Прорвемся, опера! Книга 2 - Никита Киров

будет, чё делать-то будем, а? Артур-то с нами не поделится, он же с нас спрашивать будет, если мы ему долю не занесём. А сам-то он не рискует, мы рискуем.

— Ты всё про бабки. Кросс ответку готовит, а ты про бабло всё.

Оба бригадира замолчали. Следом за ними ехала набитая людьми девятка с охраной. Вооружены по полной, и это опасно для них самих при остановке и досмотре. Но Артур решил, что лучше потом подтянуть адвокатов на такой случай, чем лежать в могилах на своём же кладбище, если люди Кросса застанут их безоружными.

— Останови здесь, — потребовал Лопата, пристально посмотрев вперёд. — Пешком дойду.

— Ты без охраны не ходи, — предупредил Шаво. — Давай пацанов тебе дам своих, пока твои не подъедут.

— Себе оставь. Тут то дома идти-то, пять шагов, вон он, крыша торчит.

Шаво затормозил у обочины, пригляделся к стоящей там машине и присвистнул.

— Вот оно чё, — он закивал и засмеялся. — Ну ты это, не теряйся. А то как Мирон будешь, каждый раз у разной бабы.

— Всё, езжай уже, вечером приеду.

На обочине стояла серая тойота с открытым капотом, и там копалась девушка-блондинка в короткой кожанке с поясом. При этом девица поднимала свою объёмную попку, туго обтянутую джинсами, и постоянно ей вращала. Лопата заулыбался и вышел, захлопнув дверь.

— Чё, заглохла? — спросил он со смехом, уставившись на зад девушки.

— Да не заводится, — жалобно отозвалась блондинка, посмотрев на него из-за плеча. — Всё перепробовала, не хочет никак.

Джип Шаво уехал, девятка с охраной отправилась следом. Лопата вразвалочку подошёл к тойоте.

— Ща, глянем, чё там у нас.

— Ой, помогите, пожалуйста, — блондинка заулыбалась. — А я потом отблагодарю.

Кортеж с Шаво скрылся за поворотом, а Лопата вдруг остановился на месте, думая, что здесь не так.

— Номера у тачки где? — спросил он и полез в карман.

Ничего сделать он не успел. Капот машины захлопнулся, прятавшийся с другой стороны человек в спортивной куртке поднялся и вскинул руку. Блондинка зажала уши и отвернулась.

Бах-бах!

Лопата сложился пополам и упал на асфальт. Киллер прицелился ему в голову.

Бах!

Пистолет упал на землю, киллер прыгнул в машину, блондинка — на заднее сиденье. Пара секунд, завёлся двигатель — и тойота без номеров скрылась во дворах ближайших домов. А бригадир Лопата лежал на этом месте ещё долго, и прохожие обходили его по широкой дуге.

Глава 14

— Это у тебя бутерброд такой? — удивился отец.

— Василий Иваныч уважил, — я усмехнулся и показал на окно кабинета. — Сделал на совесть.

Бутерброд, завёрнутый в пакет, действительно вышел барский. Устинов разрезал половинку батона пополам и накидал внутрь колбасы, сыра, курицу, помидорок из салата, лука и чего-то ещё. Конечно, Сан Санычу это на пару укусов, но мне хватит на подольше.

— Прокатимся, — позвал отец и показал на машины. — Расскажем по дороге. Хорошо, что собаку взял, думал, придётся за ней ехать.

— Ну что, Сан Саныч, — я погладил пса за ухом. — Не думал ты, что столько придётся участвовать во всяких операциях?

А ему-то что, он за любой разумный кипеж, лишь бы кормили. Саня протянул лапу отцу, обнюхал колёса москвича, потом «Ниву», где сидел усатый московский чекист Николай. Тот заулыбался и даже высунул руку погладить собаку по шее, Сан Саныч её понюхал и лизнул. Турка с ним в машине не было, но я наверняка ещё увижу его позже.

А вот стоящий неподалёку от «Нивы» толстый седеющий мужик в сером костюме и при галстуке тут же начал махать руками:

— Убери это! — громко потребовал он.

Махать руками и так громко говорить при собаке — поступок неправильный. Сан Саныч на поводке, и может воспринять это, как угрозу для меня. И правда, он сразу наклонил голову и оскалился.

— Сидеть, — сказал я, и Саня сел. — Успокойся.

— Вот и держи блохастого при себе, — огрызнулся мужик в костюме, — а то ходит тут, нюхает.

— Он не блохастый, — парировал я. — А вот руками махать нельзя, даже воспитанный пёс такое не выдерживает. Аккуратно надо, сам виноват будешь.

— А ты чё-то больно борзый, я смотрю, — мужик нахмурил брови, но тут же засмеялся. — Да не обращай внимания, юмор у меня такой. А то некоторые обижаются сразу или пугаются, а ты вот не растерялся.

— Проверяешь меня, что ли? — спросил я, пристально посмотрев на него. — В честь чего это ты так решил?

— Как это сейчас называется? Профессиональная деформация. Что поделать, — мужик заулыбался. — Сам себя ругаю, но натура лезет наружу, как моя первая жена говорила. Сергей Сергеич я, батю твоего давно знаю. А вот тебя ещё нет.

— Серёга, да чё ты устроил? — спросил из машины Николай. — Человек проверенный, собака тоже. Так что хорош уже со своими проверками, погнали. Объект чист, ничего нет, его отпустили, времени мало. Просрём — п***ц будет!

— Надо угостить его чем-то, чтобы не злился, — Сергей показал на собаку. — У меня тут печенюшка есть, можно ему?

— Сладкое нельзя, вот это лучше дай, — я достал кусочек курицы из бутерброда.

Сан Саныч пристально уставился на мясо на ладони Сергея. Но не рвался попробовать, ждал, когда я дам добро. Хотя ему этого многого стоило, вот он и смотрел на кусочек с таким видом, будто боялся, что тот улетит.

— Возьми.

Пёс тут же слизал кусок курицы с чужой руки.

— Хороший пёс, — сказал мужик. — Пригодится нам. И контроль у тебя над ним хороший. Куришь? — он достал портсигар и раскрыл.

— Бросил.

— Я тоже бросил, — Сергей убрал портсигар назад. — А вот сигаретки всё равно таскаю, на всякий случай.

Я загнал собаку в отцовский москвич, назад, где батя уже приготовил для него одеяльце, чтобы не продрал когтями кожу на сиденье. Сан Саныч спокойно улёгся, я сел впереди. Отец тем временем зашёл в здание и быстро вернулся оттуда, только уже из-за чего-то очень злой. Он подошёл к красной девятке, где сидели руоповцы, и отдал им поручение, после чего сел в москвич.

— Слушай, вкратце расскажу, — спокойным голосом начал отец, заводя двигатель. — Операция