Поколение А - Дуглас Коупленд

– Я терпеть не могла математику.

Все со мной согласились. Все, кроме Сержа.

– Ладно, теперь моя очередь рассказывать сказку. Только в этой истории не будет счастливого конца. Или, может быть, будет. Или он будет счастливым, но под маской плохого.

– Ну вот…

– Ладно, дослушаем и узнаем.

Конец золотого века телефонов-автоматов

Саманта Толливер

Когда Стелла была совсем маленькой, она помогала маме вымогать деньги у глупых дяденек, которые в конце двадцатого века все еще пользовались телефонами-автоматами. Они, эти дяденьки, были совсем-совсем глупыми и не умели пользоваться мобильными телефонами. Или просто боялись новых технологий. Или роняли мобильники в машине и ленились пошарить рукой под сиденьем. Дураки.

Джессика, Стеллина мама, заядлая курильщица, маленькая худощавая женщина, разъезжала по всей стране и работала только в больших дорогих отелях. Идя «на дело», она брала с собой дочку. Одевалась неброско и неприметно: никаких украшений, никакого яркого макияжа, никаких навороченных туфель запоминающегося фасона. В общем и целом она походила на тех девчонок, что приветствуют покупателей на входе в «Уолмарт» – только без синего жилета и дебильно-радостной улыбки. Они со Стеллой занимали позицию поблизости от телефонов-автоматов у входа в гостиничный ресторан или бар и дожидались, тока кто-нибудь из подвыпивших мужчин не выйдет к телефонам. А дальше все происходило по опробованному сценарию: человек набирал номер и начинал разговор. К нему подходила малышка Стелла, таращилась на него с глуповатым видом, а потом нажимала на рычажок, куда вешают трубку, и прерывала звонок. Мужчина, естественно, возмущался. Говорил что-то вроде: «Эй, ты чего?», или «Какого хрена, вообще?! Ну-ка, девочка, брысь отсюда». И тут к нему подлетала разъяренная Джессика. Обычно мужчина не успевал даже вернуть трубку на место и так и стоял с трубкой в руке.

– Почему вы кричите на мою дочь?!

– Я не кричу. Вы бы лучше за своим ребенком следили. Как-то она у вас странно воспитана. Я разговаривал по телефону, а она подошла и нажала рычаг.

– Она же еще совсем маленькая! Пойдем, Стелла. Видишь, дядя сердитый.

Мужчина хмыкал, набирал номер по новой и продолжал разговор. А через пару минут к нему вновь подлетала Джессика и нажимала на рычаг, прерывая звонок.

– Дочка сказала, вы ее ударили.

– Что?!

– Вы ударили мою дочь.

– Дамочка, у вас как с головой? Я никого не ударил ни разу в жизни, и уж тем более ребенка.

– Я немедленно сообщу в полицию.

– Что?!

– Сообщу в полицию о нападении на ребенка. Стелла, сходи позови дядю-охранника.

Стелла убегала якобы звать охранника, а человек с телефонной трубкой усирался от страха.

– Женщина, я не бил вашу дочь.

– Вы хотите сказать, что она мне соврала?

– Я не говорю, что она соврала. Я говорю, что не бил вашу дочь. А что я еще должен сказать?

– То есть, по-вашему, я все это придумала?

– Женщина, я…

Тут возвращалась Стелла.

– Охранник сказал, что сейчас придет.

Надо ли говорить, что человек с телефонной трубкой был перепуган до полусмерти. Ему уже представлялось, что будет дальше. Он-то знал, что его обвиняют напрасно. Но вряд ли в полиции станут разбираться, как все было на самом деле. Его репутация будет испорчена. Последствия могут быть просто катастрофическими. Эта безумная мамаша может реально сломать ему жизнь. И вот тут Джессика говорила:

– Знаете, мы можем решить дело миром. Я не буду на вас заявлять в полицию. Извинитесь перед моей дочкой и выдайте ей компенсацию за то, что она пострадала.

– Компенсацию? А, понимаю…

– Я очень рада, что вы все понимаете. Давайте деньги, или Стелла сейчас закричит, что вы до нее домогались.

И человек доставал бумажник.

Сколько раз Стелла слышала, как эти дяденьки обзывали маму плохими словами – даже не сосчитать!

Стеллина мама не задерживалась в одном месте надолго. Два отеля на город – вполне достаточно. Максимум три, все зависело от «улова». Стелла с мамой объездили всю страну. Они жили в автоприцепе, причем жили очень неплохо – на «телефонные денежки». Но потом Стелла подросла, и стало уже невозможно выдавать ее за невинную малышку, которая просто решила побаловаться с телефоном. Тогда мама решила, что Стелла будет притворяться умственно отсталой. И оказалось, что так даже лучше. В смысле, значительно эффективнее. Потому что: «Солнышко, это же золотое дно! И у тебя так хорошо получается! И особенно, когда ты пускаешь слюну! Ты слушай маму. Мама плохому не научит».

