Вор весны (ЛП) - Макдональд Кетрин

21. Падение

Я тащу его в его комнату. Силы Аида быстро иссякают, каждый шаг дается ему с трудом. Почти весь его вес давит на меня. Никогда не думала, что он может быть таким. Каким бы мягким и нежным он ни был, телом он казался несокрушимым.

— Все будет хорошо. Не волнуйся, с тобой все будет хорошо…

Он стонет, когда я опускаю его на кровать, и этот звук пронзает меня так же остро, как пронзило бы легкие.

— Чертовы смертные и их ложь…

— Просто… постарайся сохранять спокойствие. Я подлатаю тебя, я…

Я снимаю с него камзол, стаскиваю рубашку через голову и укладываю его спиной на кровать. Рана на боку пульсирует, кровь пропитывает простыни под ним. Ее очень много. Намного больше, чем ранее.

Я напрягаюсь, на мгновение замирая, и подхватываю отброшенную рубашку, затыкая ею дыру. Аид шипит, но действие начинает душить его.

— Аид… — я ненавижу, как беспомощно звучит мой голос, каким беспомощным он выглядит.

— Противоядие, — хрипит он, указывая окровавленной рукой. — Боковой шкафчик, зеленый флакон.

Я спешу туда, рывком распахиваю дверцу и вываливаю все содержимое, пока не хватаю тонкий зеленый флакон. Мой желудок сжимается, он слишком легкий.

— Там не так уж много… Этого будет достаточно?

— Надеюсь.

Я опускаю флакон на его протянутую руку, но его пальцы возятся с крышкой.

— Позволь мне…

Я открываю его и подношу к его дрожащим губам. Он делает несколько глотков, откашливаясь.

— Вылей остальное на рану… — инструктирует он.

Осталось всего несколько капель и я выливаю их на его изуродованную кожу, отчего рана дымится.

Аид резко вскрикивает, пальцы впиваются в простыни. Рана продолжает дымиться, не заживая.

— Там было недостаточно, — спешу я, желая сделать что-то большее. — Возможно, я смогу сделать еще, если ты скажешь мне…

Его пальцы обхватывают мое запястье.

— Нет, — говорит он низким тоном, — не уходи. Останься.

Я сглатываю, в горле саднит.

— Все хорошо, — я беру рубашку свободной рукой и прижимаю ее к ране. — Она все еще кровоточит.

— Кровь довольно быстро свернется.

А если нет?

— Позволь мне взять немного воды, — настаиваю я, убирая его пальцы. Он не оказывает особого сопротивления. Не может.

Я протягиваю ему стакан и наполняю таз с водой, пока он пьет. И возвращаюсь к кровати, чтобы хоть немного прибрать беспорядок на кровати. Простыни густо пропитаны кровью.

Он откидывается на подушки, лишенный цвета. Он ничего не говорит, пока я протираю его руки, смывая все следы крови с его тела. Его кожа все еще имеет бледный, болезненный блеск.

— Теперь с тобой все будет в порядке?

— Да, — говорит он. — Я так думаю.

— Хорошо.

Он выглядит неважно, но я стараюсь не зацикливаться на этом. Таз волшебным образом наполняется чистой водой. Я обтираю его лоб, пытаясь игнорировать темный, стеклянный взгляд, устремленный на меня.

— Ты выглядела обеспокоенной, — замечает он.

— Я волновалась, — я делаю паузу, подавляя все свои страхи, пытаясь казаться беззаботной. — Без тебя будет скучно, и я не хотела бы остаться здесь запертой навсегда.

Он фыркает, но отворачивается, на его лице застыло что-то похожее на разочарование.

Ты никогда меня не разочаруешь, однажды сказал он мне, пьяный и бредящий, но, думаю, этими словами я разочаровала его.

Я касаюсь его щеки. Он горячий и липкий.

— Как скоро начнет действовать противоядие?

— Не знаю.

Несмотря на румянец на его щеках, он дрожит от моего прикосновения. Я натягиваю одеяло ему на плечи и стаскиваю с него обувь, пытаясь устроить его поудобнее. Не думаю, что это помогает.

— Расскажешь мне, что произошло?

— Засада. Я не ожидал этого. Не гоблины. Думаю, пикси.

— Писки могут быть воинами?

— Они могут быть такими же злобными, как и все мы, когда случай требует того.

— Есть идеи, кто их послал?

Он качает головой. Псы крадутся к нему, тыкаясь носами в его руку. Он рассеянно гладит их за ушами.

— Извините, что беспокою вас.

— Ты побеспокоил меня, — все еще беспокоишь.

Аид пристально вглядывается в меня своим темным взглядом.

— Тогда мне еще больше жаль.

Его пальцы тянутся вверх, чтобы переплести мои, притягивая меня ближе. Я повинуюсь малейшей тяги, падая на его грудь, помня о своем весе и о том, как легко могу причинить ему боль и как сильно хочу забрать ее.

Он стонет подо мной.

— Прости, — говорю я, отстраняясь. — Я не хотела.

— Нет, это не из-за…

Мои руки тянутся к свободной повязке на ране. Она промокла насквозь. Меня охватывает тихая паника.

— Кровь не свернулась, — сообщаю я.

— Хм-м. Тревожно.

— Тревожно?

— Видимо, противоядия все же было недостаточно.

Я вскидываюсь.

— Попробую раздобыть больше.

— Персеф… — он дергает меня за рукав.

— Отпусти меня!

— Лист не растет в саду.

Я возвращаюсь к нему.

— Как мне послать за кем-нибудь?

— Ты не можешь.

— Должно быть что-то, что я могу сделать!

— Есть кое-что, — мягко говорит он. — Останься со мной.

— Это… звучит как прощание. Нет, нет, я не…

— Я еще не умер, — говорит он. — Может, мне просто нужно больше времени…