Не жизнь, а сказка - Андрей Шевченко

Вдруг за спиной Ивана раздался голос:

— Ты мой портрет на двери в честь меня вырезал что ли? Вижу, подготовился.

Прошин подпрыгнул от неожиданности, супержаба взвизгнула и опрометью ускакала в соседнюю комнату. Около стола стоял собственной персоной низенький, кривоногий, волосатый Шимми и улыбался неповторимой обезьяньей улыбкой. Иван схватил его в охапку.

— Здорово, примат!

— Тише ты, раздавишь меня!

— Это я от радости, — сказал Иван, опуская на пол шимпанзе. — А ты что, говорить уже научился?

— Смейся, смейся, — проворчал обезьян, — тебя бы в клетку засадили, я б на тебя поглядел.

— Как ты сюда забрался? Я ведь даже шороха не слышал!

— Через окно, понятно! В твои окна слон влезет, а ты ничего не услышишь!

— Но и Мила тоже ничего не слышала.

— Жена?

Иван закатил глаза к потолку.

— Любовница? — допытывался Шимми.

Иван вздохнул и сказал:

— Ты же её видел.

Обезьян наморщил лоб.

— Жаба что ли? — шепотом спросил он.

Получив в ответ молчаливый утвердительный кивок, Шимми поражённо замолчал.

— Мила, выходи, не бойся! — крикнул Иван. — Шимми — друг!

— А я и не боюсь, — послышался тоненький голосок, и один глаз жабы осторожно выглянул из дверного проёма.

Потом Мила вылезла целиком и уставилась на Шимми.

— Так он настоящий? А я думала что он — тот, с дверей. Ожил и сюда пришёл…

Иван было улыбнулся наивным страхам лягушки, но потом подумал, что если можно волшебным способом сделать барельеф, значит, можно и оживить его. Судя по испугу Милы, ожившие барельефы добродушием не отличаются. Он решил оставить "на потом" подробности оживления статуй, и перешёл к насущным проблемам:

— Мила, Шимми — самый настоящий! Настоящее некуда! — и посмотрел на обезьяна: — Ну, расскажи, как ты докатился до воровства в моём городе?

Шимми вздохнул и печально поглядел на сковороду с жареной картошкой. Иван хлопнул себя по лбу:

— Фу, совсем я с ума сошёл! В гости зазвал, а сам допрос устраиваю! Садись Шимми!

Обезьян мгновенно оказался за столом.

— Ух, наконец, я по-человечески поем! А то эти бананы, да апельсины мне уже поперёк горла встали!

— Я сейчас, — сказал Иван, спустился в подпол, вытащил оттуда приличных размеров мех и, заговорщицки подмигнув, спросил у Шимми: — Помнишь?

— Неужто эльфийское? — улыбаясь до ушей, воскликнул обезьян. — Я его с тех пор не пробовал — Агасфер, чтоб его жлоба разорвало, отобрал тот бурдюк, что вы мне сунули!

— Агасфер? — удивился Иван. — Кто это?

— Ты же его видел! — в свою очередь удивился Шимми. — В тот раз он караванщиком был, здесь он — хозяин цирка.

— Розенкрайцер?

— Он самый. Агасфер Каинович Розенкрайцер, чтоб он сдох! Так ведь не сдохнет никак…

— Просто, я не знал, что его так зовут. Имя странное, похоже на одного библейского персонажа…

— Вечный Жид, хочешь сказать? Он и есть!

— Ты и Библию знаешь? — изумился Иван.

— Библию не знаю, зато, к моему несчастью, знаю Агасфера!

— Значит, он отобрал у тебя бурдюк? А ведь его предупреждали…

— Поэтому и сбежал Агуша, когда тебя увидел. Уж чем-чем, а храбростью он никогда не отличался. Теперь весь караван на голове стоит! Все раздумывают, что дальше делать и кто руководить будет. А я, поскольку на дело гнать некому, к тебе в гости решил заглянуть.

— Это хорошо, что пришёл, — сказал Иван, разливая по кружкам тягучее эльфийское. — Только не понял: что значит "гнать некому"? Я думал ты — свободный художник.

— Был когда-то, — обезьян тяжко вздохнул. — Пока с Агасфером не встретился. С тех пор на него и работаю.

— А можно мне картошечки, — застенчиво осведомилась Мила. — Под вино, так сказать.

Иван хотел было спросить, как, мол, насчёт диеты, но подумал, что женщина всегда остается женщиной, даже в лягушачьей шкуре. Поэтому он молча отложил порцию для себя и Шимми, а остальное отдал жабе.

— Ну, за встречу!

Иван и Шимми чокнулись с ковшиком, который неловко держала Мила. Супержаба в один глоток осушила ковшик и громко вздохнула.

— Маловата посудка.

— И не проси! — Иван снова наполнил её ковш. — Это вино вообще наперстками пьют!

— Ты об этом Конану скажи, — рассмеялся Шимми.

Посиделки затянулись далеко за полночь. Точнее, почти до рассвета. Шимми рассказал Ивану и Миле как он попал в зависимость от Агасфера — тот опоил его вином и заставил подписать пергамент о добровольном рабстве. Услышав это, Иван недоумённо махнул рукой:

— Клятва, данная под принуждением, клятвой не считается! Убежал бы ты, и дело с концами!

— Нельзя, — покачал головой шимпанзе, — клятва была дана мною добровольно, хотя и по пьянке. Кроме того, подписано кровью.

— Тогда понятно, — квакнула Мила. — Нельзя ему, Иван, убегать.

— Ты помнишь содержание договора? — приступил к расследованию Иван.

Обезьян поморщился.

— Конечно, каждое слово!

— А не было ли там пункта, что если Агасфер сам покидает тебя, то контракт считается разорванным?

— Было, но только немного в другой форме. Мол, если Агасфер куда-нибудь исчезнет, я должен буду его найти и снова служить ему верой и правдой. А Вечный Жид, чтоб вы знали, только и делает, что кочует по земле, да бегает от старых неприятелей. Он, наверное, рекордсмен по количеству нажитых врагов. А мне каждый раз приходится отыскивать его. Поэтому, завтра-послезавтра, цирк свернется, и отправимся мы на поиски нашего бегуна… И я буду по-прежнему обчищать дворцы и замки во славу алчности Агасфера.

— Шимми, а почему ты берешь только металл? Мне сказали, что вчера ты на столе деньги оставил…

— Агасфер не верит в бумажные деньги! Говорит, золото всегда в цене, и серебро тоже. Потому я и не беру…

— Но ведь он мог бы на бумажные деньги купить драгметалл! Не понимаю!

— Его пару раз обманули при покупке — теперь он требует, чтобы я тащил к нему только золото и драгоценности.

— Отправил бы кого-нибудь из своих подчинённых…

— А он не верит никому! — ухмыльнулся Шимми. — В кабале у него только я — остальные обычные наемники. Агасфер утверждает, что все вокруг воры.

— Обычно так сами воры и говорят, — заметила Мила.

Иван вспомнил патетические высказывания полковника Трошина, бывшего начальника управления, арестованного за взятки и коррупцию, и молча согласился.

— Слушай, Шимми, а где хранит Агасфер тот пергамент, который ты подписывал?

— Обычно — в сундуке специальном где-то в фургоне…

— Так чего ж ты не выкрадешь его? С твоими талантами — это же раз плюнуть!