Песнь молодости - Ян Мо

Дао-фын вытащил платок, но на этот раз он не стал заниматься своим носом, а утирал слезы.

— Сестра, спаси меня! Только ты можешь спасти меня…

— Что? Я могу тебя спасти?

Дао-фын, опустив голову, вытер слезы и, запинаясь, проговорил:

— Меня уже собирались убить, когда неожиданно появился господин Ху Мэн-ань и выручил меня. Он сказал, что знает тебя, и очень вежливо объяснил, что ты можешь меня спасти… Он сказал, что ты знаешь, как меня спасти, и велел мне пойти к тебе.

Дао-цзин опустила голову и задумалась. После предупреждения Сюй Хуэй, после первой встречи с братом, послужившей ей хорошим уроком, она решила быть осторожнее. Она не стала больше откровенничать с братом, не стала ругать Ху Мэн-аня. Помолчав немного, она подняла голову и весело проговорила:

— Не горюй, братишка. Господин Ху велел мне спасти тебя? Правильно! Ты мой брат, как же я могу не помочь тебе. Только…

— Что только? — перебил ее испуганный и в то же время обрадованный Дао-фын.

— Но только этот господин Ху очень вспыльчивый и грубый. Позавчера он грозил мне пистолетом, а эти два дня приставил ко мне шпиков. Так напугал меня, что я даже не могу ни есть, ни спать. Если он будет ко мне лучше относиться, я… я, может быть… — недоговорив, Дао-цзин улыбнулась.

Печальное выражение сразу же исчезло с лица Дао-фына. Обрадованный, он начал трясти руку Дао-цзин.

— Спасибо, сестра! Благодарю тебя от имени Лин-лин! Какая ты хорошая! Ты говоришь, господин Ху груб? А мне он показался очень вежливым. — Дао-фын хитро улыбнулся и, приблизив лицо к уху сестры, зашептал: — По-моему, он очень любит тебя. И очень богат.

Дао-цзин вспыхнула. С трудом сдерживая гнев, она покачала головой:

— Не говори глупостей! Он ужасный человек… Лучше скажи, как он велел спасти тебя?

— Он… он сказал: нужно только, чтобы ты согласилась, согласилась… Он сказал, что говорил с тобой… Что ты поймешь. Я думаю, что если ты станешь к нему повнимательнее… ему будет приятно…

— Чтобы я согласилась? — тихо и печально проговорила Дао-цзин. — Он дал мне три дня, остался еще один день с небольшим. Я должна как следует подумать. Пойди скажи ему, что если он будет меня тиранить, подсылать ко мне шпионов, я ни за что не соглашусь; но если он будет относиться ко мне лучше, почтительнее, послезавтра я дам ему ответ.

— Какой ответ? — снова забеспокоился Дао-фын. — Сестра, ради меня, ради отца, у которого я единственный сын, ради самой себя — согласись!

— Не волнуйся, — Дао-цзин подтолкнула Дао-фына к выходу. — Я не заставлю тебя страдать, ведь я должна и себя спасти… Иди скажи ему.

— Спасибо, сестра, Лин-лин будет так тебе благодарна!.. Я пойду скажу господину Ху, что послезавтра ты дашь ему ответ. — С жалкой улыбкой Дао-фын пятился к дверям, на ходу отвешивая Дао-цзин поклоны.

— Успокойся!

Проводив Дао-фына до ворот, Дао-цзин увидела, как два человека впихнули его в машину, которая тотчас тронулась с места. Дао-цзин стояла в воротах и смотрела вслед брату. Он оглянулся и посмотрел на Дао-цзин глазами затравленного зверя. Острая жалость к брату кольнула сердце Дао-цзин. Вернувшись в комнату, она села к столу, чувствуя неимоверную тяжесть на душе. «Продолжать борьбу! Никаких колебаний!» Она быстро встала. Лицо ее выражало твердость. Во дворе послышались шаги, смех, голоса. К соседям-студентам пришли друзья. Студенты громко смеялись, переговаривались. В маленьком пансионе стало оживленно.

Дао-цзин закрыла дверь и быстро начала переодеваться. Облачившись в пиджак и брюки, она зачесала волосы как можно выше. До семи оставалось совсем немного. Сердце Дао-цзин бешено стучало…

Часть вторая

Глава первая

С помощью родителей Ван Сяо-янь Дао-цзин села в поезд Пекин — Ханькоу и, прибыв в Динсянь, устроилась учительницей в начальной школе.

Школьники вскоре очень полюбили новую учительницу за ее энергию и неустанную заботу о них. Даже строгая директриса Ван Янь-вэнь была довольна, что брат порекомендовал ей эту молоденькую учительницу. Однако, несмотря на свои успехи, в свободные минуты Дао-цзин все чаще вспоминала о прошлом и с тревогой думала о будущем. Она представляла себе тот счастливый день, когда Лу Цзя-чуань или кто-нибудь из товарищей-революционеров неожиданно приедет к ней… Но время шло, а о друзьях не было никаких вестей. Дао-цзин переписывалась только с Сюй Хуэй и часто получала от нее ободряющие письма. Однако сообщить о товарищах та ничего не могла. Дао-цзин опять начала ощущать неудовлетворенность: в ее жизни не хватало чего-то важного.

