Война олигархов - Павел Генералов

— Об этом я уже слышал в ваших многочисленных интервью. Кого лично вы представляете?

— Патриотов страны… — Морозов достал пачку «Беломора» и, покрутив в руках, с видимым сожалением отложил в сторону. — Не улыбайтесь — речь идёт не о тех патриотах, что заседают в Госдуме и кого так успешно обводит вокруг пальца ваша подруга Екатерина Германовна Чайкина. Кстати, думаю, уже к вечеру вы с полным основанием сможете её поздравить с победой… Ну, да это я так, к слову. Мы просто стоим на страже интересов страны. И не даём её разворовать, не даём захватить слишком серьёзные позиции тем, кто настроен против неё, за кем стоят чужие, чуждые нам интересы…

Юрий Иванович всё–таки выбил папиросину из пачки, но не закурил — положил на стол перед собою. Врачи запретили ему курить категорически.

— Скоро вы сами убедитесь в том, насколько всё это серьёзно и важно, — кося глазом на папиросину, продолжал Морозов. — Нам удалось не всё, так что любую критику с вашей стороны я готов рассмотреть. Но время ли делать это именно сейчас? Всё ещё впереди. Сейчас у нас есть более важные дела. И серьёзные предложения к вам.

— Хорошо. Я слушаю вас, — Гоша с интересом ждал, когда же этот тёртый лис перейдёт от глобальных проблем спасения России к конкретной северной нефти.

— Не буду больше говорить комплиментов, — Морозов решительно смял так и не закуренную папиросу и, переломив надвое, выбросил в мусорную корзину. — Возможно, о сути предложения вы уже и догадываетесь. Или даже были кем–то проинформированы. В порядке бреда, домысла, если хотите. Я же понимаю…

Морозов испытующе смотрел на Гошу, но тот невозмутимо молчал, всем своим видом показывая лишь уважение, уважение и ничего кроме глубокого уважения. Повисла пауза — где–то наверняка родился милиционер, а может и два милиционера.

— Так вот, — не дождавшись неадекватной реакции, Морозов вновь заговорил, — мы бы хотели рекомендовать ваше назначение на должность управляющего компании «Севернефть».

Не хило, — всё–таки изумился Гоша и, видимо, некоторое удивление всё же проступило на его невозмутимом, как ему хотелось бы, лице.

— Заметьте, я не оговорился, — Морозов был доволен произведённым эффектом. — Не гендиректора, не исполнительного директора, а именно управляющего. Потому что лично вам в управление будет передан контрольный пакет компании, принадлежащий государству. На сегодняшний день госпакет составляет пятьдесят два процента. Остальные сорок восемь — в частных руках. И вам вовсе не возбраняется повести тактически и стратегически работу так, чтобы хотя бы часть этих частных акций перешла в вашу собственность. Со временем можно будет рассматривать и вопрос о приобретении определённой доли в том числе из госпакета. А прямо сейчас вы решите все проблемы с выкупом НРТ, не рискуя доходами «Башконефти»…

— Чем я обязан столь неожиданным преференциям? — осторожно поинтересовался Гоша.

— Исключительно собственным талантам и порядочности. Нам, стране, нужны новые, неиспорченные люди, — Морозов расправлялся уже с третьей папиросой. Под серьёзный разговор у него обычно уходило по полпачки. — И не заикайтесь о данайцах. Здесь — точно не тот случай. Одно помните: ничто не вечно под луною. И в этом вы убедитесь не далее как в новогоднюю ночь… Итак, ваше решение?

— Когда надо принимать дела? У меня, знаете ли, жена на сносях…

— Мы — в курсе. Указ будет подготовлен и подписан в течение недели. Там — праздники. Но сразу после старого Нового года вам надо будет быть в Нефтесеверске. Принять дела. По ходу дела подберём вам хороших замов. Так что в вашем ведении будет не технологическая, а политико–стратегическая составляющая в деле руководства компанией. Мы думаем, нет, мы уверены, что вы с этим справитесь.

— Вы мне не оставили выбора, — чуть улыбаясь, пожал плечами Гоша.

— Не лукавьте, Георгий Валентинович! Не лукавьте! Ответственность за сегодняшнее решение лежит на вас. Исключительно на вас! Со всеми вытекающими отсюда последствиями! У нефтяных рек, знаете ли, молодой человек, порой очень крутые берега! — Морозов для убедительности даже поднял палец и медленно покачал им в воздухе.

