Не взывая к закону - Леонид Юрьевич Шувалов

под тяжелым взглядом, повернулся к Землянскому:

– А другая?

– Здесь.

– Где?! – почти в унисон воскликнули Курашов и Стасик.

– А-а!.. Там, – безразличным движением Землянский указал на люк, ведущий на третий, самый нижний, этаж.

– Надо куда-то спрятать, зарыть! – всполошился Курашов.

– Ну и дебил ты, друг Миша! – с досадой бросил Стасик. – У ментов нюх, как у собак… Найдут… Лучше самим отдать, чтобы зачлось.

В глазах Курашова мелькнуло ехидство, но от высказываний он благоразумно воздержался. Стасик глянул на Землянского:

– Тащи, что ли, свой компот.

В этот момент гараж начал вначале мелко, потом все сильнее вздрагивать. Курашов втянул голову, прижался к стене. Глаза Стасика расширились, он напрягся, словно готовясь к прыжку. Только Землянский остался спокойным, пояснил:

– Товарняк… Уголек кузбасский везут…

Грохот затопил все три этажа. Лица пленников потускнели, стали похожи на лица грешников, столкнувшихся с разбушевавшейся стихией и воспринимающих ее гнев как выражение божьего негодования неправедными их делами.

ГЛАВА 49

От начальника райотдела милиции Обиджонов вернулся в прескверном настроении. Шелехов понял это сразу.

Пройдя к столу, Абдухамид в сердцах так отодвинул стул, что у того ножки визгливо проелозили по полу. Сделав вид, будто засмотрелся на готовящуюся к выезду оперативную группу, Шелехов не отошел от окна, ждал, что скажет коллега.

– Сабитов погиб, – коротко и отрешенно произнес Обиджонов.

– Ты же вчера с ним беседовал? – нахмурился Шелехов.

– Труп заметил водитель рейсового автобуса. Нам повезло. – Абдухамид проговорил это слово и горько усмехнулся: – Да, повезло… Если бы труп Сабитова не зацепился за плиту бетонного берега, мы бы искали его не один день…

– Не может это быть случайностью? – попытался успокоить и себя и Обиджонова Виктор Григорьевич.

– Надо Турсуновых задерживать. Обоих, – энергично поднялся Абдухамид.

– Есть уверенность, что кто-то из них причастен к этой смерти? – спросил Шелехов, хотя и сам чувствовал – смерть Сабитова далеко не случайна.

– Есть, нет – потом разберемся. Пока опергруппа вытащит труп, пока появятся какие-либо выводы…

Обиджонов проверил, закрыт ли сейф, прогремел зачем-то ящиками стола. Шелехов молча ждал его у двери.

На этот раз Абдухамид вел машину, не обращая внимания на попадавшиеся на асфальте выбоины.

Выпрыгнув из уазика, он без стука вошел во двор Турсуновых, насупленно бросил метнувшейся навстречу жене Махмуда:

– Селям-алейкум. Где муж?

– Не знаю, Абдухамид-ака, – боязливо глянув на Шелехова, тихо проговорила женщина, прикрывая лицо платком.

– Давно дома нет?

– Вчера утром был… потом ушел куда-то… Не знаю…

– Рустам дома?

– Нет, Абдухамид-ака… На работу ушел… Ночевал дома…

– А Махмуд? – спросил Шелехов.

Женщина робко посмотрела на Обиджонова, как бы спрашивая, отвечать ли незнакомцу. Обиджонов повторил вопрос:

– Махмуд дома ночевал?

– Не знаю, – пролепетала жена Турсунова-старшего. – Кажется, нет…

Обиджонов оглядел двор, где стояла лишь одна машина, спросил:

– Рустам на своих «Жигулях» уехал?

– Да, Абдухамид-ака…

– А муж?

– Муж?.. Ни на какой. Это Стасик на другой «Волге» уехал.

Обиджонов насторожился:

– Когда?

– Давно… Несколько дней назад…

Услышав в торопливом ответе фальшь, Обиджонов сердито сказал:

– Спасибо, Мавлюда-хон… Но помни, за дачу ложных показаний тебя можно привлечь к уголовной ответственности…

Женщина опустила голову еще ниже. Понимая, что ничто на свете, кроме распоряжения мужа, не заставит ее быть искренней, оперативники оставили двор Турсуновых.

На заводе им сказали, что Рустам сегодня не появлялся на работе.

Не было его и в чайхане.

