Бойня продолжается - Дэвид Герролд

- Когда все закончится, если ты по-прежнему будешь мечтать о Луне… я полечу с тобой.

Она тихо улыбнулась. Грустно.

- Посмотрим, что будет, когда все закончится.

Я кивнул и направился к двери.

- Джим!

-Да?

- Будь любезен, выключи все эти картинки, перед тем как уйдешь.

Внешний вид мандалы обманчив. Причудливая структура куполов, загонов и садов - лишь самый верхний этаж, двухмерное отображение сложно устроенного трехмерного гнезда, лежащего под землей.

Под поверхностью располагается обширная сеть туннелей и камер, идущих на большую глубину, иногда до сотен метров. Архитектура всего комплекса поражает. Если бы не земные прецеденты (колонии муравьев, пчел, термитов), то конструкцию мандалы можно было бы считать исчерпывающим свидетельством того самого хторранского интеллекта, который мы так долго ищем.

30. Решения

Мнения похожи на красный перец - в обоих случаях нужна умеренность.

Сумасшествие перешло в манию.

Она охватила все судно, как инфекция. Лица горели от возбуждения.

Теперь мы не просто наблюдали - мы готовились что-то делать.

Дети. Мы спасем детей. Спасательная экспедиция. Это оправдывало нашу неудачу с пропавшим пилотом: ни она, ни самолет так и не нашлись. Джунгли проглотили ее. Или… то, что жило в джунглях.

Слухи. Возбуждение. Безумие. И наконец - цель.

Теперь я понимал моего генерала. Ее неожиданное, инстинктивное согласие. Она была вынуждена согласиться, хотя и не хотела, потому что знала: альтернатива еще хуже. Накопилось чересчур много отчаяния, чересчур много боли. Сколько еще требуется, чтобы все полетело в тартарары? Все и так вышло из-под контроля. Все! Инерция событий неумолимо толкала нас вперед.

Приливная волна времени. Секунды накапливались в смертельную лавину.

Экспедиция выскользнула из моих рук. Мой рот еще открывался и закрывался. Мнения. Советы. Но никакой власти. Меня относило в сторону все дальше и дальше. Теперь это была работа Зигеля. "О, вы еще здесь?" Даже Лиз иногда…

Конечно, я знал, что она не хотела этого, но все равно было больно.

Обезьяны шмыгали вокруг меня. Все чокнутые, но знающие, что ничего нельзя изменить. Некоторые демонстрировали это меньше, чем остальные. Я передвигался с одного места на другое. Разговаривал. Мир вокруг то затуманивался, то вновь обретал резкость. Я смотрел видеозаписи. Писал отчеты. Отвечал на вопросы. Но сам вопросов не задавал. Я двигался как заводной.

Разглядывая себя в зеркале, я удивлялся, когда же успел так состариться? Кстати, кто я вообще такой? Какой итог могу подвести лично для себя? Куда идти дальше? У всех была работа, кроме меня. А без работы — кто я? Они отобрали ее у меня. Так кто же я такой теперь? Даже Лиз иногда не знала…

Прошлое всегда мертво. Я человек, который танцевал с червями. Бродил в стаде. Возлюбленный червей. Ренегат. Дезертир. Холостое ружье. Человек, приносящий одни несчастья. Отверженный. Человек без знамени. Бесцветный. Без полос. Без звезд.

Я витал над миром, не имея возможности приземлиться. Мои мысли кипели.

Странные видения мучили при каждом пробуждении. Мой сон был без сновидений и не освежал. Утро казалось наркотическим похмельем. Наркотиком были ужасы.

Картины расплывались и снова приобретали резкость. Я продирался сквозь время. Они видели это по моему лицу и спешили пройти мимо.

Индейский проводник. Спущенный с лестницы. Забытый. Имели мы тебя в одно место. Слишком умничает. Система сама выживет. Не обращайте внимания на реальность. Не слушайте его. Подобные разговоры в моей голове стали безумием, которое невозможно остановить. Чувства. Кошмары. Отвратительные картины.

Я просто хотел знать, кто я такой! В чем заключается моя работа!

…Я проснулся, тряся головой, посреди стратегического совещания.

Капитан Харбо. Генерал Тирелли. Лейтенант Зигель. Сержант Лопец. Доктор Шрайбер. Все хмурые. Дэн Корриган. Дуайн Гродин. Клейтон Джонс. И остальные из спасательной команды. Конференц-зал заполняли мрачные лица. Готовились к операции.

- Нет, нет и нет, - говорила доктор Шрайбер. - Только не после Коари.

Это невозможно. Я не понимаю, как можно это сделать. Как вы собираетесь сбросить спасателей незамеченными в центр гнезда? И как вы заберете оттуда их и тридцать детей?

Лопец кричала ей в лицо с точно такой же злостью:

Все получится. Мы сбросим по периметру пауков. Половина отделения держит круговую оборону, другая половина грузит детей в спасательные гондолы. Мы поднимемся в воздух, а самолет зацепит нас и отбуксирует. Десять гондол, две запасные. На каждую уйдет тридцать секунд. На все — максимум шесть минут.

