Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Светлана Дильдина

кто же возьмет плохих. Их Род из самых богатых, и не благодаря грубой силе.

— Возглавишь Род, и выгоняй на здоровье. А пока забудь. Если же захочешь кого-то привести к нам привести — сначала скажи мне, я решу.

Внуку было скучно, вертелся на месте и думал невесть о чем, оживлялся лишь когда дело касалось серьезных проступков или крупных ссор. Безнадежен, думал Ахатта. Что он не сможет управлять, было ясно чуть ли не при его рождении, но все же хоть что-то вложить бы в эту голову! И ведь далеко не дурак — но неинтересно ему.

Будь все, как он, Круг превратился бы в сплошное поле битвы, причем всерьез. Когда-то так и было. Сейчас же схватки там больше стали забавой, способом показать свою силу и ловкость, напомнить зрителям, в чьих руках власть — и почему. Состязания любили в Астале, разные, а в этих участвовать — признание равных, Сильнейших.

Недавно за одного чеканщика Къятта выходил в Круг. Работы его — загляденье, почему не взять? Икиари сильно его обидели — а после рассердились, что тот попросил Тайау принять его под свою руку, и отказались решить дело к собственной выгоде. Могли бы, им предлагали хорошую плату. Къятта решил развлечься, бросил вызов, а не ответить — вся Астала смеяться будет.

От Икиари вышел хороший боец, племянник Халлики. Къятта позволил ему дойти до второго круга, позволил выбрать не только ножи, но и дротик. У самого был только нож. Мальчишку-противника пожалел, оставил неглубокую царапину, и все — тот хорошо держался. А чеканщик с сестрой и маленькой дочерью переселился в квартал Тайау. А его сестра ненадолго в крыло старшего внука… сейчас уже вернулась домой.

Но к таким поединкам — они предстоят младшему через пару весен — готовит Къятта. Ахатта же учит взвешенно принимать решения.

— Не понимаю я тебе, — пренебрежительно фыркает внук. — Если Сильнейшие Юга — это пламя, стоит ли его успокаивать, запирать в клетки правил? Пусть себе полыхает как хочет!

— И вся история Асталы закончится за год самое большее. Вспомни наших предков на побережье. По-твоему этого стоит желать?

— Все равно, договоры ваши… словно паутин понавешали, но первый же крупный зверь их порвет и не заметит.

— Тебе жить не в лесу. И еще. Не думай, что сможешь только брать. Когда-нибудь придется и отдавать — скорее всего, совсем не то, что захочешь. Не другим Родам — судьбе.

— А если я не отдам?

— Ох, помолчи. Подрастешь — может, поймешь, а пока рассуждаешь… как дикари, даже хуже, — этот мальчишка мог и гранитное изваяние довести.

…Он и не рассуждал. Нравилось — жить, ловить кожей ветер и солнечные лучи. Нравилось плавать через стремнину — не помнил уже, что едва не погиб. А зачем помнить плохое, если вся Астала — его, если никто на тень его ступить не посмеет?

Порой юные отпрыски остальных семи Родов пытались ему показать, что и у них есть зубы. Им научился серьезного вреда не причинять, хоть на том спасибо.

Ловким зверем бродил по лесам, удовольствие было — дать себя выследить и перекинуться прямо перед носом охотников, прямо перед натянутой тетивой или готовыми полететь дротиками. Смеялся, чувствуя страх незадачливых звероловов. Не думал, что могут убить — полно, разве сумеют? В обличье энихи нет у него Силы, но есть клыки, когти и чутье хищника.

Четырнадцать весен — все в Астале его.

По праву Сильнейших.

Незадолго перед тем, как сравнялось четырнадцать, завершился очередной сезон дождей. Время Широкой воды подошло — птицы вили гнезда, вблизи рек стоял особенный птичий гомон: захлебывающийся, радостный. После дождей еще не успокоившаяся вода мчалась, не разбирая дороги, крутила в водоворотиках всякий сор. Даже из каналов вода выплескивалась, настолько полноводные, что уж говорить о самих реках! Наступило время самое любимое всеми, и не льет, и не жарко еще, и все ударяется в рост. Еще примерно одну луну короткие ливни будут омывать землю, но не каждый день, а потом и они иссякнут.

Кайе неторопливо шел, разглядывая дома из камня и обожженной глины. Тут жили не бедняки, но и не богачи. Плоские крыши из связанных прутьев, глиняные глухие заборы — где выше, где ниже. Дверные проемы, закрытые тяжелым кожаным пологом. Тесновато, но Астала людная — по многу места не хватит всем.

Долговязый подросток что-то мастерил в пыли — Кайе увидел конструкцию из колеса и палок с веревками. Стало интересно — подошел и присел рядом. Колесо вращалось, тянуло за собой игрушечную платформу.

— Это что? — протянул руку, коснуться колеса.

— Подъемник. Убери лапы! — неожиданно рявкнул парнишка. Кайе растерялся настолько, что руку опустил и замер. Дар речи вернулся к нему несколько мгновений спустя.

— Чего ты кричишь?

— Я строил не для того, чтобы первый встречный разломал тут все вдребезги.

— Я не первый встречный.

— Да ну? — смерил его скептическим взглядом, внимательно рассмотрел знак. Тот мягко переливался в утренних лучах. Тронул пальцем губу, похоже, в задумчивости. И спросил:

— Давно хотел понять… что они делают, чтобы линии всю жизнь оставались четкими? Ты же растешь.

Кайе ответил молчанием. Впервые в жизни не нашелся, что сказать. Сидел и смотрел на запредельно нахального незнакомца.

— Не знаешь? Жаль, — истолковал его молчание подросток.

— Знаю, — наконец смог проговорить Кайе. — Это же Солнечный камень — крошки его держатся друг подле друга, не расходятся в стороны. И золото там тоже есть, тонкие нити.

— Мало ты знаешь, — вздохнул парнишка. — А еще из Сильнейших…

— Ты сам кто такой? — детское возмущение вспыхнуло в голосе.

— Я Арута, сын лучшего зодчего Асталы. Твой дед его лично хвалил, между прочим. Наша семья уже весен двадцать у вас. Отец и часть дома вашего помогал строить. Подержи, — протянул гладко обструганную рейку. Кайе безропотно взял. Так с ним еще не разговаривали… растерянность прошла, теперь было попросту интересно.

— Что ты делаешь?

— Модель подъемника… нового. Подумал, как удобнее будет.

— Зачем?

— Меньше тратить сил… Если получится, можно будет их на стройках использовать… И нам хорошо, и всем вообще.

— А вас много в семье?

— Мать, отец, сестры. Таличе годом меня младше, а Ланики малышка совсем.

— А тебе сколько весен?

— Четырнадцать.

Наблюдать за работой Аруты оказалось весьма интересно. Он пробовал разную