Подвиньтесь, босс! - Елена Золотарева

будто что-то обрывается. Хочется ахнуть, но воздуха не хватает. Поэтому стою беззвучно, только глазами хлопаю. Давит тем временем сосредоточенно жмет мочалку, чтобы на ней образовалась пенная шапка.

Он так спокоен, расслаблен, что это вводит меня в еще большее замешательство. Может быть я не так его поняла?

— Лен? — касается моего подбородка пальцами, испачканными в пену, и заставляет посмотреть ему в лицо. Только сейчас понимаю, что зависла, — опять продумываешь план побега?

Мотаю головой, не в силах оторваться от взгляда, в котором закипает желание.

Давид резко разворачивает меня к себе спиной, ловит мои ладони и впечатывает их стену, будто плохой полицейский. Наши пальцы переплетаются, его дыхание, что горячее воды, обжигает шею.

— Умница! — зубы сжимают нежную кожу на ключице, а меня будто током пробивает, до самого копчика, — потому что ты моя! Моя женщина!

Давид будто срывается, слетает с катушек, сходит с ума! Превращается в дикое животное, для которого важны лишь инстинкты, и сейчас главный из них — пометить свою самку.

Его член скользит по складке между ягодиц и безошибочно останавливается там, куда уже в следующий миг входит резко, глубоко и замирает.

— Моя!

Он отрывает меня от стены, с силой прижимает к себе, скрещивая руки на моей груди, так, что становится трудно дышать. Но я таю от этой дикости. Пусть я задохнусь, зато в объятьях любимого мужчины.

Он трахает меня так жестко, что, если бы не его рука, удерживающая меня, я бы давно впечаталась в стену. Я впиваюсь ногтями в сильное предплечье, что сковывает грудь, и едва могу стонать, только лишь жадно вдыхаю влажный искрящийся воздух.

— Повтори! — приказывает он, с хрипом выдыхая, и огромный член замерает внутри меня.

— Твоя! — еле слышно шепчу, чувствуя, как мое лоно заполняется горячей спермой.

— Да-а, — напряжение покидает тело моего босса, даря мне освобождение. Он медленно разворачивает меня к себе и коротко целует, — скажи еще раз!

— Твоя, Давид! — так же коротко целую в ответ.

Пальцы нежно вытирают капли воды с глаз и ныряют во влажные волосы.

— И возьмешь мою фамилию?

— Это предложение? — внутри меня мечутся прохладные ветры, мешая хоть немного соображать. Я понимаю, что на такие вопросы нужно отвечать односложно: «да» или «нет», и не задавать уточняющих. Но я не верю в происходящее, наверное, поэтому веду себя так глупо.

— Понимаю, место не самое подходящее, — Давид обводит взглядом ванную комнату, — антураж не тот. Но…

— Я согласна, — не дав договорить, я льну в его объятья, прижимаюсь крепко-крепко, и облегченно выдыхаю. Будто вся моя старая жизнь с ее проблемами осталась позади.

27

Спустя несколько часов приходит Влад, и мне приходится вспомнить до мелочей вчерашний вечер. Давид пригласил частного следователя из отставных, тот подтянул еще людей, слава богу, по электронной связи, и почти до самого вечера гостиная самой крутой высотки столицы напоминала штаб-квартиру организации, борющейся с организованной преступностью.

А вечером за Давидом приехали…

Безмолвный обмен взглядами с адвокатом, напутственная речь от знакомого детектива, и я понимаю, Давида забирают в участок для допроса. А быть может, и для вынесения обвинения.

— Будь дома! — Давид набросил плащ, поцеловал меня в нос и, проверив документы, кивнул Владу, что можно идти. Он был так спокоен, будто за хлебом в ближайшую булочную отправлялся, а не на допрос к следователю, — Стас! Ты за главного!

Охранник, он же водитель кивнул и сжал кулак в жесте «но пасаран».

Когда дверь захлопнулась, стало до жути тихо. Надменная ухмылочка следователя стояла перед глазами, вызывая тошноту.

— Лена! — рявкнул Стас мне на ухо, — третий раз зову!

— А! Что? — подпрыгнула я.

— Готовить умеешь?

Я нахмурилась. Какая к черту готовка? О чем он?

— Доставку закажи, — отмахнулась от него и снова прислонилась лбом к окну.

— Там из деревни молоко привезли для лавки, а я с этой суетой забыл совсем. Прокисло уже, наверное. По шее получу, — двухметровая детина печально опустила голову.

— Тебе все равно, что массаж, — ухмыльнулась я, продолжая всматриваться в дорожные огни.

— Я подумал, может ты сыр приготовишь. Давид Александрович любитель у нас.

Я перевела взгляд на круглое лицо Стаса, недоумевая, он шутит или говорит серьезно. Где я, и где сыр?!

— Ну и тебе будет, чем отвлечься, — не отступал он, и я чувствовала, что есть в его словах зерно истины.

— А ты прав, Стас! Действительно хорошая идея! Спасибо!

Изучив массу видео-рецептов, я быстро обшмонала (боже! Слово-то какое! Ночь в кутузке дает о себе знать) кухонные шкафы на наличие нужных кастрюль, заказала орехи и специи в интернет-магазине и приступила к делу. Стас то и дело бегал к двери, получая мои заказы, наверняка, уже жалея о том, что сам посоветовал мне сварить сыр. После бессонных суток ему лучше было бы вздремнуть на диване в гостиной.

Ближе к полуночи кухонный остров был заставлен тарелками и плошками с молодым сыром разных вкусов и цветов, квартира пропахла ароматами жаренных орехов, а Давида все не было.

— Может, позвоним ему? — я снова начала бесцельно мерять шагами огромную квартиру, не находя себе места.

— Если что изменится, нам сообщат, — он прикрыл глаза, изображая сон, сидя в кресле.

— Что-то случилось! — не унималась я, сама не понимая, почему внутри так тревожно.

— Не истери! — буркнул мой охранник, — иди спать лучше.

— Не могу я спать, пока Давида нет, — села рядом с амбалом и легонько ткнула кулачком в его колено, — Стас! Ну набери кого-то из ваших. Наверняка, знают что-то!

Но он был не преклонен. Даже глаз не открыл.

— Выпейте чего-нибудь успокоительного, Елена Тимофеевна!

— Все с тобой понятно! — буркнула, стягивая плед с дивана, на котором мы с Давидом совсем недавно занимались любовью, даже не подозревая, что будет с нами дальше.

Войдя в темную комнату, я легла на место Давида, которое еще хранило его аромат, обняла подушку и лежала так до самого рассвета, пока не уснула. А проснулась от едкого запаха гари.

Давид

В присутствии Влада следователь ведет себя до противного скромно: ни тебе надменных ухмылок, ни уничижительных шуточек, все корректно и по делу. Но стоит мне подписать бумажки, а