Сапфир - Даниэль Зеа Рэй

– Какие потрясающие выводы, – от недовольства его голос вибрировал. – Еще немного раздумий наедине с собой – и я превращусь в посланника тьмы, что совратил тебя и заставил узаконить наш брак.

– Не говори ерунды, – отмахнулась принцесса.

– Тогда и ты нелепицу не неси! – он повысил тон. – Да, я не планировал спать с тобой. Но это случилось, и ответственность я с себя не снимаю! Наш брак узаконен, и нечего теперь пенять на судьбу. И, предрекая твое недовольство касательно моих слов о постели и собственных планах, спешу заверить тебя, что я тоже ни о чем не жалею, а утехи с тобой были… – он понизил тон и пробурчал себе под нос, – незабываемыми.

От его слов по телу Сапфир разлилось тепло, а щеки в прямом смысле запылали. Веснушки на них вспыхнули золотым и подсветили все лицо. Засмущавшись, принцесса рухнула на подушку и накрылась одеялом с головой.

Она услышала, как Гронидел встал и обошел кровать. Он залез на перину, приподнял край ее одеяла и забрался под него с головой. Навис над ее лицом и бесстыже рассматривал, как светится от чувственного напряжения кожа.

– Ты такая красивая, – прошептал он еле слышно.

– Думаешь? – ответила она и поджала губы. – Я всегда делаю вид, что не замечаю правды, но на самом деле… – она с грустью улыбнулась, – понимаю, что в нашей семье я не самый выдающийся цветок.

– Глупости. – Он коснулся пальцами ее щеки. – Ты самый прекрасный и необычный цветок, который я когда-либо видел.

Казалось, ее сердце в груди взорвется. От счастья. От его слов. От того, с какой нежностью он смотрел на нее в ту минуту, будто она и в самом деле была для него самой дивной драгоценностью.

«Боги, да я же…» – проскользнула мысль на краю сознания и спрыгнула в омут эмоций и чувств.

– Не хочу, чтобы ты умирал, – прошептала она, глядя светящимися глазами в его ярко-синие. – Скажи мне честно, почему ты не принял помощь богов?

Он прижал пальцы к ее щекам и нежно погладил кожу.

– Потому что из-за их лечения я могу утратить все свои воспоминания. Даже имени не вспомню, не говоря уже о знаниях.

– Но как так… – запнулась пораженная Сапфир. – Они же боги. Они нас создали! Неужели они не в состоянии поменять искру в твоей голове или придумать что-нибудь еще?

– Мне объяснили, что мой мозг слишком сложен и эксперименты с ним могут привести к печальным последствиям. А помочь по-другому они отказались, потому что я, – он злорадно усмехнулся, – не один из них. Нам всем давно стоило понять, что мы для богов не больше, чем милые сердцу питомцы. А на животных они свои лучшие технологии не растрачивают.

– Но, но… – принцесса запнулась. – Есть ли шанс, что после лечения ты сохранишь свою память?

– Он очень мал, – пояснил принц.

– Сколько? – допытывалась Сапфир. – Один к десяти? Один к двадцати?

– Один к ста, – озвучил он. – Целители богов практически уверены в том, что я лишусь памяти.

Сапфир зажмурилась, как будто новость причинила ей физическую боль, и прошептала:

– Но один из ста – это лучше, чем вообще без шансов, не так ли?

– Ты так переживаешь… – Его губы коснулись ее виска. – Я начинаю думать, что ты действительно передумала становиться вдовой.

Сапфир открыла глаза и прищурилась, с обидой глядя на самодовольную ухмылку Шершня.

– Я же ясно сказала, что не желаю твоей смерти!

– Я помню, – его ухмылка стала шире. – Но так приятно слышать это из твоих уст уже во второй раз!

Сапфир не выдержала напряжения и прижала ладони к щекам Гронидела, заставляя смотреть на свое лицо.

– Пожалуйста, дай мне слово, что рискнешь и примешь помощь богов.

Он вмиг перестал улыбаться и стал серьезен.

– Не хочу сейчас говорить об этом. Впереди почти год, и у меня есть время, чтобы хорошенько обо всем подумать.

– Дай слово, что рискнешь! – настаивала Сапфир.

Он прижал пальцы к ее лбу и погладил морщинку недовольства, что залегла между ее бровей.

– Судя по плеску маны в твоих солнечных глазах, сейчас тебе хочется удовольствий, а не разговоров, моя прекрасная Огненная Дева, – шептал Гронидел. – А мне очень хочется эти удовольствия тебе подарить.

Шершень поцеловал ее, заставляя умолкнуть и больше не просить о том, чего не хотел обещать.

Сапфир почувствовала, как глаза защипало. Горечь поражения солеными каплями покатилась по светящимся щекам и попала на губы, что он целовал. Гронидел не отстранился и не прервал ласк языка, хотя они оба знали, что принцесса плачет.

«Непробиваемый толстокожий упрямец!» – хотелось закричать Сапфир, но вместо этого она обняла его за плечи и с тяжестью на сердце отдалась во власть плотских желаний.

Гронидел

За жизнь он так умело научился обходить острые углы, что это стало получаться само собой. Однако только что опыт его едва не подвел, и он почти пообещал своей Ведьме рискнуть всерьез.

Благо возбуждение между ними тоже постоянно нарастало, и он вовремя воспользовался ее неопытностью в вопросах утех, чтобы повернуть ситуацию в свою сторону и завершить непростой разговор.

Сапфир расплакалась. Да, такого поворота он, вне сомнений, не ожидал. Но в то же время ему льстила мысль, что хоть кто-то в этом мире будет горевать, если он внезапно покинет его.

Эгоистично? Безусловно! Но одиночество Гронидела никогда не подбрасывало ему таких душевных подарков, как возможность быть кем-то оплаканным. Пусть даже разум нуждающейся в нем принцессы явно оказался затуманен возбуждением и перспективами изысканных удовольствий.

Незаметно мысли принца начали ускользать к тем же удовольствиям. Он желал развести ее стройные ноги и плавно войти в ее лоно, чтобы в полной мере ощутить жар, с которым ее мышцы встречали его возбужденный член всего с час назад. А еще он мечтал неспешно исследовать ее тело и изучить его потаенные места, чтобы проверить догадки о ярких реакциях Сапфир на любые его ласки. И поскольку сейчас принимать его супруге может быть больно, то, пожалуй, полноценный акт любви с фантазиями о глубоком погружении придется отложить на потом, а вот исследованиями секретов его страстной и весьма темпераментной Огненной Девы заняться именно сейчас.

Гронидел так и остался под ее одеялом. Он покрывал поцелуями светящуюся кожу жены, нежно скользя языком вдоль бьющейся жилки на шее и обводя гладким кончиком границы ямок у обеих ключиц.

Исподняя рубашка на ее плечах начала ему мешать, и он аккуратно стянул ее вниз, оголяя холмики грудей и розовые соски, к цвету которых внезапно начал питать особую