Деревня 'Нюркин луг', или тайна печатной машинки - Акулина Вольских

Кроме сена в сарае не было абсолютно ничего. На нас, не считая той простой одежды, которую выдал усатый, и дорожных сапог, тоже ничего не было. Разве что мой рюкзак, содержимое которого едва ли нам помогло бы. В нём осталось только мое сиреневое платье. Карту и ту вытащили. Только Себастьян прихватил свой свитер.

Принялись ворошить сено в слабой надежде найти там что-то, чем можно было бы либо проковырять дырку в стене, либо, как минимум защищаться. Потратили на это занятие не меньше получаса, но, в конце концов, это дало хоть какой-то результат. Разбросав сено и заметно понизив высоту покрова вдоль боковой стены, я разглядела небольшое темное отверстие. Видимо, будучи скрытое сеном оно не бросилось никому из шайки в глаза, а снаружи выходило на соседний сарай.

— Окно! — радостно пискнула и, тут же осознав свою оплошность, заговорила тише. — Можно через окно попробовать.

— Узкое слишком. Не пролезем.

— Я пролезу, — уверенно сказала я, сняла с плеч рюкзак и подошла к боковой стене амбара. — Подсадите только.

Окно было узким, маленьким. Почти как фотрочка на старых деревянных фрамугах. Помнится, однажды я уже залезала в такую, когда подруга, жившая на первом этаже забыла ключи. В длинной узкой юбке влезть сама она бы не смогла, да и телосложение бы не позволило. Для меня же, худой и длинной, это была тогда пара пустяков.

Быстро соорудив из ладошек лесницу, мужчины подняли меня выше, так, что я достала руками до окна. Стекла в нём не было, как и самой рамы. Только сквозная дырка на высоте пары метров над землей.

Дотянулась руками до окна. Руки, державшие мои ступни, аккуратно подняли меня выше. Я просунула голову в щель, огляделась. Никого. Посмотрела вниз и расстроенно выдохнула, не увидев там ничего, кроме травы.

— Ладно, буду импровизировать, — буркнула себе под нос и пропихнула в отверстие сперва одну руку, затем вторую. Плечи прошли плотно. Грудь тоже с трудом. Самое главное впереди. А именно — не застрять, как Винни-Пух, в этой норе, потому что тянуть меня снаружи некому. Разве что толкать сзади, а это уже совсем ни в какие ворота.

Прошла. Кое-как умудрилась зацепиться пальцами за нижнюю часть окна, не без помощи Тима и Никиты мягко вытянула ноги, изогнулась буквой «зю», затем выпрямилась и беззвучно спрыгнула на землю.

— Чудеса эквилибристики, — пронеслось в голове, когда я уже спешила открывать засов на двери сарая.

Старая, разбухшая от дождя деревяшка оказалась нереально тяжёлой. Пришлось потрудиться, чтобы сдвинуть её с места. Но желание выбраться и освободить из плена друзей придавало сил.

С тихим скрипом вытащила из крючков крепкую доску, и дверь открылась. Трое пленников, не теряя времени, выскочили на улицу, принялись оглядываться. По-прежнему, никого. Пусто. Даже вдалеке нет ни души. На всякий случай, закрыли дверь и как можно тише вернули запор на место.

— Надо Борьку с Бояном найти, — шепнула Дашка и показала пальцем на другой сарай в том же дворе. — Кажется, туда повели.

Дверь маленькой пристройки рядом с домом распахнулась и слабый свет залил небольшой участок двора. Сердце снова перестало биться. Едва ли банда Назара пощадит нас после попытки к бегству.

Тимофей с Себастьяном встали у самой двери, притаились, чтобы в случае чего, нейтрализовать угрозу, а мы с Дашкой медленно пятились назад к сараю.

Мельник поднял увесистую доску, встал в стойку и тихо опустил руки вниз, увидев вышедшего из пристройки человека. Да мы и все растерялись.

Алёша. Худенький мальчик с огарком свечи в железном подсвечнике. Остановился, как вкопаный, увидев нас, и тоже в непонимании осматривал каждого. Но ничего не делал. В голове проскочила мысль, что теперь нам уж точно конец. По тому, как опустили импровизированное оружие мужчины, было ясно, что нападать на ребенка они не станут. Мальчик им, разумеется, не дал бы отпор, но крик поднять может.

Дашка в испуге продолжала отступать назад. Шагнула ближе к деревянной стене сарая и задела ногой какой-то глиняный горшок. Тот пошатнулся, свалился вниз и, как назло угодил на другой такой же горшок. Оба с грохотом разлетелись на черепки.

— Мамочки! — шепнула рыжуля, когда в доме раздались голоса и топот сапог приближался к порогу.

— Туда! Туда прячьтесь! — быстро шепнул мальчик и указал на небольшую нишу между сараем и домом, за сложенными поленьями.

Мы влезли друг за другом, притаились и, слушая какофонию из сердечных ритмов, ждали, чем закончится эта оплошность.

Шаги стали громче, отчетливей, и звучали уже на крыльце.

— Да точно. Слышал. Разбилось что-то. Вдруг, выбрались, — донесся до слуха чей-то грубый голос.

— Замки проверь, — чуть тише крикнули из дома.

— Сам знаю. Учить меня еще придумал.

Человек спустился со ступенек на траву. Высушенная солнцем земля, зловеще хрустела под подошвой его ботинок. Он остановился в шаге от нашего укрытия и обратился к пареньку, который так и стоял у ворот сарая:

— А ты что здесь делаешь в такое время?

— Показалось, что шумел кто-то. Вышел посмотреть и вот горшок разбил…

— Растяпа, — выругался сквозь зубы мужчина и подергал засов. — Прибери здесь все. И хватит шастать, а то по загривку схлопочешь.

В тишине ночи раздался смачный шлепок и тихий стон мальчишки. Затем, шаги зашуршали в сторону крыльца. Когда дверь открылась, мы услышали вновь голос того, кто говорил с мальчиком:

— Щенок твой. Горшок разбил.

Назар ответил что-то, но слышно не было, что именно.

Когда дверь в дом закрылась и двор вновь опустел, мы выбрались из укрытия и удивленно смотрели на мальчика. От шока даже не догадались поблагодарить. Он приложил палец к губам, поманил нас к хлеву, где, как мы думали, были наши друзья и кобыла охотника. Алëша тихонько открыл дверь, нырнул в темный просвет и по одному вывел каждого. Я дала животным сигнал молчать и указала на окна в доме, где горел свет и мелькали тени.

Плотно закрыв дверь хлева и ничего не добавляя, паренек пошел вперёд нас в обход сарая куда-то от дороги. Уже потом пояснил:

— По дороге нагонят быстро. А я короткий путь из деревни знаю.