Заметив оперуполномоченного и его гостя, чайханщик радушно закивал, но Обиджонов остановил его желание подать посетителям чай!

– Когда у вас был Турсунов?

– Старший или младший? – уточник чайханщик.

– Махмуд.

– Вчера был. С Ибдулло в нарды играли весь вечер… Просто так играли, не на деньги…

О том, что в чайхане играют на деньги, Обиджонов знал. Как он ни боролся с этим, как ни штрафовал, пока не удавалось переломить застаревшие привычки. Однако сейчас оперуполномоченному было не до того. Поэтому, поморщившись, он спросил:

– Когда ушел Махмуд?

Обрадованный переменой темы, чайханщик поспешно сообщил:

– Темно уже было. Рустам появился, даже чая не попил. Сразу и ушли.

– На чем сюда приезжали?

– Мне же отсюда не видно, – сутулясь, пожал плечами чайханщик.

Еще на площадке перед райотделом они услышали назойливый телефонный трезвон. Абдухамид посмотрел на окно своего кабинета, расположенного на первом этаже, заспешил:

– Кажется, меня добиваются…

Шелехов зашел в помещение дежурной части, ознобливо повел плечами. Работающий кондиционер выстудил комнату, и после уличного пекла у оперуполномоченного появилось ощущение, что он спустился в глубокий и сырой подвал.

Сидевший за пультом молодой лейтенант поднял голову. Шелехов отметил безукоризненность узкой полоски усов, словно приклеенных к губе, и позавидовал его упорству и верному глазу.

– С трупа Сабитова приехали? – профессиональным сленгом осведомился он.

Лейтенант покачал головой:

– Пока нет… Вас известить, когда появятся?

– Да… И еще… Сообщите постам ГАИ и другим службам, чтобы задержали Турсуновых, Махмуда и Рустама Турсуновых.

Дежурный быстро встал, направился к рации, чтобы передать ориентировку, а Шелехов вышел в коридор.

Когда он появился в кабинете Абдухамида, тот, начиная раздражаться, уже третий раз повторил в трубку:

– Слушаю вас! Говорите!

Шелехов тихо сел на стул. Обиджонов недоумевающе повел ладонью, плотнее прижал трубку и наконец услышал:

– Салям-алейкум, Абдухамид…

Голос старшего Турсунова оперуполномоченный узнал сразу. Он махнул коллеге, чуть отстранил трубку, чтобы и Шелехов мог слышать разговор. Виктор Григорьевич подался вперед и затаил дыхание.

– Махмуд, ты делаешь большую ошибку, – негромко сказал Обиджонов.

На другом конце провода хмыкнули:

– Спасибо за предупреждение… Но сначала сходи домой, а я через полчаса перезвоню. Хоп!

Мембрана отозвалась писклявыми гудками отбоя.

Глубокая продольная складка прорезалась на лбу Обиджонова. Похолодевшей рукой он набрал номер, услышал голос жены:

– Да…

– Это я… – только и успел сказать Обиджонов.

Жена расплакалась:

– Хакимджан пропал. Ребятишек спрашивала, говорят, на машине кататься поехал. Какой-то мужчина увез…

– Успокойся, пожалуйста, успокойся… Наверное, кто-то из наших райотделовских… Приедут…

– Давно уже нет… Боюсь я чего-то… Боюсь, Абдухамид… Сделай что-нибудь!

Обиджонов разговаривал с женой по-таджикски, но Шелехов сразу понял – произошло страшное. Лицо Абдухамида побледнело, на лбу выступили капельки пота. Он попытался улыбнуться в трубку:

– Успокойся, скоро привезут Хакимджана… Когда, говоришь, они уехали кататься?

– Только вы на работу ушли.

– Кто приезжал, ребятишки не рассмотрели?

– Нет… Хакимджан возле самой дороги бегал, а они играли у ворот Исамиддиновых, – всхлипнула жена.

– Не надо плакать, – с огромным трудом сохраняя спокойный и ласковый тон, проговорил Абдухамид. – Какая была машина?

– Дети говорят, «восьмерка»… Что это за «восьмерка»?

– Ну ясно… – Обиджонов изобразил облегченный вздох. – Не переживай, это наш новый сотрудник. Все в порядке.

Положив трубку, он слепо уставился мимо Шелехова:

– Кто-то увез Хакимджана на «Жигулях» ВАЗ-2108…

Шелехов ощутил в висках тупую боль, которая тут же исчезла,