С точки зрения Стеллы, мама только плохому ее и учила. Хотя нет, одно хорошее все же было. Мама научила ее читать. И то лишь потому, что усадить Стеллу за книжку – это было единственное безотказное средство заставить дочь сидеть тихо.

К тому же книги им доставались бесплатно: приходишь в библиотеку, берешь книги как будто на время, а потом просто не возвращаешь. Вот так и вышло, что Стелла стала очень начитанной девочкой и могла поддержать разговор практически на любую тему. Уже к одиннадцати годам она знала больше, чем мать.

Как-то раз они с мамой покупали продукты в большом супермаркете. Их кассирша увидела цену за бифштекс на экране соседней кассы и воскликнула:

– Боже! Так мы скоро вообще перестанем есть мясо! Стелла сказала:

– Это еще ничего. В Токио такой же бифштекс стоит в три раза дороже.

– Правда?

– Да, правда. У них сейчас кризис после бума недвижимости, вызванный схлопыванием экономического мыльного пузыря.

– Какого пузыря?

Стелла принялась подробно рассказывать о спекуляциях с недвижимостью в Японии в 1990-х годах. Она так увлеклась, что не заметила испуганного взгляда матери. А Джессика действительно испугалась. Потому что вдруг осознала, что когда-нибудь Стелле захочется лучшей доли, и дочь уйдет от нее, чтобы жить своей жизнью. И что тогда делать самой Джессике? Когда они вышли из магазина, Джессика чувствовала себя несчастной и одинокой. Ее буквально мутило от тоски.

А потом случилось неизбежное. Дело было в Солт-Лейк-Сити, в отеле «Меридиан». Джессика с дочкой «взялись» за пожилого джентльмена с густой и роскошной, хотя и совершенно седой шевелюрой. Стелла мастерски изобразила ребенка-дебила, так что Джессика даже испытала прилив материнской гордости. Но когда она подошла к этому человеку и начала вымогать деньги, тот повел себя странно. Он не стал обзывать Джессику плохими словами, а просто молча отдал деньги. Это должно было ее насторожить.

Когда они вернулись к машине, их там уже ждали. Трое полицейских и два сотрудника отеля. Вот черт!

– Я о вас много наслышан. О ваших аферах ходят легенды, и уже не один год. Но я всегда думал, что это именно городская легенда. Хорошо, что мы все записали на видео – ребятам из новостей с Третьего телеканала должен понравиться этот сюжет.

В общем, Джессика отправилась в тюрьму, а Стелла – в колонию для малолетних преступников. В воскресном выпуске новостей на Третьем канале показали большой материал о мошенниках, причем Джессику с дочерью поставили центральным сюжетом программы. Как оказалось, в отеле повсюду были установлены видеокамеры, так что скрытая съемка шла сразу с двух, причем очень выигрышных ракурсов.

К счастью для Джессики, ее делом занялся адвокат по имени Рой, которому нравились именно такие маленькие, худощавые женщины. Он добился, чтобы Джессику освободили под залог (который сам же и внес), взял ее на поруки, привел к себе, и они занялись пылким сексом. Потом, когда все закончилось, они выкурили по сигарете, смешали себе по коктейлю с ромом и принялись обсуждать, как выручить Стеллу. Может быть, из-за крепкого рома, может быть, в силу каких-то неясных, почти бессознательных мотивов, но Джессика резко пересмотрела свои отношения с дочерью. Она поделилась с Роем своими тревогами: Стелла гораздо умнее, чем мать. Еще два-три года, и мать будет ей не нужна. И Джессика останется совсем одна. И ей уже страшно.

Рой сказал:

– Джессика, тебе нужен мужик. Серьезный мужик, на всю жизнь.

Джессика убежала из города вместе с Роем, который, как оказалось, был никаким не адвокатом, а таким же мошенником.

Когда Стелле исполнилось шестнадцать, ее выпустили из колонии. Она переехала в Лос-Анджелес и попыталась устроиться на нормальную работу, но очень скоро поняла, что нормальная работа – это не для нее. Тогда она занялась проституцией, параллельно ходя на прослушивания для ролей в кино, но с кино у нее ничего не вышло. Она честно пыталась заводить серьезные отношения с мужчинами и дружить с женщинами, но каждый раз – причем, как правило, в самом начале – у нее возникали проблемы с доверием к людям, и она прерывала общение.

Шли годы. Стелла по-прежнему никому не доверяла, ей было трудно общаться с людьми, и если раньше окружающий мир вызывал у нее любопытство, то теперь она потеряла к нему интерес. К тридцати годам Стелла стала законченным мизантропом со сдвинутой психикой. Она никак не могла понять, чем же ей хочется заниматься, и решила податься в священнослужители – проповедовать в какой-нибудь маленькой евангелической церкви. Поначалу все шло хорошо. При всей своей благоприобретенной социопатии Стелла мастерски манипулировала своей маленькой паствой, заставляя их верить, что ее наставления дают прихожанам именно то, что им нужно от жизни. Но уже через год Стелле все надоело. Слишком много работы, слишком много хлопот. Люди ее раздражали. Прихожане в ней разочаровались и попросили уйти.