Банк страха - Дэвид Игнатиус

— Замечательно. Но я бы предпочел послушать всю эту историю в другой раз.

— О’кей. Значит, Айяд рассказал мне обо всем, что происходит. Так что знайте, что я вам собираюсь сообщить первоклассную, отличную, очень дорогую информацию. Прямо из Багдада.

— Я уже понял. Ближе к делу, черт побери. Что вы узнали?

— О’кей. Значит, так. Человека, который убил Правителя, зовут Осман. Кажется, он двоюродный брат Правителя. Жил где-то в Европе и зарился на деньги семейства. Но ему не нравились братья Правителя. Осман говорил, что они очень жадные. Несколько месяцев у них продолжалась большая семейная война. Жуткая свара. Господи, Сэм! Что делать с этими сумасшедшими арабами? И вот несколько дней назад — пух!

— Осман сам стрелял?

— Наверняка. Только член семьи мог близко подойти к Правителю, понимаете? Вот они и использовали Османа. А кто, как вы думаете, работает с Османом уже много лет?

— Говорите.

— Ну, вы же знаете, Сэм; конечно знаете.

Сэм на секунду задумался. Али был прав — он знал.

— Назир Хаммуд?

— Конечно Хаммуд. Мой друг Айяд сказал, что они работали вместе много лет, по денежным делам. Они провернули очень много дел. Вы помните про эти истребители, которые Правитель хотел купить у Франции, тогда еще? Осман участвовал в этом деле вместе с Хаммудом. Как вам нравятся такие фокусы, а?

— Очень нравятся.

— Этого мало. Кто, как вы думаете, поддерживал Османа и Хаммуда, когда они теперь пошли против Правителя?

— Кончайте загадывать загадки, Али. Я срежу вам вознаграждение.

— Ну вот! Вы меня огорчаете, но я вам все-таки скажу. Османа и Хаммуда поддерживали мои друзья в Тунисе. Вот кто. Палестинцы. Они были главной силой в команде Османа. «Фатах» уже много лет покупала людей во дворце Правителя. Миллион за того, миллион за этого. Довольно скоро они съели всю службу безопасности Правителя, как крысы выедают сыр. У него уже ничего не осталось! И тогда — пух!

— Это хороший товар, Али. А кто стоит за палестинцами?

— Я думаю, саудовцы. Наверняка они. Они за все платят, верно?

— Саудовцы? Конечно. Надо сказать, они большие друзья с Хаммудом, первый сорт. Они все едят из одной тарелки, понимаете, о чем я говорю?

— Понимаю. — Хофман вспомнил своего приятеля принца Джалала, сидящего в своем дворце наслаждений на Гайд-Парк-сквер, и как он фыркнул, когда Сэм спросил его, кто защищает Хаммуда. — А кто еще участвовал в этой операции, кроме палестинцев и саудовцев?

Али некоторое время смотрел в окно, потом снова серьезно взглянул на Хофмана.

— Возможно, американцы.

— Не понял.

— Многие американцы в Тунисе, хабиби. Некоторые дружественные лица. — В его глазах появился блеск.

Сэм с сомнением покачал головой.

— Это лишь ваши догадки, не так ли?

Палестинский связник пожал плечами.

— Задавая такие вопросы, друг мой, вы всегда в ответ получаете догадки. Но вы хотели знать — я узнал. Такая информация стоит больше, потому что она очень опасна, но я дал ее вам. Нет проблем.

— Я подумаю об этом. А что случилось с Османом после того, как он застрелил Правителя?

— Харам. Очень плохо для него. Он думал, что уже купил всех, но братья Правителя поймали его на следующий день. Скверная работа, надо сказать.

— Что они с ним сделали?

— Отрезали яйца и засунули ему в рот, еще живому. Но сейчас он мертв. Они были очень злы на него.

— Видимо, так. А что Хаммуд?

— Сначала они добрались до Хаммуда и порезали его. Только палец. Но его спасли. Нагрянули палестинские друзья. Счастливчик! Тогда они взялись за Османа.

— Про палец Хаммуда я слышал, а про Османа с яйцами во рту — нет. Это для меня новость.

— Вот видите! Я же говорил — это хорошая информация. Ей цены нет.

— Что вы еще узнали?

— О’кей. Значит, причиной борьбы Правителя и его братьев против Османа были деньги. Хаммуд и Осман уже давно крали у семейства, и помногу. Правитель доверил им спрятать деньги за границей, а теперь он обнаружил, что они откусывали кусочки. А может, и немалые кусочки.

— Сколько они украли?

— Может, миллиард. Может, больше.

— Миллиард долларов?

— Да. А может, больше. А вы платите Али четыре тысячи в день. У’Аллах! Боже мой, Сэм.

— Перестаньте. А кто сейчас руководит в Багдаде?

— Так же, как всегда, — «мухабарат». Эта компания, должно быть, получает чеки из Риада.

