Поезд бесконечности - Василий Анатольевич Криптонов

как этот мальчишка — сын Николая. Который, несмотря на свою очевидную ненужность, до сих пор жив. А вдруг этому их бывшему пожирателю для того, чтобы вознестись, только братца Изольдиного и не хватает? Сам же знаешь, как у нас устроено. Сработать может что угодно.

— Знаю. — Денис махнул рукой. — Ладно, поехали.

— Ты-то мне зачем? Ван отвезёт.

— Хочу посмотреть, как вы будете уговаривать этого напыщенного созерцателя хотя бы за порог выйти. Я ведь правильно понимаю, что закинуть его в поезд силой не получится?

— Правильно. Нужно, чтобы он сам захотел.

— Ну, вот. Я поеду с вами. Тем более, что меня он хотя бы знает, доводилось встречаться лично. Дверь откроет, сквозь стены ломиться не придётся.

— Тогда ты на хозяйстве остаёшься. — Мстислава повернулась к Вану. — Нашу-то работу никто не отменял. Вдруг обходчики пожалуют.

Ван молча кивнул.

— Я тоже с вами, — сказала Ева.

До сих пор она помалкивала, слишком много новой информации вывалилось. Какие-то пилюли; у Изольды, оказывается, есть брат; каким-то образом в этом замешан Ким — парень из обходчиков… Ева рассудила, что уточняющие вопросы задаст потом. Сейчас нужно было сделать главное: обозначить свою позицию. Она собирается спасти Тимура во что бы то ни стало, и никуда отсюда не уйдёт до тех пор, пока не встретит его в реале живым и здоровым.

Ева опасалась, что Мстислава будет возражать, но та махнула рукой.

— Давай и ты. Чего уж.

За руль белого Haval’а Денис уселся, ворча, но водителем оказался отличным. Уже через несколько минут припарковал машину возле панельной двенадцатиэтажки на окраине города. Ева удивилась — думала почему-то, что видящие должны жить в более солидных домах. Хотя она сама теперь тоже видящая…

Подойдя к подъезду, Денис уверенной рукой набрал номер квартиры. Домофон не отвечал долго. Когда включился, из динамика сначала раздался кашель. Потом мужской голос произнёс:

— Что вам угодно?

И Ева как-то сразу поверила.

Пока ехали, Денис вкратце рассказал историю Изольды: о том, что её брат — не видящий, обычный человек, но стараниями сестры жив до сих пор. Ева попыталась посчитать, сколько лет этому человеку, и ужаснулась. Вот странно: про видящих совершенно не удивлялась. Денис родился больше двухсот лет назад, Мстислава Мстиславовна и Амалия Леонидовна вовсе в какую-то незапамятную древность — ну и нормально, чё. Они же видящие. А вот обычный человек… Не верится. Однако этот человек единственной фразой разрушил все сомнения.

«Что вам угодно»… Так только актёры в кино говорят.

— Нам угодно поговорить с вами, Леопольд Генрихович, — сказал Денис. — Это касается Изольды. Я — Денис. Помните меня?

Голос снова закашлялся.

— Денис Васильевич?

— К вашим услугам.

— Что ж, заходите.

Домофон пиликнул. Они поднялись на этаж.

Дверь квартиры была открыта, на пороге стоял высокий светловолосый мужчина. Ещё не старый, но уже и очень не молодой. Старше, чем родители Евы. На неё и Мстиславу мужчина посмотрел с удивлением, однако вопросов задавать не стал. Сказал:

— Прошу вас, — и отступил вглубь квартиры.

Они вошли. Ева заметила, что руку мужчине Денис не протянул. А тот этого вроде и не ждал, смотрел как будто мимо.

— Представите нас, Денис Васильевич?

— Мстислава Мстиславовна, — сказал Денис, — Ева Алексеевна. Дамы, это Леопольд Генрихович, брат Изольды.

Ева удивилась — понятия не имела, что Денису известно её отчество. Леопольд учтиво наклонил голову.

— Рад знакомству. Чем обязан?

— Сестра твоя в опасности, — прямо глядя на него, сказала Мстислава.

* * *

— Удивительно, — сказал Леопольд, глядя в окно на проносящийся мимо пейзаж.

В машине он сел на заднее сиденье, рядом с Евой. Денис и Мстислава сидели впереди.

— Знаете, голубушка, а я ведь подспудно всегда был уверен, что всё закончится примерно так.

— Что — всё? — спросила Ева.

— Жизнь. — Леопольд вдруг улыбнулся. — Я живу очень долго. Сказал бы даже, неоправданно долго… Здесь можно курить?

— Нет, — отрезал Денис. — С закрытым окном курить — задохнёмся к чертям, а окно откроешь — руку оторвёт вместе с сигаретой. Перебьёшься.

Машина летела по трассе с бешеной скоростью. Ева покосилась на спидометр единственный раз и решила, что больше смотреть не будет. Хотя в призрачный мир Денис не нырял. С обычным человеком на борту это, наверное, нельзя было делать.

— Что ж, ваш автомобиль — ваши правила. — Леопольд убрал в карман пачку сигарет, которую успел вытащить.

— Ты всё понял? — спросил Денис. — Если приедем на место, и там ты скажешь, что передумал — потому что не понял…

— Не скажу, Денис Васильевич, не беспокойтесь. — В голосе Леопольда Еве послышалась насмешка. — Не испугаюсь. Я не трус, как бы ни хотелось вам думать иначе. А действия, которые мне предстоит выполнить, достаточно просты. Вы каким-то образом перенесёте меня туда, где сейчас находится моя сестра. Покинуть это место самостоятельно Изольда не может, посему моя задача — вызволить её и её спутников. Того симпатичного лохматого юношу и кого-то ещё…

— Тимура, — сказала Ева. — И Николая.

— Да-да. Я не очень хорошо запоминаю имена, простите великодушно. Каким образом можно их вызволить — вы не имеете ни малейшего представления, я должен буду решить этот вопрос на месте. Верно? Я ничего не упустил?

— Верно, — буркнул Денис. — Один крошечный нюанс забыл.

— Какой?.. Ах, да! Цена освобождения — вероятнее всего, моя жизнь. Вы об этом нюансе?

— О нём, ага.

— Не извольте беспокоиться, это меня не смущает. Я ведь согласился сразу, как только многоуважаемая Мстислава Мстиславовна изложила детали.

— Так он оттого и спрашивает, что больно быстро ты согласился, — проворчала Мстислава. — Даже не дослушал толком. Теперь вот и волнуемся, как бы на попятный не пошёл.

Леопольд вздохнул.

— Боюсь, что у вас, как и у многоуважаемого Дениса Васильевича, сложилось превратное мнение обо мне. Я — не трус, господа. Я всего лишь эгоист. Как, впрочем, и многоуважаемый Денис Васильевич.

— Чего⁈ — взревел за рулём Денис. Попытался обернуться, Мстислава хлопнула его по затылку.

— Да-да, вы не ослышались. Я сказал именно то, что сказал. Мы с вами во многом похожи — вероятно, поэтому вы испытываете ко мне такую ярко выраженную антипатию.

— Я не сижу на шее у сестры! —