Так прошло несколько месяцев. Весной в одном из писем Сюй Хуэй сообщила Дао-цзин, что к ней приедет молодой человек по имени Цзян Хуа, и просила помочь ему устроиться на работу. Трудно выразить радость, которую испытала Дао-цзин, получив это известие. Прочитав письмо, она положила его на стол и долго сидела с блуждающей улыбкой на лице. Потом перечитала еще и еще…

Хотя к ней ехал не Лу Цзя-чуань, а совсем незнакомый ей человек, она подсознательно чувствовала, что он связан с ее друзьями общим делом. «Каков он из себя? Похож на Сюй Нина? На Лу Цзя-чуаня?» — думала Дао-цзин, взволнованная письмом. Мысли унесли ее к другу. Она оживилась и раскраснелась.

Но когда возбуждение, вызванное письмом, прошло, Дао-цзин овладели другие чувства. Ведь Сюй Хуэй просит ее устроить Цзян Хуа на работу. Но куда? К кому обратиться с этим? Охваченная тревогой, она ворочалась с боку на бок всю ночь. На следующий день утром, едва встав с постели, она пошла к госпоже Ван Янь-вэнь.

— Госпожа директриса, у меня есть двоюродный брат. Ему пришлось оставить университет. Он скоро должен приехать ко мне. Помогите ему, пожалуйста, устроиться на работу.

Немного удивленная, директриса с сомнением покачала головой.

— У нас занятия давно уже начались, и ты знаешь, что вакантных мест нет. Ведь ты никогда и не говорила, что у тебя есть двоюродный брат. Это действительно твой брат?.. — спросила директриса с многозначительной улыбкой.

Ван Янь-вэнь была сорокалетней старой девой и поэтому очень интересовалась сердечными делами своих друзей и подчиненных.

Дао-цзин смущенно улыбнулась.

— Госпожа директриса, не шутите, пожалуйста. Помогите мне! Его зовут Цзян Хуа, он учился в Пекинском университете. Родители хотели женить его на совершенно незнакомой ему девушке, а он не согласился на это. И ему пришлось порвать с семьей. Учебу продолжать он не может и хочет устроиться на работу. Госпожа директриса, вы так добры, у вас в Динсяне много знакомых… — Дао-цзин смутилась, покраснела и умолкла.

Ван Янь-вэнь обратила особенное внимание на слово «женить». Настойчивая просьба Дао-цзин привела директрису к мысли о том, что Цзян Хуа человек, которого та любит. Поэтому, подумав мгновение, она кивнула головой:

— Хорошо, не беспокойся. Подождем его приезда, а там что-нибудь придумаем. Когда он должен быть здесь?

— Наверное, очень скоро. И вы поможете ему, да? — Дао-цзин благодарно пожала ей руку и первый раз за весь разговор улыбнулась. — Какой вы замечательный человек!

— Ох, уж эта молодежь!.. — Вздохнула Ван Янь-вэнь, с улыбкой глядя на нежное лицо Дао-цзин.

В тот же день после обеда Дао-цзин, которой не сиделось в комнате, отправилась на вокзал встречать Цзян Хуа. Уже на вокзале она сообразила, что сделала глупость — ведь даже если бы Цзян Хуа и приехал, она все равно не узнала бы его. Досадуя на себя, Дао-цзин вернулась.

Спустя неделю как-то вечером школьный привратник сообщил Дао-цзин, что ее спрашивает господин Цзян. Дао-цзин мигом выскочила из комнаты. Еще издали она увидела в воротах высокого, крепкого сложения молодого человека в сером кителе и поношенной шляпе. Он был похож на обыкновенного студента или на мелкого служащего. Подбежав к нему и оглядевшись вокруг, Дао-цзин, смущаясь, проговорила:

— Как вас зовут? Откуда приехали?

— Цзян Хуа, приехал от Сюй Хуэй, — ответил он тихо.

Дао-цзин взяла небольшую сумку, которую он держал в руках, и повела его к себе в комнату. Как только они вошли, она заперла дверь и, обернувшись к гостю, сердечно, как старому другу, сказала ему:

— Я говорила всем, что вы мой двоюродный брат из Пекинского университета. Не забывайте этого, если кто-нибудь спросит.

Цзян Хуа взглянул на Дао-цзин, кивнул головой и сел. Дао-цзин, опершись на стол, смотрела на своего гостя, ожидая, что он расскажет о себе, но тот продолжал молчать. Его проницательные, но добрые глаза вопросительно смотрели на нее. Пауза затягивалась, и Дао-цзин чувствовала себя неловко. Цзян Хуа, наконец, спросил:

— Откуда вы знаете Сюй Хуэй? Сколько времени живете в Динсяне?

Дао-цзин подробно рассказала ему обо всех обстоятельствах, вынудивших ее приехать в Динсянь. Говорила она очень быстро, часто забываясь и повышая голос. Тогда Цзян Хуа делал ей предостерегающий знак рукой. Она улыбалась и говорила тише. Дао-цзин сказала ему о том, с каким нетерпением она ожидала его приезда, и о том, как просила директрису помочь устроить его на работу. Наконец она спросила, виделся ли он с Сюй Хуэй.