Не искавшие приключений (СИ) - Яблоня Дикая

Проклятье войны, что на всех нас лежит.

Уходят минуты, и дни, и года.

Забудет лишь воздух. Простит лишь вода.

На втором "воздухе" девочка в синей накидке опоздала. Всего секунду, и — скакалка хлестнула ее по коленям.

— Проиграла — выбывай! — с нескрываемым злорадством приказала ведущая. Прочие дети — две девочки и маленький мальчик в пальто поверх платьица — стояли молча. Зато проигравшая не собиралась мириться с несправедливостью. Ее ответ был полон гордого вызова:

— Ты жулила, вредина!

— Сама виновата, неловкая хрюшка.

— Ненавижу тебя.

— А давайте, может быть, в прятки?.. — робко вмешался единственный мужчина в компании.

— Та-а-ак. Пора ужинать, дорогие мои. Мы уходим! — велела дама в консервативном, как палата эрлов, платье и не менее строгом плаще.

— Но нянюшка… Еще пять минуточек, — робким шепотом возразила все та же бунтарка. Разумеется, няня осталась глуха к ее мольбам. Особа, которая одевает мальчиков в традициях прошлого века и разучивает с детьми стихи, рекомендованные в позапрошлом, на уговоры не поддается. И она твердо уверена, что воспитает достойных граждан.

Дети покорно поплелись за нянькой к воротам парка. Пьер проводил их сочувственным взглядом. Он был еще достаточно молод, чтобы отлично помнить и позорные платьица "как у сестер", и нудную считалку, под которую толком не поиграешь. Гораздо проще и веселее прыгать под примитивное "Жан — болван, Нинон — выйди вон", но педагоги прошлого решили иначе. Который век люди с малых лет заучивают стишок, постепенно забывая, что зубрят приговор человечеству.

То, что превращено в рутину, не вызывает желания задуматься — только скуку. И совершенно напрасно.

Чудовищная война, миллионы заклятий, направленных на уничтожение всего живого, поссорили людей с двумя стихиями из четырех. Поссорили настолько, что огонь перестал откликаться на магические призывы совсем, а земля делает исключения два-три раза в столетие. Что еще хуже, отпрыски земли — металлы, оказались злопамятнее матери, они не всегда ладят с огнем даже при полном отсутствии магии. Паровые машины, паровое отопление — все это осталось в довоенном прошлом. Машины на фабриках приводят в движение люди-каторжники или вольнонаемные тролли. Железные дороги потерялись, ушли в землю, заросли травой. Речной флот остается парусным. О передвижении над землей с помощью горячего воздуха не может быть речи, если только вы не поклонник зрелищных взрывов.

Что ж. Во всем нужно видеть плюсы: огнестрельное оружие, вошедшее в оборот перед войной, сгинуло вместе с огненной магией. Невероятное облегчение для того, кто несет ответственность за множество жизней.

Воздух и вода оказались добрее, эти стихии не оставили человека. Спустя века в море все-таки вышли первые пароходы и доказали свою эффективность — если не приближались под паром к земле. С борта корабля удалось поднять воздушный шар, и он долетел до соседнего корабля — настоящий прорыв в науке и технике. С каждым годом магия человечества все больше основывается на единственной дружелюбной стихии — воде. Ничего удивительного, если вспомнить, что люди сами состоят из нее более чем на половину.

Если бы только они не забывали, что эта стихия — последняя.

Пьер вздохнул.

По его опыту, последним даром люди пользуются все менее разумно. Прошедший год побил рекорды попыток разрушить мир в Содружестве Старых Земель. На людей словно обрушилась эпидемия глупости, жестокости и безрассудства, по истине — коллективные мозговые тараканы в действии. Способности становятся все темнее, наружу рвется всяческая мерзость, и случай с благородным семейством де Вержи — лишь один из примеров.

Что ж, и здесь можно найти положительные моменты: отец преступника — больше не глава палаты эрлов, его приемник — понятливее и разумнее.

А еще эти девушки, открывшие в себе двуединый дар. При правильном руководстве они будут очень полезны.

Пьер Тьери Огюст де Арно, канцлер Ландрийский, поднялся со скамьи. Он любил прогулки инкогнито, наблюдения за обывателями умиротворяли и помогали собраться с мыслями. Его дар, весьма многогранный, позволял оставаться незамеченным — если он сам этого хотел.

