Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник) - Энтони Беркли

– Вы хорошо знаете подсудимого?

– Думаю, достаточно хорошо.

– Под вашим руководством он продолжительное время сотрудничал с редакцией известного издания?

– На протяжении нескольких лет он регулярно участвовал в публикациях «Лондонского обозрения», где я редакторствую, – объяснил Феррерс, не упустив случая лишний раз прорекламировать свой журнал.

– И в течение этих лет у вас было немало возможностей наблюдать его вблизи не только как сотрудника, но и как частного человека?

– Разумеется.

Сэр Эрнест принялся дотошно уточнять, когда и в каких обстоятельствах Феррерс имел случай видеть мистера Тодхантера и разговаривать с ним как на службе, так и в неслужебное время.

– И за эти годы у вас составилось впечатление, что подсудимый вполне отдает себе отчет в своих поступках?

– Безусловно.

– Вы никогда не замечали за ним никаких странностей?

– В широком смысле слова – никогда.

– Что вы имеете в виду? – вскинулся сэр Эрнест.

– То, что у него имелись свои причуды, как и полагается любому старому холостяку.

– Ну кто ж из нас без причуд! Но если не считать некоторой эксцентричности, всем нам свойственной в малых дозах, вы никогда не замечали в его поведении ничего необычного, что могло бы навести вас на мысль о том, что он психически неадекватен?

– Тодхантер всегда производил на меня впечатление самого здравомыслящего человека в моем кругу, – отчеканил Феррерс с учтивым поклоном в сторону скамьи подсудимых.

– Благодарю вас, – сказал сэр Эрнест и сел на свое место.

С той же учтивостью и охотой Феррерс принялся отвечать на вопросы мистера Джеймисона.

– Мистер Феррерс, – начал последний, – вы редактор?

– Да, редактор.

– Следовательно, вам приходится много читать, причем не только художественную, но и научную литературу?

– Да.

– Надо полагать, самые разные книги. Не приходилось ли вам, к примеру, по долгу службы читать книги по психологии?

– Приходилось, и очень много.

– В том числе и по криминальной психологии?

– Да.

– Можно ли сказать, что благодаря этому вы хорошо начитаны в современной психологии, в том числе криминальной?

– Я не эксперт, – возразил Феррерс так энергично, что все в зале сразу сочли его экспертом, – но некоторыми знаниями в этой области – да, располагаю.

– Встречались ли вам в процессе такого чтения описания случаев, когда некто убеждает себя в насущной необходимости совершить определенный поступок, который требует значительного присутствия сил и духа, успешно завершает все приготовления – и вдруг в самый последний момент сдается и отказывается от своих намерений?

– Такое явление весьма распространено, – с компетентным видом кивнул Феррерс.

– И такой человек способен убедить себя, что он готов убить кого-то, по его мнению, отвратительного, купить для этого револьвер, даже явиться к выбранной жертве в полной уверенности, что сейчас убьет ее, а в последний момент спасовать и всего лишь угрожающе помахать револьвером?

– Отчего ж нет?

– То есть вы согласны, что такое возможно?

– О да.

– Так что если бы в таких обстоятельствах револьвер выстрелил случайно, вследствие того, что человек не умеет обращаться с огнестрельным оружием, как бы вы, с вашим уровнем представлений о криминальной психологии, расценили такое убийство: как умышленное или непредумышленное?

– Непредумышленное.

– Спасибо, мистер Феррерс, – заключил мистер Джеймисон с видом человека, который получил больше, чем рассчитывал. – Это проливает свет на наш случай. Вот вы только что заявили судье и присяжным, что считаете подсудимого самым здравомыслящим среди ваших знакомых. Вы сделали этот вывод на основании своих познаний в психологии?

– Познания в психологии, которыми я обладаю, – неторопливо проговорил Феррерс, – на мой взгляд, способствовали такому выводу.

– Вот именно. И вы по-прежнему придерживаетесь этого мнения?

– Да.

– Вернемся теперь к той воображаемой личности, о которой мы только что говорили, мистер Феррерс, человеку, который убедил себя, что ему нужно убить кого-то. С этой целью он купил револьвер и даже явился с ним к избранной жертве, но в конце концов так и не сделал намеренного выстрела. Вы сочли бы такого человека вполне здравомыслящим и нормальным?

– На основании единственно этих фактов, – осторожно ответил Феррерс, – нельзя сделать вывод, что человек, о котором идет речь, не в своем уме.

– Не могли бы вы пояснить свой ответ судье и присяжным?

– В данном случае можно говорить лишь о человеке, у которого сдали нервы, – мягко объяснил Феррерс, обращаясь к судье. – На мой взгляд, ни один из перечисленных фактов не указывает на отклонение от нормы. У нас у всех, бывает, сдают нервы. Но разумеется, в этих вопросах я не специалист.

– Так, – сказал судья. – Мистер Джеймисон, я должен задать вам вопрос. Мне не вполне ясно, куда вы клоните со своим перекрестным допросом. Правильно ли я понимаю, что ваша цель – доказать, что подсудимый не отвечал за свои действия?

