иные несчастья и страдания, ниспосланные нам за грехи наши. И лишь через тебя одного обрели мы путь к спасению и свободе, когда никакой надежды в нас уже не оставалось, ибо если бы не явился ты в тот благословенный день, то погибли бы и наш город, и наш орден. Кому же, как не тебе, лучшему из рыцарей, следует воздать почести? В неоплатном долгу мы перед тобой, благородный Тирант, ибо все, кого ты тут видишь, были на пути к неминуемой гибели: будь взяты город и крепость, пропали бы и все жители, и все наше добро и богатство, а сами мы были бы навеки преданы рабству. Так будь же благословен тот день, когда ты явился на помощь страждущим, не чаявшим уже ничего, кроме как умереть за веру Христову, и насытил их вдосталь воистину сладчайшей пищей. О, какие страдания и тяготы безмерные обрушились бы на нас, попади мы в вечный плен! Кого же благодарить нам за столь успешное освобождение? И от кого ждать верной защиты и опоры, коли в другой раз вернутся сюда вероломные и подлые нехристи? О, великие опасности, о, горести тяжкие, столько мы пережили их, что и поныне тела наши содрогаются и душа замирает от смертельного ужаса! Все мы смертны, и случается, что смерть кладет конец нашим бедам внезапно, но не бывало на земле большего несчастья, не испытывал большей муки ни один святой мученик по сравнению с нашими. А посему, доблестный рыцарь, все братья нашего ордена и я вместе с ними просим тебя: соблаговоли поднести свою благородную длань победителя к нашим сокровищам и черпать от них вволю! Правда, награда сия ничтожна перед лицом твоих великих деяний, ибо ты печешься лишь о благе нашем. И не ведаем мы и не имеем того, чем отблагодарить тебя за честь и сострадание, что ты оказал нам в скорби нашей, подвергнув себя великой опасности в расцвете твоих сил.

Как бесстрашный и великодушный рыцарь проявил ты себя в бою, ни разу не дрогнув, хоть и мог бы избегать сражений и битв как на море, так и на суше. Но потому-то и говорят, что рыцарем зовется тот, кто ведет себя по-рыцарски, благородным — тот, кто ведет себя по-благородному, а достойным тот, кто ведет себя достойно. Прими же, истинный рыцарь Тирант, часть казны от нашей общины, и чем больше ты возьмешь, тем больше славы будет нам.

Магистр закончил свою речь, а Тирант не замедлил ответить следующим образом.

Глава 108

Не могу я не вспомнить о преславном пророке и святом Иоанне Крестителе, который явился в мир, чтобы возвестить о пришествии нашего искупителя Иисуса. Так и я, с позволения Божьего, пришел сюда с твердой надеждой и непреклонным решением оказать помощь и поддержку вам, ваше преосвященство, и всему ордену. И все это благодаря одному письму, которое я увидел в руках у могущественного и правовернейшего короля Франции и которое было ему послано вами. И я не устаю благодарить великого Бога за то, что Он оказал мне столь большую честь и милосердно привел меня сюда целым и невредимым в самый нужный час, а также и за то, что даровал мне такую славу в этом мире, что с моей помощью был освобожден сей священный орден. Выпавшая мне честь — достаточная награда за подвиги и траты, а в мире ином надеюсь я получить воздаяние Господне. А посему во славу и хвалу владыки и господина нашего Иисуса Христа, а также покровителя и защитника сего острова преславного святого Иоанна Крестителя, под призрением коего ваш священный орден был основан, я по доброй воле отказываюсь от всего, что должен был получить от вас. Ибо никакой иной благодарности мне не надобно, кроме единственной: чтобы после моей смерти ежедневно служили бы вы мессу за упокой моей души. И еще прошу вас об одном одолжении: чтобы все жители получили то, что им причитается, как пшеницу и муку, так и прочую необходимую еду, и чтобы ничего не платили за нее. И я молю, ваше преосвященство, чтобы это было исполнено.

Сеньор Тирант, все, о чем вы, ваша милость, только что говорили, исполнить никак невозможно! — возразил магистр. — Ибо вам, преисполненному милосердия, подобает взять то, что принадлежит по праву. Ведь ежели мавры вернутся, а про нас пойдет по всему миру слава, что остались вы нами недовольны, после того как по вашей доблести прибыли сюда помочь нам, потеряли ваш корабль и накормили город, то кто же захочет тогда прийти нам на помощь? А посему я вас настоятельно прошу и молю взять все, что захотите, из нашей казны.

Скажите, почтеннейший сеньор, — отвечал Тирант, — кто может запретить мне отдать все свое состояние Богу? И не сочтите, будто я способен жаловаться по всему свету на ваш орден, ибо слава Господа и его воздаяние дороже мне всех сокровищ в мире. И не думайте, что я когда-нибудь рассказываю то, чего не было на самом деле. А чтобы вы, ваше преосвященство, остались довольны, а также чтобы все здесь присутствующие могли видеть и подтвердить, что мне не нужно ничего[210] взамен привезенного, я, в присутствии всех, кладу обе руки на ваши сокровища[211].