- А что в это время будут делать черви? - спросил Джонс. - Стоять вокруг, засунув большой палец в задницу?

- Интересный образ, - заметил я. - У червей нет ни большого пальца, ни задницы. И они не стоят.

Никто не обратил на меня внимания.

- Все будет сделано ночью. В воздухе гондолы включат прожектора. Это поможет летчику найти цель и отвлечет червей.

Черви наиболее активны как раз ночью.

Но меня снова проигнорировали. Положив ручку на стол, я посмотрел на Лиз. Она не вмешивалась в спор. Мне стало интересно, сколько еще пройдет времени, прежде чем я взорвусь.

- С-самое с-слабое звено - в-высадка, - сказала Дуайн. - Н-нельзя г-гарантировать, что в-вы высадите всю к-команду п-прямо в загон.

Ей ответил Зигель:

- Летающие парашюты. Надувные емкости дадут нам время на планирование и маневр. Каждый из команды высадки берет с собой одного паука и одну спасательную гондолу. У нас есть двенадцать добровольцев, они продолжают тренировку в виртуальной реальности, но уже готовы к высадке. Приземлившиеся первыми распылят аэрозоль вокруг загона. Это даст нам время для вывода пауков на позицию. К тому моменту, когда они опрокинут пауков, нас и след простынет.

- Вы чересчур самоуверенны, - сказала Шрайбер.

- У вас есть другое предложение?

- Не высаживаться. Черви волнуются.

- Откуда вам известно? - спросил Зигель. - Когда это вы успели стать экспертом?

Он оглянулся на меня, ища поддержки, но я отвел глаза. Он сделал хороший выстрел, только прицелился плохо.

- Поверьте мне на слово, - настаивала Шрайбер. - Они знают, что мы здесь.

Ее поддержала Дуайн:

- Он-на п-права. В-в основном. Д-датчики, к-которые мы сбросили, р-регистрируют очень в-высокий уровень в-возбужения в гнезде. М-мы замеряем количество п-передвижений на акр. П-по сравнению с п-прошлым м-месяцем сейчас r-гастроподы близки к п-панике.

М-мы не знаем, чем эт-то в-вызвано - т-то ли п-продо-жающимся ростом, то ли как-то связано с н-нами или с т-тем, что случилось в К-коари. А м-может быть, они з-знают, что "Б-босх" н-находится рядом с м-мандалой? Н-но г-гастроподы определенно в-взволнованы.

Зигелю эта новость не понравилась. Ему бы и хотелось отмахнуться от нее, но он не мог. Он взглянул на меня. Я кивнул: это правда.

- Дерьмо, - констатировал он, но, надо отдать ему должное, по-прежнему стремился к цели. - Ладно, мы найдем другой путь. Может, отвлечь червей?

Каким-нибудь зрелищем, а? Может, покажем им самолеты в небе с противоположной стороны гнезда?

Он снова взглянул на меня. Я заметил это только потому, что смотрел в том же направлении. Лиз не обратила на это внимания. Бортинженер Гарри Самишима - тот самый, из японского сада - проскользнул в зал почти незамеченным и теперь тихонько сидел возле локтя капитана Харбо с блокнотом в руках. Лейтенант Зигель продолжал ждать моего ответа. Я махнул рукой, как бы показывая, что все возможно. Мы просто не знаем.

- Надо попробовать. Пошлем сегодня вечером самолеты, устроим иллюминацию, запишем реакцию червей, а завтра произведем выброску.

Никто больше этого не заметил - все по-прежнему смотрели на Зигеля, Лопец, Шрайбер и меня. Лиз взглянула на капитана Харбо, капитан Харбо повернулась к Самишиме. Самишима едва заметно отрицательно качнул головой, положил свой блокнот на стол перед капитаном Харбо, и та, быстро заглянув туда, подвинула его генералу Тирелли, которая, тоже бросив быстрый взгляд в блокнот, мягко сказала:

- Я не думаю, что у нас есть на это время.

Ее слова резко оборвали дискуссию. Все повернулись к Лиз.

Она, казалось, чувствовала себя неловко.

- Все дело… в балласте. Чтобы удерживать корабль на одном месте, требуется определенное соотношение гелия и балласта. Мы приблизились к критической точке. Необходимо сбросить оставшиеся мониторы и сняться с якоря не позже завтрашнего полудня.

Она лгала.

Когда "Босх" переоборудовали, автономность плавания увеличилась до двадцати одного дня. Кроме того, он нес дополнительные резервуары с гелием, которые могли еще неделю удерживать его в воздухе. Что-то произошло.

Дуайн Гродин тоже это заметила. На какое-то мгновение ее лицо стало пустым - она рылась в своей наращенной памяти, - затем на нем появилась смущенная гримаса. Спорить с начальством ей не хотелось, но она знала, что слова генерала Тирелли не соответствуют технической оснащенности экспедиции.