Невеста генерала Грозы - Соня Мишина

заполучить дракона? Ты его получила, — прогудел он, внутренне трепеща: она ведь не откажется от него? Не оттолкнет его — теперь, после того как видела его всяким: грубым, развязным, гневным и даже слабым? Захочет стать его наездницей? Разделить его жизнь — жизнь пусть не простого солдата, но все же — воина, который в сражениях и приграничных рейдах бывает чаще, чем в императорском дворце?

— Что, и оседлать себя позволишь? — устало, но тепло и чуть насмешливо спросила Альриана. — Кто-то, помнится, утверждал, что ему не по силам поднять в воздух такой тяжелый зад, как у меня!

— А ты проверь! — потребовал Гроза и простер перед Альрианой одно крыло, чтобы она могла взобраться к нему на загривок — самое уязвимое место драконов.

Простер — и застыл в неподвижности. Небесная зарница, что мерцала меж его рогов, исчезла. Весь его вид говорил: «Путь свободен. Твоя победа. Твой выбор».

В шатре воцарилась тишина. Слышалось лишь пение его магии, дрожащее и звонкое, как медный гонг. И в этом дрожащем гуле звучала его любовь. Неограненная, неумелая, внезапная, как гром среди ясного неба, но — настоящая.

— Ну, раз вы, ваше превосходительство, настаиваете, — наглая тыковка и тут не обошлась без насмешки, — я, так и быть, позволю вам попытку поднять меня. Но только одну! Не справитесь — считайте, не удержали свое счастье!

Она тяжело поднялась на колени. Ухватилась за ближний к ней рог дракона. Взобралась на крыло, а по нему переползла, не слишком изящно, но при этом вполне ловко, к дракону на спину.

Гроза подцепил когтем левой, теперь уже здоровой лапы, свисающий сверху, с центрального опорного столба конец каната, дернул за него — и шатер начал расползаться. Разошлись в стороны полотнища, составлявшие крышу. Съехали вместе с полотнищами стен вниз, на песок, неровными складками.

Величественный грозовой дракон, чью могучую шею обнимала крепкими бедрами леди Альриана Горнфельд, мягко, но уверенно ступая, прошел к краю арены. Покрасовался перед ошеломленными наблюдателями, среди которых были и император, и другие три генерала, и, разумеется, леди Траубайр, — а потом, сделав несколько взмахов крыльями, взмыл в небо.

— Ты меня, часом, не уронишь, дракон? — смеясь, прокричала ему его наездница.

— Никогда! — поклялся Гроза.

Альриана снова рассмеялась — радостно и легко.

Но Гроза знал, что он не шутил: да он скорее сам в лепешку расшибется, чем позволит разбиться той, что вернула ему самое главное. Нет, не здоровую лапу.

Веру в преданность. В самого себя. В то, что он может быть желанным.

Глава 35

Альриана. Первый полет

Взгромоздиться на спину Грозы удалось с огромным трудом. Я ни за что не призналась бы в этом генералу, но после внезапного пробуждения целительского дара и нечаянного исцеления драконьей лапы меня разрывали два противоположных состояния: пьянящий восторг и ужасная слабость. Кажется, я не уставала так никогда, даже в сражениях с тварями Проклятого Леса.

Но отказаться от полета я все равно не могла. Не имела права подвести — себя и своего генерала. А потому заползла на спину Грозы и повисла на нем, как тряпичная кукла моей младшей сестренки. И даже набралась сил пошутить и посмеяться на тему того, не уронит ли меня этот слишком ретивый дракон.

Гроза поклялся, что не позволит мне упасть — никогда. Он на мгновение застыл в величественной позе перед Императором и тремя своими товарищами-генералами, а потом очень аккуратно и плавно стал набирать высоту. И чем выше мы поднимались в небо, тем скорее восстанавливались мои силы. Словно солнце, невидимое с земли, наконец дотянулось до меня своими лучами и дарило мне свою магию.

Мое сердце колотилось где-то в горле, и я вцепилась в драконьи рога так, что побелели пальцы. Но это был не страх. Ни капли. Это был восторг, такой стремительный и головокружительный, что от него захватывало дух куда сильнее, чем от самой высоты. Ветер свистел в ушах, срывал с губ смех и уносил его в пронзительно-синюю высь. Под нами дворец и плац уплывали вниз, превращаясь в игрушечные, а я… я летела на драконе!

― Тебе ведь нравится, тыковка? ― прогудел дракон, и его низкий голос вибрацией прошелся по моему телу, вливая в него новые силы. ― Больше не боишься?

― Боюсь!.. ― весело прокричала я в ответ. ― Что это слишком прекрасно! Как бы я не начала мечтать о том, чтобы летать каждый день!

― Наездницу боевого генерала-дракона ждет множество полетов! ― заверил меня Гроза. ― А сейчас пора возвращаться. Нас ждут.

Он начал медленно разворачиваться и одновременно понемногу снижаться. Я рискнула ослабить хватку и чуть приподнялась, опираясь на его широкую шею. Мир распахнулся передо мной во всей своей бескрайней красоте. А потом мой взгляд упал вниз, на туманный плац, с которого мы недавно взмыли.

И я ахнула, потрясенная.

Там, на плацу, будто лепестки увядающих цветов, один за другим опадали серые полотнища шатров. Пять из них были пустыми с самого начала. А в четырех других я разглядела драконов с наездницами на спинах.

Вот из ближайшего к краю плаца шатра ринулся в небо Ледяной дракон — сияющий, как выточенная из алмаза глыба. Его переливчатые крылья преломляли солнечный свет, роняя на землю радужные блики. На его спине, прильнув к длинной шее, сидела хрупкая фигурка. Лейла. Я узнала ее по осанке, по множеству тонких темных косичек. Сердце екнуло от радости за подругу: она нашла своего лорда Жакко!

Почти следом, с противоположного конца плаца, тяжело и величаво, словно поднимающийся из моря утес, взлетел Каменный дракон. Его броня отливала теплым бронзовым светом, а мощные взмахи крыльев рождали густой низкий гул. На его спине, прямая и гордая, восседала Элоди.

Меня уже просто распирало от гордости! Конечно, только такой исполин мог выдержать несгибаемую волю и аристократичный нрав нашей леди Деланир.

Четвертый и пятый драконы — Болотные, судя по мшистому оттенку чешуи, — несли на спинах двух других претенденток из нашей пятерки.

Они поднялись к нам — все четверо. Гроза на время прекратил спуск. И мы закружились в небе: пять драконов. Пять наездниц. Пять пар, которые родились сегодня утром в туманной мгле ненастного утра, понемногу превращавшегося в погожий денек.

«Мы сделали это, — пронеслось у меня в голове. — Мы все прорвались».

Гроза, почуяв мой взгляд или мои мысли, издал одобрительный рык, который эхом отозвался в