Черный передел. Книга II - Анатолий Баюканский

– Ты очень правильно сделал, – Петр Кирыч встал. – Что ж, подождем разъяснений из центра. Я буду у себя. – Протянул руку полковнику…

Возвратясь в свой кабинет в массивном сером гранитном здании, Петр Кирыч не сразу приступил к работе. Поначалу, как и было обговорено, позвонил Нине Александровне, хотел сообщить новость, но она уже была на работе, не дождалась его разрешения. Звонить на «Пневматику» не пожелал. Чего это он, первый человек в области, губернатор, и будет таскаться за юбкой? Подошел к окну, отдернул шелковые гардины. Внизу в привычном заречном мареве лежала его столица. Город, в котором до сего момента он повелевал, образно говоря, казнил и миловал. Что-то будет теперь? С каких черных высот свалились на наши головы Горбачев и этот мужик из Свердловска? Все перебаламутили, поставили с ног на голову. Знающие люди утверждают, будто новые лидеры действуют по указке из-за океана – разваливают великую страну, ликвидируют братские страны демократии. Правда, лично он в заокеанскую договоренность не верит. Просто Россия не может жить без потрясений.

Змеилась внизу река Воронеж, а за ней, насколько хватал глаз, до самой линии горизонта прорисовывалась картина, которую можно было смело назвать «концом света» – разноцветные лисьи хвосты словно соревновались друг с другом по яркости ядовитых красок. Однако Петра Кирыча эта картина никогда не удручала. Все зависит от того, с каким настроением смотреть. Он лично, к примеру, видит перед собой вполне нормальный индустриальный пейзаж, олицетворяющий мощь великой страны – Союза Советских Социалистических Республик. И Петр Кирыч в который раз усомнился в сообщении начальника КГБ. Это же самая настоящая средневековая дикость – взять и развалить страну! Это не песочные домики рушить.

Однако времени на тягостные раздумья у него не было. Нужно действовать. Присев к столу, Петр Кирыч начал прикидывать, с кем из столичных чинов можно было бы потолковать по душам.

Друзей у него в Москве по-прежнему было множество. Но нынче ни кому всецело доверять нельзя: раскалывается страна, раскалываются симпатии людей. Остановился на Сытине, ответственном работнике Совмина. У них было много общих тайн, начиная от мелочей и кончая прочными связями с ведомством дяди.

На счастье, старый друг оказался в рабочем кабинете, даже не проводил совещаний. Они потолковали о житье-бытье, о здоровье, о семьях. Отлично понимали, что не ради праздного любопытства затеял Петр Кирыч этот разговор. Но Сытин явно избегал вести деловые переговоры. Петр Кирыч запоздало догадался, наверное, телефоны ответработников уже поставлены на прикол, иными словами, прослушиваются, но все же решил прощупать почву, спросил:

– Сергей Сергеевич, как там, в Москве?

– Москва велика, – насторожился Сытин, – ты чем, собственно говоря, интересуешься? Ценами? Стоимостью билетов в Большой театр?

– Сергей, ты меня удивляешь, – осторожно продолжал Петр Кирыч. – Разве над Испанией безоблачное небо?

– Но пасаран! – догадался Сытин. – На площадях и улицах нынче много народу. Сегодня что ни день, то новость.

– А Горбачев? – не выдержал Петр Кирыч, злясь на старого друга. – Какова его реакция на события в стране?

– Кирыч, ты знаешь, в столице, в коммерческих киосках, появился превосходный шоколад, прислать тебе с оказией пару пачек? – Сытин явно давал понять, что предположения Петра Кирыча относительно подслушивающих устройств оправдываются. – Ну, привет семье!

– Я перезвоню завтра.

– Мудрая мысль!…

Звонить в Москву Петру Кирычу не пришлось, ибо уже радио подтвердило: «В Белоруссии подписано соглашение между четырьмя бывшими республиками Союза о выходе из состава СССР». Еще раз просмотрев по телевидению «Новости дня», Петр Кирыч настроился на деловой тон. Жизнь продолжалась, нужно было «не терять лица». Рабочий день быстро вошел в привычную колею. На заседании бюро заслушали двух руководителей крупнейших сахарных заводов о подготовке переработки свеклы нового урожая, затем докладывал начальник УВД генерал Ачкасов о положении в области. Обычные криминальные случаи: убийства, изнасилования, драки на почве пьянства. Политических эксцессов не наблюдалось.

