Ван Ван из Чайны 3 - Павел Смолин

Те, кто не подписывается на нее в соцсетках — там указана страна рождения, да и имя мягко говоря не китайское. Подавляющей массе, впрочем, моя будущая жена не интересна: есть и есть, здоровья молодым, пойду еще раз гляну нарезочку лучших моментов с игр Вана под названием «Звезда-Из-Деревни уделывает всех!», которая к сегодняшнему дню набрала половину миллиарда просмотров. А счетчик-то продолжает крутиться!

Комплимент заставил скромную Катю залиться краской и обжечь меня благодарным взглядом горящих обожанием глаз, а Шу Жу фыркнула:

— Что мужики вообще могут в этом понимать?

— Согласен, — хохотнул я и посмотрел на часы. — Кать, ты не против поработать со стилистом? Мы с тобой теперь всегда на виду, и твои старания оценят, неизбежно предложив тебе в будущем собственные контракты.

— Не против! — с пионерским задором кивнула девушка. — Я не хочу сидеть на твоей шее, а это даже не работа, а удовольствие. Спасибо.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарил я ее в ответ. — Шу, решишь вопрос?

— За этим я и приперлась сюда с другой половины мира, — спарринг-партнерша уже вовсю тыкала пальцами в экран своего телефона.

Катя подошла ко мне, поднялась на цыпочки — я нагнулся — и смущенно чмокнула в губы, залившись краской пуще прежнего. Такая милаха!

— Удачи!

— Великое Небо со мной, — нескромно заявил я. — Наконец-то завтра мы проведем весь день вместе.

— Угу!

Тренер Ло встретил меня в коридоре, и мы с ним пошли в спортзал немножко размяться перед отправкой на стадион.

— Я тут сегодня утром наконец-то удосужился посмотреть на рейтинги, — похвастался я. — И согласно им у меня вообще нет права играть на топовых турнирах. Во всяком случае не на следующем — после сегодняшней победы мне не будет хватать пары-тройки сотен очков.

— Если смотреть только на рейтинги — так и есть, — кивнул Ло Канг. — Но ты до сих пор не осознал, насколько прогнил мир Большого тенниса.

— О как, — аж крякнул я.

— Руководящие органы — все эти Международные федерации тенниса (ITF), Ассоциации теннисистов-профессионалов (ATP), Женские теннисные ассоциации (WTA) и прочие Международные агентства по обеспечению честности в теннисе (ITIA) установили монополию на этот спорт и диктуют свои условия.

Голос тренера по мере рассказа наполнялся застарелой, потерявшей былую силу, но сохранившейся неприязнью, и аббревиатуры руководящих органов вылетали из его губ подобно презрительным плевкам.

— Теннис уже давно и безвозвратно сломан. За гламурным фасадом, за который изо всех сил держатся хозяева тенниса, прячется океан сломанных судеб, надежд и подорванного здоровья. Разве это дело, когда топовым спортсменам приходится играть турнир за турниром почти без времени на восстановление, пытаясь годами держаться на пике спортивной формы? И это только то, что касается спортсменов.

— А что нас не касается? — спросил я.

Впервые вижу тренера Ло таким — заслуженный педагог словно постарел на десяток лет, «выгорел» и растерял свое привычное самодовольство.

— Коррупция, грабительские проценты с призовых, — начал он загибать пальцы. — Несоответствующие условия на турнирах, на которые закрывают глаза, нарушение права на неприкосновенность частной жизни — это я не про внезапные проверки на допинг, которые понятно какой цели служат, а про ситуации, когда, например, у спортсменов забирают их телефоны с целью досмотра, ведь его неосторожность способна бросить тень на теннис и его хозяев.

Не хочу никому давать копаться в своем телефоне. Ну и что, что там ничего «такого» нет? Я не доверяю технике то, что может мне навредить, потому что нет никакой гарантии того, что за смартфоном удаленно «приглядывает» специальный человек в погонах. Но это совсем другое, чем «очная» конфискация телефона с целью демонстративно в нем покопаться.

— Антидопинговая система тоже полна дыр, — продолжил Ло Канг. — Проверки носят избыточно произвольный характер. Ты знал, что не всех так придирчиво проверяют, как тебя?

— Подозревал, но это же логично, — пожал я плечами.

— Логично, — согласился тренер. — Ты своего рода аномалия. Феномен. Всех игроков, с которыми ты сталкиваешься, уже давно рассмотрели под микроскопом: они росли с ракеткой в руках. А тут откуда не возьмись появляется бадминтонист-недоучка с чесночных полей, который почему-то способен побеждать тех, кто годами доминировал на корте!

— Приятно, — признался я.

— Наслаждайся пока можешь, — фыркнул тренер Ло. — Если коротко — тебе дают играть, потому что ты интересен людям и придал Большому теннису интриги. Теперь в нем есть таинственный гений, и кто знает, когда появятся другие подобные тебе.

— Может и появится, — пожал я плечами.

— Тебя изучает целых два научно-исследовательских института у нас и кто его знает сколько людей в других странах, — ошарашил новостью Ло Канг. — Измеряют угол постановки стопы при перемещениях, траектории ударов, копаются в твоих анализах…

— Офигеть, — перебил я.

— Офигеть, — согласился со мной тренер. — А еще в твоей деревне и окрестностях тоже работают ученые: собирают пробы воздуха и воды, пытаются притянуть к твоим способностям специфическую деревенскую диету, благодаря которой ты так вымахал…

— Рис с овощами везде одинаковы, — хохотнул я.

— Смейся пока можешь, — зловеще улыбнулся тренер Ло. — Пока тебя не засунули в лабораторию на месяцок-другой для вдумчивого изучения.

По спине пробежал холодок, и я невольно поёжился. Ло Канг бессердечно заржал:

— Ага, испугался! Не волнуйся — пока ты зарабатываешь для Китая победы, тебе это не грозит.

— Это что вообще за новая форма мотивации?!!

* * *

— Ван! Ван! Ван!

Вот теперь атмосфера привычная — трибуны до отказа набиты китайцами, а я только что выложился на двести процентов, и, весь потный, дрожащей от усталости рукой им машу.

Федерер выглядел еще хуже — он старше и сильнее устает — но виду, как и ожидалось, не подавал.

— Давай левыми! — предложил я во время традиционного подхода к сопернику для рукопожатия.

— Давай, — вполне искренне улыбнулся он, оценив потенциал такой фотографии.

«Битва левшей» — не удивлюсь, если такие заголовки появятся в инфополе стараниями журналистов, которым громкий заголовок важнее деталей.

— Спасибо за интересную игру, — после пятисекундного позирования фотографам и операторам поблагодарил я.

— Буду рад преподать тебе новый урок в Англии, — проявил здоровый реваншизм Роджер, и мы разошлись.

Подрагивающие ноги донесли меня до родных и близких, которых я принялся обнимать перед