Дух волков - Дороти Херст

– Ты же знала, что они придумают еще какую-нибудь гадость, Каала, – заметил Аззуен. – Знала, что они изо всех сил станут вредить Тали, чтобы она не стала крианой.

– Я понимаю. – Я не чувствовала ничего, кроме безмерной усталости. – Нам нужно произвести хорошее впечатление на Хесми.

– Ты сделаешь это, Каала, – сонно моргая глазами, заверил Праннан, – а мы тебе поможем.

Я взглянула в его преданные глаза. Аззуен тоже смотрел на меня, готовый в любой момент прийти на помощь.

– Мы будем внимательно слушать, что говорит Давриан, – сказала я, – и продолжим охотиться с людьми.

До Равноденствия оставалось всего четырнадцать дней.

Тяжело переставляя лапы, я поплелась к Тали, и мы прилегли отдохнуть. Когда же окончательно стемнело и люди зажгли множество факелов, я отошла от нее, позволив вести нас в Каар.

Глава 17

С наступлением темноты в стойбище стало тихо. Притащив в селение мясо убитого носорога, жители Каара разошлись по домам, развели огонь в очагах, приготовили ужин, выставили охрану и уселись вокруг костров, чтобы починить свои орудия и поговорить.

Моя тревога между тем росла. Давриан рассказывал лживые истории о нас, и многие ему верили. Меня преследовало предостережение носорога, и я боялась, что люди обвинят нас в том, что это мы привели его в стойбище. Кроме того, в мыслях меня неотвязно преследовали маленькие волки, которых показала Нееса. Мать сказала, что люди предпочитают нам этих недоволков, которые, утратив свою дикость, стали представлять угрозу для нас.

Но даже из-за любви к Тали я могла бы безоглядно подчиниться людям, отказаться от воли… Впрочем, жители Каара вроде не возражали против того, чтобы мы сохранили независимость и не превратились в прихвостней. Мне хотелось понять, что в недоволках так притягивало людей, вызывало такую симпатию; я желала знать, что делало недоволков такими опасными. Надо признать, меня тянуло к ним, как волка тянет в его стаю.

До Равноденствия оставалась всего половина одной луны, Давриан и Милсиндра изо всех сил пытались расстроить наши планы, и мне хотелось узнать побольше о маленьких волках.

В зарослях на краю стойбища я учуяла Аззуена и Пелла. Праннан и Амма ели мясо, сидя у костра рядом с Джалимином и наблюдая за тем, как два человека растягивают шкуру носорога и скребут ее изнутри своими орудиями. Мальчик кормил волков кусочками носорожьего мяса, и с его лица не сходила счастливая улыбка. Запаха Лаллны я не чувствовала, но это не значило, что она не бродила где-то поблизости. Мне надо было что-то придумать на случай, если она вдруг вздумает меня искать. Я подошла к Праннану и Амме.

– Пойдемте охотиться за мелкой дичью, – предложила я нарочито громко. – Здесь неподалеку есть одна рощица, о которой мне рассказывала Нееса.

– Мы останемся здесь, – сказал Праннан. – Джалимина скоро надо будет укладывать спать. – Он облизнулся, и мальчик дал ему кусок вареного носорожьего мяса. Праннан проглотил его. Амма коснулась мальчика лапой, и он звонко рассмеялся и тоже протянул ей кусочек. Амма проглотила его и лизнула Джалимина в лицо.

Я начала было их уговаривать – говорила, что их место в стае, что они не должны ложиться спать рано только потому, что так делают люди, но им так нравилось быть с мальчиком, что я не стала особо настаивать. К тому же они могли сказать, что я отправилась охотиться, если вдруг Лаллне вздумается меня искать. Я ткнулась носом в морду Праннана, потом Аммы и, оставив их в покое, пошла искать остальных.

Они сидели на берегу ручейка за деревенской околицей. Аззуен смотрел на Лаллну, а Пелл с трудом сдерживал смех.

– Скажи ей, чтобы она перестала дурачиться, Каала, – попросил Аззуен.

Лаллна ползла на брюхе по берегу ручья. Луна была во второй четверти, и в ее бледных лучах мех Лаллны сиял каким-то сверхъестественным светом.

– Я волк-призрак, – придав морде суровое выражение, завыла волчица. – Я буду по ночам преследовать людей и вселять в них страх!

Потом, не в силах больше сохранять серьезность, она дважды подпрыгнула, плюхнулась в ручей, выскочила оттуда и расхохоталась.

– Это совсем не смешно, – заметил Аззуен, видя, как дернулись мои ноздри. Я не могла сдержать недовольства. Давриан был непроходимо глуп – надо же, назвать Аззуена детоубийцей, меня Кровавой Луной, а Лаллну – волком-призраком!

– Это очень важно, Каала, – произнес Аззуен. – Если Давриану удастся разбудить их застарелые страхи, то люди возненавидят нас, как это случилось в Широкой Долине.

Раздался шорох листьев. Мы обернулись и увидели, как хвост Лаллны исчез в кустах.

– Останови ее, Каала, – сказал Аззуен, но я помедлила.

– Господи, ради великой луны! – воскликнул Пелл. – Когда мы в последний раз по-настоящему веселились?

Он завилял хвостом.

Аззуен продолжал смотреть на меня.

– Я не могу запретить Лаллне делать то, что ей хочется, – сказала я.

– Нет, можешь, ты вожак, – Аззуен по-прежнему серьезно глядел мне в глаза. – Ты идешь, Каала?

Как будто мне нечем было заняться, кроме того чтобы утверждать свое превосходство над Пеллом и Лаллной! Но слова Аззуена возымели действие. Я пошла за Лаллной.

В человеческом селении казалось темно, но главная поляна была залита лунным светом, а костры яркими пятнами светились между жилищами.

Вокруг самого большого костра сидели несколько человек. Они негромко переговаривались, ели и что-то делали своими орудиями. Маленькие дети спали на руках у взрослых. Точно такую же картину я видела по вечерам и в человеческих селениях Широкой Долины. Знакомое томление сдавило мне грудь. Захотелось побежать к людям, сесть с ними возле костра, вдохнуть их запах, почувствовать себя с ними заодно. Я поискала глазами Тали, но ее не было.

Лаллна незаметно выскользнула на поляну, в пятно лунного света, и остановилась, прищурив глаза и подняв уши. Лунный свет придавал волчице сверхъестественный и причудливый вид. Сначала ее никто не заметил. Она нетерпеливо огляделась, потом задрала голову и протяжно завыла.

Люди подняли головы и всполошились. Лаллна самозабвенно выла, обнажив острые зубы.

Я очень надеялась, что люди примут эту выходку за шутку. Мне хотелось, чтобы они в ответ весело рассмеялись, как было, когда мы играли в догонялки с Джалимином, хотелось, чтобы вой Лаллны помог нам сблизиться, как игра Аззуена по дороге на охоту.

Сначала стало очень тихо. Потом одна женщина прижала к груди ребенка и отвернулась от Лаллны, чтобы прикрыть собой малыша. Я услышала один испуганный вскрик, потом другой. Кто-то бросил в Лаллну палкой. Она снова завыла. Люди смотрели на нее с выражением страха.