Маньякой - Константин Владимирович Ежов

- Ты боишься, что не справишься? – спросила она тихо.

Прямо. Без издёвки. Словно знала. А может и знала.

- Боюсь, что будет фиаско, – честно ответил, не отводя взгляда. – Не по сценарию. Не по законам жанра. Даже не по-человечески. Просто фиаско.

- И?

- И я этого не люблю.

Она подошла вплотную. Её дыхание – тёплое, ровное – скользнуло по щеке.

- Я тоже не люблю фиаско. Но если оно случится – переживу. А ты?

Вот тут что-то внутри хрустнуло.

Может, последнее сопротивление. Может, просто смех в голове.

И всё стало проще.

Без громких слов. Без ускоренного монтажа. Без театральных вздохов и снятия очков. Просто два человека, ссадины на плечах, багровые круги под глазами и лёгкий вкус безумия во рту.

Не было огня страсти, не было дикого желания, разрывающего плоть. Было прикосновение. Тихое, живое. И рядом – тот, кто видел, как ты влезаешь чужую голову руками. И не отвернулся.

Она не торопилась. И я – тоже. Как будто каждый жест был про то, что мы живы. Что мы есть. Здесь. Сейчас. И никто больше не требует крови, решений, дара или объяснений.

Глава 14

Вот переработанная сцена с сохранением твоего тона (саркастично-изнемождённого, с оттенком абсурда) и добавлением окружения — звук, свет, толпа, движения — чтобы чувствовалась именно атмосфера клубного безумия. Также оформил диалог, чтобы читалось легче, добавив паузы, живые реакции Костаса и чуть больше ритма.

Но всё же, несмотря на грохот, световые волны и нарастающую дрожь от баса, я успел выкрикнуть:

— А если… ну, вот тот вариант? С силовой бронёй, управлением гравитацией и рукопашкой в придачу? Ну, хватит же трёх!

Марет обернулась через плечо, волосы её вспыхнули в лазерном луче, словно они были сделаны из волоконной оптики.

— Нет таких специальных даров, — перекрыла она музыку голосом, в котором звучала почти издевательская нежность. — Всё придётся комбинировать. В твоём случае — восемь старших. И получишь младшего. С теми силами, что и хотел.

Я завис.

Словно мир подскользнулся под ногами.

Восемь?

Восемь!

Я стоял на месте, врастая в пол, а вокруг начинался клубный ураган — мигал свет, кто-то со сцены орал в микрофон неразборчивые заклинания под драм-н-бейс, воздух дрожал от перегретой магии, в центре зала уже кто-то воспламенился для шоу. Всё как обычно.

Но я стоял — парализованный.

А потом она снова оказалась рядом. Обняла за талию и рывком втянула в танцующий хаос.

Тело двигалось — по инерции, по воле её, по ритму музыки.А в голове метались мысли, будто крысы на корабле перед крушением.

Восемь старших?

Да чёрт возьми, такое даже не в каждом порно снимают.А мне это в реальной жизни отрабатывать?

Капец.

Рядом кто-то запустил в воздух сверкающий энергетический шар — он взмыл под потолок и расплескался над танцполом тысячами крошечных искр. Слишком ярко. Слишком громко. Слишком всё.

Я покачнулся.

— Либо, — пробормотал я, — хотелки свои надо как-то ограничить...

Марет рассмеялась, поймала меня за руку, закрутила в резком вращении, отчего мир размазался в световой карусели.

— Либо выяснить, как сократить количество участников, — добавил я себе под нос, едва не влетев в пару, увлечённо левитирующую под потолком.

Пульсация звуковых волн пробивала грудную клетку. Пол слегка подрагивал. Пахло смесью озона, пота и чего-то сладковатого — магической пудры, что сыпали у входа для “подзарядки настроения”.

— Вот же наивняк, — выдохнул я. — Думал, апгрейд Лии — это много…

Марет, похоже, поняла, что я сказал, и в ответ лишь хищно улыбнулась, наклонилась к уху:

— Ты ещё даже не начал играть по-взрослому, Костас.

А потом — бах. Свет ушёл в ультрафиолет, и клуб будто распался на ритмы, тени и ощущение, что всё, что ты знаешь о себе — временно.

Я танцевал. Не по своей воле. Не совсем сам. Но танцевал. И больше всего боялся, что всё это не сон.

Глава 15

Сижу. Примус починяю… ну, почти. На самом деле – экзоскелет. Дорогущий, кастомный, сверкающий изнутри как рождественская ёлка, если бы её собирал инженер из DARPA на трёхдневном марафоне.

Ночь. В мастерской – один, светодиоды под потолком да еле слышное шипение охлаждающего вентиля. Где-то в груди ещё пульсирует музыка с клуба, но уже глухо, будто из глубины сна. Не мешает. Скорее помогает – держит ритм.

На старом столе, покрытом пятнами масла, выжженных следов и царапин от инструментов – основная секция корпуса: грудная обвязка с портами для подключения вспомогательных модулей. Тем более, уже же наладил левый привод бедра, заменил перегоревший стабилизатор на правом колене, и теперь перебирался к спинному блоку питания. Он капризничал, как старая кофемашина: то искрит, то уходит в перегрев, а потом внезапно работает идеально минут десять, и снова в аут.

Инструменты на своём месте – привычные: паяльная станция с тонким жалом, две отвёртки – крестовая и шестигранная с мягкой резиновой ручкой, набор прецизионных щипцов и микроскоп, висящий на гибком штативе. Каждый из них уже прикипел ко мне. Я даже не смотрю, когда тянусь за нужным – всё идёт автоматически, по памяти.

Контейнеры с мелочёвкой по краям стола – болты, клеммы, гелевые прокладки, куски защитного кабеля и обрезки микрофибры. Они заполняют полки и ящики, но всегда точно знаю, где что лежит. Порядок здесь – мой. Для постороннего, тотальный хаос. Кто-то со стороны сказал бы, что бардак, но это – структурированный хаос. Инженерный дзен.

На полу следы шагов, оставленные то ли мной, то ли кем-то из заказчиков… хотя, вряд ли. Я сюда почти никого не пускаю. Лишь изредка, если кто-то очень доверенный, и то – только до границы основной зоны, дальше – нет. Мастерская – почти святыня.

Паяльник ложится в руку как родной. Провёл им вдоль шва, закрепляя провод к внутренней обвязке питания, выравнивая температурную линию. Тепло идёт в пальцы, будто сквозь перчатку, но уже привычно. Знаю каждую выемку на этом корпусе, каждую вибрацию, которую отдаёт пластик при нажатии, знаю, где металл чуть глуше, потому что под ним проложена микросеть адаптивных приводов. Работа не спешная – совершенно не гонюсь за скоростью. Мне надо сделать хорошо.

А ещё – надо закончить. Потому что за эту работу