Глянув в его холодные глаза, Гоша понял, что попал. Как кур в ощип. Окончательно и бесповоротно. Впрочем, о том, что абсолютно бесплатным сыр бывает только в мышеловках, Гоша старался никогда не забывать. С другой стороны и сказку о Колобке он любил с детства. И еще ребёнком сочинил для сказки иной финал, вовсе не трагический, а самый что ни на есть счастливый.

19 декабря 1999 года, ночь,

Кострома

Пить начали с восьми. Раньше Генералов не разрешал — надо было строить агитаторов. Не для агитации, само собой — закон о выборах чтился свято. Но надо было обеспечить приличную явку, единственно верное средство борьбы с соперником–коммунистом. Чуйкина в расчёт можно было больше не принимать: после операции «Х» его электоральный рейтинг снижался прямо пропорционально рейтингу известности и ему в лучшем случае светило третье место. А это место, хоть и призовое в любом другом соревновательном процессе, в выборах есть чистый проигрыш.

Правда, сам Генералов, как показалось Кате, начал прикладываться к коньячку ещё с обеда. Во всяком случае, его круглые очки запотели, а движения приобрели некоторую заторможенность. И лишь после восьми начался банкет. Приехавший Петухов выкатил штабу коробку «Реми Мартина» и ящик шампанского. Закуски было много, но вся какая–то беспорядочная: сыр, колбаса, икра, салаты и чёрный хлеб. Ну, и фрукты: пахнущие близким Новым годом мандарины, твёрдая антоновка, волосатые киви и арбуз, на проверку оказавшийся солёным.

Последняя неделя выдалась напряжённой. Открытие после ремонта Костромского родильного дома показали по всем федеральным каналам, а местная программа «Город» посвятила этому событию добрых полчаса. Нигде впрямую не упоминалось, что ремонт был сделан на деньги кандидата Чайкиной, но именно она стояла на открытии рядом с сияющим мэром и строгой главврачихой, разрезающей красную ленточку. К тому же по Костроме слух о том, кто именно спонсирует реконструкцию единственного приличного роддома в городе, распространялся исправно на протяжении последней выборной декады.

— Екатерина Германовна! Присоединяйтесь! — весёлый Генералов махал руками как ветряная мельница.

Катя с местными телевизионщиками, которые брали у неё интервью для ночных вестей, вышла из своего кабинета в снятом на время выборов офисе местного банка. Именно здесь и просуществовал, точнее, славно поработал её штаб на протяжении долгих трёх месяцев. Это было тяжёлое время, но теперь Кате казалось, что только так и можно жить — без отдыха, без выходных, работая по двенадцать–четырнадцать часов в сутки.

— Ребята, по шампанскому? — ослепительно улыбнулась Катя телевизионщикам. Те радостно кивнули.

Генералов начал тост:

— Уважаемые господа! Только что начали поступать данные от наших наблюдателей с участков. И по результатам первых шести участков наметился лидер выборов.

— Где данные? — заволновалась Катя, но Генералов жестом успокоил её.

— Должен вам сказать, что Екатерина Германовна Чайкина уверенно лидирует…

— Ура! — крикнула тонким голоском секретарша и испуганно спряталась за компьютер.

— За нового депутата! — провозгласил Генералов.

Катя выпила залпом, почти не ощущая вкуса шампанского. И тут только почувствовала, как ужасно она устала. Взглядом она поискала мужа. Тот сладко спал в кресле. Галстук сбился набок, а обычно причёсанные назад волосы сбились в смешной чубчик. Да, Косте тоже досталось будь здоров. Ничего, зато Катин «Светлый путь» хоть и не выставился списком, но смог провести в Думу целых семь депутатов! А уж там, внутри, она наведёт порядок, и к следующим выборам у неё будет своя партия, с которой пусть попробуют не считаться!

Богатая и знаменитая, богатая и знаменитая, — это не Катя Чайкина так думала. Это стучало шампанское в висках.

Я сделала это! — а это думала уже она, с умилением рассматривая мужа, мирно посапывающего среди общего шума.

— Данные ещё по десяти участкам! — вошла в комнату помощница Генералова Татьяна. — Мы лидируем с а-агромным отрывом! Оставьте коньячку–то труженикам! — возмутилась она и, прихватив бутылку и несколько яблок, скрылась за дверью.

Там дымились от постоянных звонков телефоны, и несколько операторов собирали невиданный урожай: проценты без пяти минут депутата Чайкиной превышали все предварительные прогнозы.

20 декабря 1999 года, ночь–утро,

Москва

Шоколадный лабрадор уткнулся ему в плечо и жалобно заскулил. Гоша хотел успокоить пса и открыл глаза. Было темно и тихо, лишь странные звуки нарушали ночную тишину. Это Зера, примостившись на его плече, тихонько стонала.