После заседания бюро, на которое почему-то не явилась Нина Александровна Жигульская, Петр Кирыч вел переговоры с министерствами, «выбивая» то трубы для мелиорации, то шифер для дачного поселка демобилизованных офицеров. Потом косяком пошли персональные дела, вызовы «на ковер» провинившихся. Петр Кирыч сегодня не был «кровожаден», лишь одного заставил выложить на стол партбилет за строительство дачи в три этажа. Внешне деятельность обкома партии не изменилась, правда, сотрудники были слегка рассеянны, не проявляли обычной инициативы, решения относили «на потом». Петр Кирыч отлично понимал инструкторов и заведующих отделами: великая, могучая страна никак не могла поверить первым сообщениям радио и телевидения, напряженно с непонятным упорством и надеждой ждала иных событий, ждала опровержений. Такого просто не могло быть, что СССР больше не существует на одной шестой части суши.

Перед обедом в кабинет Петра Кирыча неслышно вошел его самый любимый помощник из бывших кагэбешников, тихо, но настойчиво посоветовал перекусить в буфете, домой не ездить.

– Странный совет! – вскинулся Петр Кирыч. – Что-то произошло?

– Народ возбужден. На прилегающих к обкому улицах пробки. Да и на площади Ленина тоже, посмотрите сами! – кивнул на окна.

– Чего же раньше молчали? – Не дожидаясь ответа, Петр Кирыч встал, шагнул к окнам. И ему стало не по себе. Площадь была запружена народом. Над толпой реяли в прохладном воздухе алые стяги, будто бы сегодня праздник. Однако как мог он случиться без организующей и направляющей силы? От этой мысли Петру Кирычу стало неуютно и страшновато Люди смотрели в сторону обкома, в его сторону, что-то выкрикивали, размахивали красными стягами. А возле памятника Ленину, взгромоздясь на импровизированную трибуну из ящиков, ораторствовал незнакомый ему бородач.

Петр Кирыч возвратился к столу, сел в знаменитое на всю область огромное кожаное кресло, запустил короткие пальцы в волосы. Второй раз за прошедшие сутки почувствовал в душе страшную пустоту и растерянность. Оказывается, не все столь прочно, как казалось. Сколько раз партия всенародно утверждала: «Советский человек может спокойно смотреть в будущее». Вот и будущее мгновенно заволокло черными тучами. Не стало Страны Советов. Кто может гарантировать, что не будет развалена и Коммунистическая партия? Подумал о том, что обязательно нужно завтра же вновь собрать бюро, срочно ввести в состав начальника КГБ и командира местной воинской части. А почему, собственно, завтра? Счет, возможно, идет на секунды. Сегодня, конечно, вновь соберем бюро именно сегодня.

Вызвал помощника:

– Сколько времени нужно, чтобы собрать чрезвычайное заседание бюро обкома, расширенное бюро?

– Три часа, не меньше.

– Итак, – Петр Кирыч глянул на часы. – Сейчас 13.10. Давай, собирай всех на 16.00. Пригласи Баландина из КГБ и генерала Чагу. А я… – Мысль явилась вдруг. Сверкнула молнией. – А я еду в народ.

– На «Пневматику» или на металлургический комбинат?

– Думаю, на родной «Пневматике» меня лучше поймут. – Гнал от себя мысль, что была еще одна немаловажная причина поездки на «Пневматику»: страстно, до боли в сердце хотелось увидеть Нину Александровну, узнать, почему ослушалась совета, и, наконец, просто для вдохновения и спокойствия. Любопытно было бы узнать, каково ее мнение о решении четверки «самозванцев». Нина в последнее время, кажется, стала отходить от политики партии. Зато его отлично помнят на «Пневматике», пойдут за ним. Неужели советские люди, потерявшие право впредь так именоваться, смирятся, не подадут голоса протеста? Как бы то ни было, время суматошное, нужно быть готовым к любым неожиданностям.

Петр Кирыч нарочно не разрешил помощнику звонить на «Пневматику», подумав о том, что если нынешние вожди в Москве свободно ходят по улицам, общаются с народом, то ему так поступать сам Бог велел. Старый усач-вахтер, узнав бывшего директора завода, взял под козырек. Петр Кирыч демонстративно, на виду у рабочих, которых во дворе было очень много, протянул старому вохровцу руку, сразу же прошел в ближайший сборочный цех, не предупредив Нину Александровну. На него пахнуло чем-то давним, знакомым и очень приятным. Привычно лежали на стендах узлы пневмомоторов, но… самих сборщиков на рабочих местах не оказалось. Петр Кирыч взглянул на часы, понял – обед. Прошел в главный пролет корпуса и остановился. Здесь было шумно. Сборщики старались перекричать друг друга, грозили кулаками сотоварищам.

– Привет, ребята! – шагнул в гущу людей Петр Кирыч. – Не забыли, надеюсь, своего бывшего директора?

Сборщики на мгновение притихли, затем разом повернули к нему возбужденные лица, загомонили на разные голоса. И что поразило секретаря обкома, люди явно были разделены на два откровенно враждебных лагеря.