– Нет, милорд, – возразил мистер Джеймисон с таким пылом, что акцент его вдвое усилился. – Со всем уважением должен заявить, что я преследовал цель прямо противоположную. В мои намерения входит самым почтительным образом доказать, что мой клиент за свои действия отвечал полностью.

– Стало быть, по этому вопросу между сторонами нет расхождений, поскольку сэр Эрнест придерживается того же мнения. Не понимаю, зачем вам понадобилось трудиться.

– По той причине, милорд, что, на мой взгляд, этот вопрос может всплыть в дальнейшем, – загадочно произнес мистер Джеймисон, – и что не исключены попытки усомниться в способности моего клиента судить здраво. Поэтому я стремлюсь к тому, чтобы в этом зале прозвучали показания лиц, близко знающих подсудимого, и чтобы у присяжных была возможность ознакомиться с мнением тех, кто в состоянии авторитетно высказаться по этому поводу.

– Продолжайте, – снисходительно бросил судья.

Однако мистер Джеймисон уже высказал что хотел, еще в первых своих вопросах толково наметив линию защиты, и Феррерсу позволили покинуть свидетельскую трибуну, что он и сделал, не забыв попрощаться с судьей учтивым поклоном.

3

– Но каков старина Джейми, а? Я от него даже не ожидал, – с нескрываемым восхищением объявил сэр Эрнест. – Чертовски толковый ход, вся эта болтовня про нервы, которые сдали в последний момент, и потому – убийство по неосторожности. Умно, право слово, умно!

Втроем они обедали в ресторанчике на Флит-стрит, поскольку в Олд-Бейли в отличие от Дома правосудия не было местечка, где адвокаты и свидетели могли бы утолить голод. Прочим обедающим определенно льстило соседство с такой знаменитостью, как мистер Тодхантер, они поедали его глазами и еду свою подносили ко рту машинально, повинуясь инстинкту.

Мистер Тодхантер, который к тому времени уже более-менее привык к бесцеремонному любопытству толпы, согласился, что мистер Джеймисон избрал удачную линию защиты.

– Ох и ловко он первым сделал выпад насчет того, что вы не в своем уме, – заметил сэр Эрнест между двумя кусками пирога с почками.

– Да, – согласился мистер Тодхантер и вздохнул.

Дело в том, что к этой фазе тяжкого своего испытания он относился с опаской. Чтобы прояснить вопрос отныне и во веки веков, решено было позволить представителю полиции подвергнуть его перекрестному допросу, а потом обратиться к присяжным. Таким образом версия полиции, состоящая в том, что мистер Тодхантер невиновен и не имеет ни малейшего отношения к смерти мисс Этель Мэй Бинс, будет присяжным должным образом представлена и ими, как и полагается, рассмотрена. Однако мистер Тодхантер совсем не был уверен, что с честью выдержит допрос юриста враждебно настроенного, жаждущего доказать его невиновность. Подобно большинству людей, мистер Тодхантер не верил в себя как в свидетеля, вдобавок память его настолько ослабела, что он побаивался схватить подсунутую ему приманку и попасть на крючок, да так, что потом и не выпутаешься.

– А в целом – как вы оцениваете наше положение? – поинтересовался он и сделал глоток молока.

– Покуда что все неплохо, – с воодушевлением ответил сэр Эрнест. – Присяжные, судя по их виду, сбиты с толку, но мы направим их на путь истинный. Вот увидите.

4

Присяжные и впрямь были сбиты с толку.

И по мере того как свидетель за свидетелем, выходя давать показания, клятвенно утверждал, что мистер Тодхантер выказывал убийственные, пусть даже и несколько расплывчатые поначалу намерения, замешательство присяжных не рассеивалось, а усугублялось. Им казалось невероятным, что можно задумать злодеяние, основываясь на чистом альтруизме, на благо человечеству убить малознакомого человека.

Однако даже присяжным уже становилось ясно, что мистер Тодхантер определенно вынашивал подобные планы. Все, кто присутствовал на памятном ужине, подтвердили показания Феррерса (за исключением мистера Читтервика, чей звездный час еще не настал), а затем пришел черед свидетельствовать избранным сотрудникам «Объединенной периодики». В частности, молодой Уилсон подтвердил, что поведал мистеру Тодхантеру всю историю Фишмана, подробно описав ужас и отвращение собеседника; Огилви рассказал о визите, который нанес ему мистер Тодхантер, воссоздав негодующий возглас последнего: «Вот убил бы его!» Стейтс, юный Батс и Беннет изложили суду содержание того обмена мнениями в кабинете Беннета, свидетелем которого, сидя за шкафом, стал мистер Тодхантер, и Беннет засвидетельствовал, что обнаружил посетителя только после ухода других участников разговора. Давая показания, Беннет заметно нервничал, но только мистер Тодхантер догадывался о причине его волнения.