Разрушительница Тьмы - Джоди Мидоуз

приходится немного запачкать руки, – пробормотала Ханна. – Только так мы сможем остановить того, кто по уши в грязи.

– Да, – ответил Беар. – Именно об этом мы и говорили.

– Нет, – возразила Ханна. – Думаю, именно так мы и удержим зло внутри.

– Швырнув его в грязь? – нахмурился Барли.

Ханна раздражённо фыркнула.

– Как добиться устойчивости к яду? Надо принимать крошечные дозы, с которыми справится ваше тело. Вы приучаете тело к яду, и когда вам дадут смертельную дозу, у вас появится шанс выжить.

Лицо Мэй озарилось пониманием, а Беар нахмурился.

– Какая странная метафора. Ты могла привести в пример муку, которой посыпают стол, чтобы тесто не прилипало, или использование компоста для удобрения полей, но ты выбрала именно яд. С тобой явно что-то не так.

Ногти Ханны впились в ладони. С ней действительно было что-то не так.

Они могли говорить о принцессе всё что угодно, но именно она вот-вот разорвёт их королевство на части. Оставалось лишь предоставить ответы на вопросы, которых они пока не смогли найти.

– Возможно, есть способ смешать материал сосуда и зло. Смешение может заставить зло вести себя так, словно металл и есть оболочка.

– Думаешь, тебе удастся одурачить зло? – прищурился Барли. – Как если бы оно было живым?

Ханна отмахнулась.

– Я имею в виду так, как стороны магнита отталкивают друг друга или как само зло сливается воедино, подобно ртути. Всё дело в свойствах вещества.

– Ты права, – сказала Мэй. – Значит, нам лишь остаётся выяснить, какой материал смешивается со злом.

– Какие материалы вы уже использовали? – Правильным ответом был титан, но Ханна не могла сразу же об этом сказать. Она должна была подвести учёных к разгадке.

Они принялись показывать ей сожжённые сосуды, описывая свойства, оказавшиеся более или менее полезными для удержания зла.

– Титан заржавел меньше других. – Мэй подняла сосуд, некоторые участки которого по-прежнему ярко блестели, хотя его большая часть почернела. Когда она его повернула, Ханна заметила дыру, словно образовавшуюся под давлением.

– Похоже, титан – лучший вариант, – сказала Ханна. – Когда мы сможем провести эксперимент?

Вскоре учёные уже что-то энергично записывали в своих блокнотах: их карандаши скрипели, и они делали вычисления так быстро, что Ханна не могла за ними уследить.

– Необходимо забрать зло во время процесса восстановления, – пробормотал Беар, продолжая энергично писать.

– Но нужно сделать сбор рядом с местом зла, чтобы иметь к нему доступ. На это уйдёт время… – Барли перелистал страницы блокнота. – Можно использовать вечногорящий лес вблизи Буна. Если принять все меры предосторожности, нам удастся использовать зло для создания сплава.

– Сколько зла будем использовать? – спросила Мэй. – Если слишком много, есть риск очередного взрыва. – Она указала на шкаф с испорченными сосудами.

Ханна сделала вид, что задумалась, хотя прекрасно помнила, что сказал ей демон голосом, похожим на хруст раздавленных насекомых.

– Думаю, лучше начать с маленьких доз. Одна часть зла и сто частей металла.

– Да, да. – Барли уже не насмехался над ней, а быстро записывал цифры. – Я договорюсь о доставке в Бун и об очках с обсидиановыми стёклами.

Мэй наклонилась к Ханне.

– Очки ужасно дорогие, но они защитят наши глаза от пламени зла.

– Ясно, – тихо ответила Ханна. Ей не хотелось думать о необходимости снова идти к месту зла пусть даже и со средствами защиты.

Барли не обратил на них внимания.

– Мы сможем отправиться через несколько дней, когда закончим все вычисления.

– Вот оно! – взволнованно воскликнул Беар. – Как только у нас получится удержать зло, мы сможем сказать королеве, что устройство готово. Ивасленд раздавит своих врагов, и мы станем героями.

– Не говори глупостей, – засмеялась Мэй. – Учёные никогда не становятся героями.

Они трудились весь день: учёные делали заметки и производили расчёты, а Ханна притворялась, что работает: изучала чертежи устройства и содержимое шкафов, особенно предметы с надписью «Горючее».

Днём Мэй присела на стул рядом с Ханной. Их ноги соприкасались, но Мэй не отодвинулась.

– Прости, что вчера была с тобой немного сдержанна.

– Ты о чём? – Ханна наклонила голову, как будто уже забыла, как Мэй отказалась говорить о звёздах в окне, и остаток пути до общежития прошёл в напряжённом молчании.

– У меня были друзья, – тихо продолжала Мэй. – Из тех, чьё единственное преступление – слишком сильная любовь к Ивасленду и слишком сильная вера в наши идеалы. Ты меня понимаешь? Кое-кто назвал бы нас радикалами. У нас были грандиозные идеи. Мы думали, будто знаем, что лучше для Ивасленда.

Ханна ждала.

– Нас было пятеро, – говорила Мэй. – По крайней мере, вначале. Мы называли себя пятиконечной звездой с Иваслендом в центре. Мы считали себя защитниками истинных ценностей – равенства и образования. Нам не нравилось, что Ивасленд продавал Эмбрии и Кабервиллу много световых сфер и других вещей, которые мы изобрели. Нам была противна мысль о том, что приходится зависеть от наших врагов и приобретать материалы для изготовления предметов, за которые они могут назначить любую цену. Нам казалось несправедливым, что всю работу выполняем мы, а они лишь пользуются её плодами. Поэтому мы хотели, чтобы Ивасленд стал более самодостаточным, научился заключать более выгодные торговые сделки, которые приносили бы больше пользы нам, чем им. А потом пошли слухи о том, что король и королева хотят изучать зло. Конечно, мы пришли в ужас, но меня выбрали для проекта, и для меня всё изменилось.

– Я думала, что изучение зла – это совсем не то, что его использование. Даже когда Беару, Барли и мне поручили создать устройство, я повторяла себе, что лучше его будем использовать мы, чем Эмбрия или Кабервилл. – Мэй выпрямилась. – Мы станем использовать его с умом. Мы переместим зло в другое место, туда, где оно больше не сможет причинить людям вред. Конечно, потом оно превратилось в оружие. И всё же лучше, чтобы подобная вещь была в руках у нас.

«Лучше бы подобной вещи вообще не существовало, – подумала Ханна, но не сказала, а только ободряюще прошептала:

– Но ты всё равно надеялась, что если останешься в проекте, то сможешь повлиять на исход? Король и королева называют устройство оружием, но оно ведь может стать чем-то большим, верно? Способом избавить Ивасленд от зла?

Напряжённое выражение исчезло с лица Мэй.

– Да, точно. А теперь мы близки к завершению. Мне кажется, ты помогла нам совершить прорыв.

Ханна скромно опустила глаза.

– Знай, что я думаю то же самое об Ивасленде. Это родина знаний и великих идеалов. Я не могу смириться с тем, что наше устройство станет оружием, но лучше будет, если первыми его получим мы, а не Эмбрия или