Отставной диверсант - Олег Маркелов

Лёгкая дрожь пробежала по лицу тощего и Майкл, понимая, что от нервного напряжения просто сходит с ума, решился:

– Вы не могли бы снять эту дурацкую маску, – попросил он, сам удивляясь тому, как умудряется сохранять внешнее спокойствие. – А то меня это очень сильно нервирует.

– Действительно? – удивился тощий. – А я всегда был уверен, что мне отлично удаётся этот образ.

– Вы себе льстите, – заверил Малыш безжалостно, внутренне боясь продолжения, вернее боясь увидеть какое-то знакомое лицо. Ему вдруг пришло в голову, что все вокруг – это уже вовсе и не Государство Алатырь, а странные и жестокие игры его соотечественников. Малыш ни сколько не сомневался, что многие спецслужбы Федерации вполне способны на такие эксперименты.

Тощий несколько секунд пристально смотрел на Никсона, словно решал его судьбу. Потом его черты размылись, как растаявший на солнце пластилин, вся его фигура стала подвижной, раздалась вширь… Малыш смотрел на эти трансформации, раскрыв рот, хотя, обращаясь с последней фразой к собеседнику, ожидал чего-то подобного. Вот только не предполагал масштабов изменений. Более того, он до последнего был совершенно уверен, что перед ним человек, скрывающий своё истинное лицо под нанокостюмом, который позволял абсолютно достоверно имитировать не только внешние черты лица, но и температуру кожи и её свойства при тактильном контакте. Нанокостюм практически невозможно распознать, не имея под руками специального оборудования или рентген-аппарата. Да и то, последний мог помочь только в том случае, если оператор целенаправленно ищет человека в маске и анализирует толщину мышечных и кожных покровов черепа. Такое под силу только специалисту высокого уровня или специальным программным комплексам.

Через несколько мгновений никаких сомнений относительно того, что тощий не относится к человеческой расе не осталось. Перед Майклом стояло высокое и крепко сложенное существо. Отдалённо визитёр напоминал сейчас тех особей, с которыми Малыш недавно сражался в коридорах базы. Только немного более сухое сложение, да строение головы…

Голова этого существа была совершенно иной. Никакой растительности, никаких глаз или ушей, никакого разделения на лобную, челюстную или какую бы то ни было еще части. Только гладкий отблеск чего-то напоминающего плотный хитин. Да тонкая широкая прорезь рта, не показывающая никаких признаков наличия зубов. Кожа, покрывающая всю видимую поверхность тела существа, имела бронзово-золотистый глянцевый цвет. Казалось, всё существо это отлито из неведомого металла. Теперь человеческий костюм больше не висел нелепо на значительно уплотнившейся фигуре, но вот вид золотого существа в костюме стал еще более странным и нелепым.

– Я предстал перед вами в своём истинном обличии, – промолвил едва слышно собеседник. – Теперь ваша очередь раскрываться. Мы не видим смысла, проводить отчетное сканирование, потому, что уверены, нам не удастся обойти блокировки вашего мозга. Но мы обязательно найдём иной не менее действенный метод получения информации. Не усложняйте все и нам и себе. Вы проиграли, так примите это как свершившийся факт. Зачем вас послали сюда? Меня интересуют даже неподтверждённые ваши домыслы.

– До недавнего времени я был уверен, что иду с заданием на тайную базу радикальных исламских боевиков, которые готовят большой теракт, – вновь не стал утаивать Никсон. – Вполне возможно, что всё именно так и обстоит. Может быть, вы сами не совсем верно выбрали метод маскировки? А, может, вам стоило не как бандитам приходить в наш мир, а вполне официально? Или ваши цели не по душе придутся людям?

– Много вопросов, – отрезал чужак, явно не собираясь отвечать. – Тем более, много для того, кто провалил свою миссию и стоит на пороге вечности.

– А я верю в теорию реинкарнации, – усмехнулся Малыш, чувствуя появление куража. – И рассчитываю, возродившись, вновь вернуться и довершить начатое.

– Глупо, – заключил чужак, теряя, видимо, интерес к беседе. – Как и многое у вас, людей. Вы не можете дать нам никакой интересной информации, кроме той, которую уже дали. Значит, вы не имеете никакой ценности.

Малыш словно услышал в голове – «Мат!», понимая, что действительно ничем не может, да и не хочет заинтересовать этого золотистого урода. Они прилетели на его планету как воры, под прикрытием, и при этом называют его глупым.