Впрочем, дар — даром, а безопасность — прежде всего. Измененные-телохранители сопровождали хозяина в этих прогулках. Слишком свежи были в его памяти слова предшественника:

— Ты выиграл приз идиота, мой мальчик. Грядет что-то скверное, и я не хочу быть крайним, когда это случится.

Глава 5. Спасая ведьму. Спасаясь от ведьмы. Часть 1

Рабочие будни начались с того, что огонь объявил забастовку.

— Вот повезло-то! — констатировала Гортензия, счастливо улыбаясь и одновременно стуча зубами.

— Полностью согласна с тобой.

Это был не конформизм во имя дружбы — обычная логика: скверный день, когда огонь невозможно разжечь, с магией или без, случается не чаще одного раза в год. Значит — в самые холодные месяцы такое безобразие нам уже не грозит. А пока… что ж делать, придется идти на работу полуголодными, причесанными кое-как, умывшись ледяной водой.

Если вам скажут, что ледяная вода помогает проснуться — не верьте. Никогда прежде мы не видели в омнибусе столько людей, проспавших свою остановку. Зевающие клерки брели в замок деревянной походкой игрушек, у которых подходит к концу завод. Некоторые натыкались друг на друга, скрывая неловкость унылым приветствием. Оскорбления Томаса Тринадцатого, который наконец получил работу талисмана на полную ставку, звучали вдвойне злорадно. Прочие вороны его поддерживали, смеясь над людьми с высоты — единственные счастливцы в Равенстерне, кто не зависит от ламп, печей и каминов.

Неожиданно я обнаружила, что машинисткам тоже, в общем-то, повезло не зависеть от ламп. Пусть нам пришлось печатать в пальто и перчатках, зато галерея с двумя рядами окон оказалась едва ли не самым комфортным рабочим местом в замке.

На этом, правда, наше везение кончилось: госпожа Колотушка, лишенная своей маленькой слабости, грызла мундштук с незажженной сигаретой и придиралась злее обычного. Перерывы-пятиминутки мы не заслужили, вместо них услышали о себе много нового — того, чем гордиться не стоит. Нужно ли говорить, что мне досталось больше, чем прочим, ведь я снова угодила в газеты. Зато по дороге в столовую — на ощупь, словно слепые мышки из песни — я не без удовольствия поняла: бойкот, объявленный Люути, остался в прошлом.

— Можно с тобой? — спросила Мышка-Марго, и, не дожидаясь разрешения, взяла за руку. — Раз уж ты выбралась из Белого Храма, до кафетерия точно дойдешь. С тобой не страшно.

— И я!.. Чур, я тоже!

"Ого. Никогда не знаешь, где найдешь популярность, и для чего вообще она нужна. Разве что — позлить негласного лидера…"

— Держитесь друг за дружку, дамы. Навернемся, так вместе! — торжественно объявила я, и мы отправились в долгий путь за холодным обедом. Дошли в итоге все девять, никто не сгинул в потемках, не достался призракам замка, в общем — полное разочарование, никаких ярких ощущений. Не быть нам героями приключенческого романа.

Должно быть, этот поход сыграл свою роль. Но последней каплей стало то, что к нам подсела Гортензия. Именно так я подумала, когда Люути полетела ко мне и дернула за плечо, разворачивая лицом к лицу — настоящий сгусток ярости в уродливой кофте домашней вязки.

— Ты… Ты!..

В подвальном сумраке, с которым не справлялся жалкий свет из крошечных окон, я едва видела ее — наверное, к лучшему. Страшно, когда кто-то так тебя ненавидит. Еще страшнее увидеть, что ненависть бывает настолько сильной.

"Она зла из-за того, что девушки ее не послушались?.."

— Ты заодно с ними! — прорычала северянка, размахивая газетой. Вот теперь я уже совсем ничего не понимала. Речь явно шла не о коллегах. И решить проблему следовало как можно быстрее. Увы, договориться мирно, сидя, превратив происходящее в шутку, возможности я не видела. Пришлось встать. Именно это спасло мне глаза и нос: Сущее недодало Люути роста — кулак коротышки попал в подбородок. Падение было бы очень скверным — прямо на угол стола, если бы Зи и прочие девушки не подхватили меня.