Дух волков - Дороти Херст

Я сразу вспомнила реакцию людей на игру Марры с Микланом и тот страх, с которым они смотрели на стоявшую в лунном свете Лаллну. Я ничего не ответила, но по выражению моей морды Гаанин сам догадался.

– Мне не надо шпионить за тобой, Каала, чтобы узнать, потому что такое случается всегда. Есть способ уменьшить их страх, но для этого тебе понадобится наша помощь.

Он снова посмотрел поверх моей головы.

– Есть и еще кое-что, – торопливо добавил он, понизив голос. – Ты должна прийти сюда еще раз, дочь Луны. Сделаешь это?

– Откуда ты знаешь это мое имя? – спросила я. Так меня называла только мать. Каала и означает «Дочь Луны».

– Мне сказала об этом твоя мать, – ответил он, отводя глаза. Я догадалась, что он что-то скрывает.

– Почему Стражи не хотят, чтобы я узнала что-то важное о тебе и твоей стае? – спросила я.

Мать была уже совсем рядом. Вместе с ней к нам подлетал Тлитоо.

Гаанин на мгновение опустил взгляд. Я поняла, что сейчас он солжет. И едва удержалась от того, чтобы не зарычать.

– Они не хотят, чтобы ты знала о людях то, что я только что рассказал. Поэтому я хочу поговорить с тобой, когда рядом не будет Неесы.

Я все же зарычала и оскалила зубы. Гаанин ничуть не лучше верховных волков. Уверяет, что я должна ему помочь, а потом начнет манипулировать. Наверное, он захочет отнять у меня расположение людей, и если ему это удастся, то верховные убьют меня. Именно такую «помощь» он и предлагает. Я вспомнила чудесное охотничье угодье, которое показала мама! Гаанин наверняка желает заполучить его сам! Так он лишит меня шансов когда-нибудь завести собственную стаю.

Нееса с разбегу остановилась рядом со мной. Вместе с ней прибежал Аззуен. Тлитоо приземлился неподалеку.

– Что он сказал тебе, Каала? – требовательно спросила мать. Ее морда была искажена тревогой. Так же она смотрела, когда мне угрожал Навдру.

– Сказал, что Стражи ошибаются в отношении людей, – сообщила я. Аззуен обошел Неесу, чтобы встать рядом со мной.

– И это все?

– Да, это все, – ответил за меня Гаанин, – но ты можешь рассказать ей остальное.

– Это не тебе решать! – огрызнулась мать, окинула недоволка долгим оценивающим взглядом, но потом закрыла пасть, спрятав зубы.

– Ты же знаешь, что я не сделаю ничего плохого ни тебе, Нееса, – тихо произнес Гаанин, – ни твоей дочери.

– Тогда позволь ей жить, Гаанин, – так же тихо откликнулась Нееса.

Недоволк смотрел на нее так долго, что она, не выдержав его взгляда, отвернулась. Тогда он взвыл от отчаяния и произнес:

– Я оставляю тебя наедине с твоей матерью, Каала. – Он лизнул меня в плечо, будто я была членом его стаи, поклонился Аззуену и побежал прочь.

Нееса поддела головой мою пасть, подняла мне голову и заглянула в глаза.

– Ты хочешь все знать, Каала, – сказала она, – но есть вещи, которые тебя не касаются и от которых лучше держаться подальше.

– Ты следила за мной! – не скрывая негодования, воскликнула я.

Мать тоже повысила голос:

– Да, следила, но мало, надо было следить больше! Верховные волки не разрешили мне вмешиваться в твои отношения с людьми, и пришлось устроить засаду здесь, потому что я знала, что рано или поздно ты сюда придешь. Я делаю все, что в моих силах, чтобы помешать Навдру и Йилдре убить тебя. Если они узнают, что ты говорила с Гаанином, то я ничем не смогу тебе помочь. Они решат, что ты не стоишь риска, убьют тебя, бросят людей и забудут об Обете. Я осталась в стае Стражей после того, как они убили Хиилна, потому что поклялась им, что сделаю все от меня зависящее, чтобы исполнить Обет. Ты же должна быть осторожнее.

Я едва сдержала злобный рык.

– Перестань, Каала, – шепнул Аззуен. Наверное, Нееса его услышала, но продолжала пристально смотреть на меня.

Я знала, что принимаю неудачные решения, когда расстроена, в этом Аззуен прав.

– Хорошо, – произнесла я, – больше мы сюда не придем.

Нееса вздохнула.

– Хотелось бы верить. Прошу тебя, Каала, держись подальше от Гаанина и его стаи. Будь осторожна. Я сделаю для тебя все, что смогу. Но сейчас немедленно уходи. Навдру и Йилдра следят за нами обеими.

Она нежно взяла в пасть мой нос, и в груди у меня потеплело. Я ничего не могла поделать с этим чувством. Как давно я мечтала, чтобы мать всегда была рядом! Но она отодвинулась от меня и побежала обратно к лесу.

Тлитоо тихо каркнул.

– Не думаю, волчица, что она хранит от тебя какие-то секреты, чтобы обидеть. Но мне кажется, что и недоволки не желают тебе зла, – он приподнял крылья и встряхнул их, – хотя точно не знаю. Однако попрошу Хлелу последить за ними.

– Спасибо, – проговорила я, глядя на деревья леса, за которыми только что исчезла мама. – Но скажи, что ты делаешь здесь среди ночи?

Тлитоо сложил крылья на спине.

– Конечно, я сейчас с удовольствием бы спал, но иногда приходится бодрствовать, чтобы не упустить что-то важное. Не хотите ли прогуляться в страну мертвых, волки? – решительно предложил он. Его неуверенность прошла так же быстро, как и появилась. Я всегда завидовала способности воронов быстро стряхивать с себя неприятности.

Я все еще смотрела в сторону леса, куда ушла мать. Тлитоо ласково ущипнул меня за ухо.

– Если ты будешь всю ночь хандрить, волчонок, то я, пожалуй, лучше полечу на свой насест.

Я устала быть серьезной и потянулась к ворону. Аззуен радостно тявкнул. Тлитоо протяжно каркнул, взвился в воздух и полетел к Пустоши. Он парил над нами, описывая круги, подгоняя вперед. Аззуен и я мчались во весь дух. Я высоко подпрыгнула, едва не схватив Тлитоо, а он, весело каркнув, шутливо клюнул меня в нос и ухо. Аззуен, встав на задние лапы, попытался дотянуться до ворона. Тлитоо в отместку ухватил его за хвост и опрокинул на землю. В общем, когда мы добежали до Пустоши, мне уже полегчало.

Тлитоо летел к сожженной деревне, а я следовала за ним.

– Это место смерти, волчица, – сообщил он. – Отсюда я легко перехожу в Инехалин.

Я посмотрела на Тлитоо, а потом перевела взгляд на Аззуена. Мне не хотелось, чтобы он узнал наш с вороном секрет.

– Он знает, тупоголовая волчица, – нежно проворковал Тлитоо.

– Я знаю об этом уже много лун, Каала, – признался Аззуен и искоса взглянул на меня, чтобы понять, не сержусь ли я, – но ничего не говорил тебе. Я думал, ты сама расскажешь, когда посчитаешь нужным.

– Ты не считаешь меня ненормальной? – несмело спросила я. Мне не хотелось ему это рассказывать из-за страха, что он может меня возненавидеть.

– Я считаю тебя Каалой, – просто ответил он. Он вдруг оказался совсем рядом, и его горячее дыхание обожгло меня. – Этого вполне достаточно, для меня ты навсегда ею и останешься.