— А что же семья Правителя? Теперь, когда они кокнули Османа, все кончилось?

— Ни в коем случае! У иракцев ничего не кончается. Там всегда есть кого убивать.

— Кто же у них теперь на заметке?

— Все. Теперь, после того как Хаммуд их надул, они не верят никому. Не верят людям Хаммуда. Делают все, чтобы добраться до этих сумасшедших денег.

— Кем они занимаются?

— Вы хотите все подробности? Даже мой друг Айяд с трудом запоминает все имена.

— Да, пожалуйста. Любые подробности, какие вы вспомните.

— О’кей. Во-первых, они налетели на фирму Хаммуда в Лондоне. Называется «Волк» или что-то в этом роде. Забрали в Багдад этого армянина и вломили ему так, что он им все рассказал. Он был их человеком и должен был следить за Хаммудом, но, похоже, здорово их на…ал; так они заставили его поблагодарить Бога, что у него целы все руки и ноги, и послали обратно в Лондон стеречь деньги семьи.

— Верно. Что дальше?

— Дальше Хаммуд вернулся в Лондон с несколькими палестинцами. Наверно, с ребятами Айяда. Англичане их впустили. Не знаю почему. Эти англичане, кажется, очень любят Хаммуда.

— Что сделал Хаммуд, когда вернулся?

— Забрал себе обратно этого «Волка».

— «Койота». Компания называется «Койот инвестмент».

— Вы очень умный, Сэм. Может, когда-нибудь вы будете работать с Али. Вот когда мы сделаем настоящие деньги.

— Никогда. Продолжайте. Вы говорили о том, что сделал Хаммуд, когда вернулся.

— Верно. Хаммуд забрал себе обратно этого «Кугуара». В первый вечер, как он приехал, он послал своих новых палестинских охранников домой к этому армянину. Пу-ух! Нет больше армянина. Потом они занялись одной иракской девушкой и, в общем… — Он взмахнул рукой, словно говоря «да кто их знает?».

— Продолжайте! — сказал Хофман. — Не торопитесь. Какой девушкой?

— Не знаю. То ли Лаурой. Или Люси. Не знаю. Что-то на «Л». Айяд тоже не помнил. Она работала у Хаммуда в этом «Кугуаре».

— Что им от нее было надо?

— Они думали, что она знает, где лежат деньги. Все секреты. Она украла их из компьютера, когда Хаммуд и армянин не видели. Они думали, что она, может быть, работает на Израиль.

— Израиль? Почему они так думали?

— Потому что у нее есть какой-то приятель, который работает на Израиль.

Хофман старался не выдать своего интереса.

— Кто это такой?

— Айяд не сказал. Хотите, чтобы я узнал?

— Нет. Это незачем. Что они сделали с иракской девушкой?

— Ничего. Они ее не поймали. Они пытались схватить ее, но она удрала.

— Она не у них? — переспросил Хофман, чувствуя, как у него заколотилось сердце.

— Нет. Не у них.

— Где же она теперь?

— Не знаю. Но если они ее поймают, ей несдобровать, это точно. Как пить дать.

— Откуда вы знаете?

— Потому что они очень беспокоятся из-за денег. Для них теперь это все. Правитель умер. Холодной войны нет. Нет стычек с ЦРУ или КГБ. Даже войны с Израилем больше нет. Остались одни деньги. И то же самое братья Правителя. Они тоже хотят этих денег. Все их хотят.

— Господи! — проговорил Хофман.

— В чем дело? Вам не нравится информация? Это же высший сорт. Никто про это не знает, кроме меня. И вас.

— Нет. Информация чудесная. Просто страшно, что могут наделать эти психи.

— Али это не волнует. Извините. Конец истории. Правда, еще одно, о чем вы меня просили.

— Номер телефона.

— Да. Номер телефона. Но это не очень интересно. Может быть, с этим номером какая-то ошибка. Я спросил Айяда, а он спросил своего друга в тунисском «мухабарате», а тот спросил друга в тунисской телефонной службе. Но наверно, тут ошибка. Ничего особенного.

— Что же это за номер?

— Один из номеров американского посольства в Тунисе. Очень редко используется. Сейчас не работает. Мне очень жаль. Дайте другой номер, я попробую еще раз.

Американское посольство. Хофман потер глаза. Он устал и с трудом представлял ту картину, которая перед ним складывалась.

— Нет, Али. О’кей. Наверно, это неправильный номер. Спасибо вам за работу.

— Что вы хотите, чтобы я сделал теперь?

Хофман задумался. Похоже, Лина попала в паучью сеть, которая несколько раз переплелась сама с собой. Эта паутина была везде, а сам паук был невидим. Единственное, что мог придумать Хофман, — это постараться как-то отпугнуть его. Он пошел к сейфу, отсчитал толстую стопку денег и вернулся к своему агенту.