В памяти Никсона неожиданно всплыл образ майора Лукина и его фраза: «… очень большие игроки играют в эту игру. Они перемешивают, тасуют эти карты живых душ. А ты, рядовой Никсон, и твои друзья как раз и являетесь этими картами. Кто-то серьезнее, а кто-то, как ты, просто мелкая разменная монета в этой большой игре». А еще Лукин говорил, с похожим на этого чужака пренебрежением: «… ты настолько глуп, что полез в эту драку, даже являясь наполовину трупом». Напыщенные фразы, полные пренебрежения и презрения к окружающим, стоящим ниже его по социальному положению. Но Майкл жив, здоров и полон сил. А где сейчас майор Лукин? Он остался далеко в прошлом, с головой насаженной на стойку ограждения в общественном туалете космопорта…

Чужак повернулся и шагнул к двери, не прощаясь и не считая нужным что-то добавить. Он толкнул створку, которая оказалась не запертой, и в этот же миг Малыш прыгнул. Он не знал особенностей строения представителя чужой расы, но это сейчас волновало его в последнюю очередь. Словно хищник, он приземлился на спину чужака, сминая его своим весом. Тяжелый кулак диверсанта обрушился со всей мощью на золотистый затылок, и Майкл ясно услышал, как под ним что-то хрустнуло.

Вывалившись вслед за обмякшим телом в коридор, Никсон, к своему удивлению, не встретил никакой охраны. Толи они настолько были уверены в возможностях золотокожего, толи, вопреки словам, недооценили возможности захваченного в плен бойца. Золотокожий не подавал никаких признаков жизни, сломанной куклой распластавшись на полу. Майкл вскочил и, целиком положившись исключительно на свою интуицию, помчался по коридору. Всё, что он за последнее время видел здесь, вызывало сплошные вопросы. Поэтому Малыш решил действовать, оставив анализ всего происходящего вокруг на потом. Ему необходимо было любой ценой уцелеть и выполнить всё же задание алатырьцев. В первую очередь потому, что чужие, кем бы они там ни были, прятались, а это уже говорило о том, что сил у них может быть и много, но не достаточно, чтобы показать прямо сейчас кто тут хозяин. Алатырь, напротив, был более чем реальной лидирующей силой. И силу эту ни в коем случае нельзя было привлекать к себе. Если и сваливать отсюда, то, либо победителем, либо так, чтобы никто и никогда не узнал, что он остался жив.

Коридор закончился запертой дверью. Никсон, не раздумывая, прыгнул на неё, привычно выбивая своим телом. К сожалению боевого костюма на нем уже не было, но и совершенно голым, Малыш все равно оставался отличной боевой единицей. Вывалившись вместе с дверью в следующее помещение, Майкл тотчас узнал знакомое место – огромный зал – улицу, из которой вели в разные стороны множество дверей и створов.

И вновь, как и в прошлый раз, с широкого пандуса захлопали торопливые выстрелы. Повторилось почти всё, за редким исключением – в этот раз, у Майкла не было с собой совершенно никакого оружия. Никакого, кроме его собственного сильного, натренированного тела – оружия, которое никто, кроме самой старухи смерти отобрать у него не мог.

Но был всё же и один плюс в развивающейся ситуации – часовой еще не включил тревожной сирены, которая перебудила в прошлый раз всех обитателей базы. Вместо этого он экономно отмерял короткие очереди, укрывшись на всякий случай за одной из колонн, коих вдоль пандуса было с десяток. Отступать обратно в коридор не имело никакого смысла – охраняли нечто явно расположенное в той части сооружения, вход в которую караулил часовой.

Малыш подхватил выбитую дверь и, прикрываясь ею как щитом, петляя, словно заяц, рванул прямо к пандусу. Часовой запаниковал и начал стрелять чаще и более длинными очередями. Пару раз пули вгрызались в обшивку двери, едва не сбивая Никсона с ног. Но он, вновь скоординировав своё тело, продолжал неумолимо приближаться.

Автомат часового громко щелкнул, обозначая столь приятный для Майкла звук опустевшего магазина. Солдат вскрикнул и панически начал менять обойму, даже не вспоминая про так и не включенную тревожную сирену. Жить самому хотелось намного больше, чем известить об опасности других. А Малыш, отшвырнув изуродованную дверь, с яростным звериным криком устремился напрямик к своей жертве. Он вспрыгнул на пандус в тот миг, когда часовой передёрнул затвор. Майкл отбил ладонью ствол в сторону и жестко ударил кулаком в лицо часового. Солдат всхлипнул, захлебнувшись воздухом, и выронил оружие. Голова его запрокинулась от столь мощного удара, и он рухнул на покрытие пандуса.