Сапфир - Даниэль Зеа Рэй

– Да как ты смеешь порочить мое честное имя! – зашипела она. – Оставил меня одну в чужом городе, а сам побежал с блудницей время коротать! Иди дальше гуляй, зальтийский упырь! Видеть тебя не желаю! – завопила она и топнула ногой по полу.

Все тело принцессы объяло синее пламя, которое все же быстро погасло.

– Следила за мной, да? – закивал он.

– Мне и отсюда все видно! – рявкнула она, указав искрящемся пальцем на окно.

– Я ходил новости разузнать!

– Это теперь так называется? – хохотнула Сапфир. – «Новости разузнать», – покривлялась она.

– Блудницы в городах осведомлены лучше любого шпиона! Одна из них тайным ходом отвела меня к хозяйке борделя, и та рассказала о здешних слухах.

– А рассказы свои она плела до того, как тебя обслужила, или после?

– Да не спал я с ней! – гаркнул он, и принцесса вздрогнула. – Это ты с зальтийским пронырой милые беседы вела! Неужели не поняла, что он пытался заманить тебя в постель, чтобы поутру обобрать как вишню?

– Зато такой, как он, не стал бы трижды меня отвергать!

– Нет, не стал бы. – Гронидел подошел к ней вплотную и склонил голову, заглядывая в ее светящееся гневом лицо. – И жизнь тебе спасать не стал бы. И упреки твои терпеть. И не уронил бы зеркальный щит из-за нашего поцелуя на лестнице. И не думал бы о тебе постоянно. И не побежал бы за тобой сломя голову.

– Ты не побежал. – Она вскинула подбородок, бесстыже глядя ему в глаза.

– Спроси у хозяина этого постоялого двора, как я за тобой не побежал, – произнес он.

Гнев смешался с похотью в гремучую смесь, что вот-вот должна была взорваться. Мана внутри взбунтовалась, подсвечивая кожу принца и знаки силы, что обычно были не видны. Светящиеся глаза Сапфир неотрывно следили за этими изменениями, пока сама она вся не вспыхнула золотым светом.

– Сожжешь меня? – хрипло прошептал он, наклоняясь к ее губам.

– Дотла, – пообещала она и поцеловала его.

Жизнь постоянно наставляла Гронидела на путь одиночества, ведь уроки ее были столь жестоки, что принцу ничего не оставалось, кроме как следовать «наставлениям» и не сходить с тропы. Что коварная попросит сейчас? Чему научит его? Ведь он попался в сети привязанности, что Огненная Ведьма расставила вокруг себя, и страсть, которую он испытывал, ослепляла до безумия.

Дева-воительница, что искала защиту в оружии, а не в близких ей людях; девушка-солнце, озарившая светом эмоций сумрак бесстрастия, в котором столько лет брел Гронидел; Огненная Ведьма, колдующая над его чувствами и выводящая из равновесия речами-заклинаниями – сколько загадок собрано в ней одной, которую нарекли драгоценным камнем?

Сапфиры бывают разных оттенков: синий, голубой, зеленый, желтый розовый, фиолетовый, белый. И принцесса искусно меняла цвета своей личности, постоянно удерживая внимание и интерес Гронидела. Так какой из цветов его притягивал больше всего?

«Вся палитра», – пронеслась мысль и моментально погасла, погребенная жаждой незамедлительно присвоить себе этот дивный камень.

Полные губы впивались в тонкие, зубы с нежностью прикусывали, язык властвовал и одновременно поддавался натиску ее языка. Мана выплеснулась наружу и окатила тело Сапфир. Принцесса застонала и прошила Гронидела ответной волной. Еще немного – и он не выдержит этого чувственного напряжения: уложит ее на кровать, чтобы быстро забраться под юбки платья, стянуть белье и войти в ее тело одним толчком.

Рваными движениями принц начал срывать со своей девы наряд. Наплечники со звоном врезались в стену и упали на пол. Меч рухнул к ногам. Держатель со спины улетел к двери. Кто придумал эти бесконечные ряды пуговиц на ее костюме для верховой езды? Редингот едва не лишился рукавов: с таким напором Гронидел пытался стянуть его с плеч. Жилетка потеряла пару пуговиц, которые ускакали друг за другом под кровать. Застежка на узких штанах выдержала натиск и уцелела. Сапоги Гронидел отбросил подальше. Белье сползло с бедер вместе с узкими штанами и гольфами. Белая рубаха воздушным облаком опустилась на стул. Нательная рубаха предательски треснула, когда принц попытался стянуть ее с плеч и груди. Гронидел не растерялся и порвал ткань, позволяя той свободно упасть на пол.

Сапфир вздрогнула, когда он подхватил ее, совершенно обнаженную, и усадил на письменный стол. Не прерывая поцелуя, он широко развел ее бедра и встал между них. Предстояло еще самому раздеться, и идей, как сделать это побыстрей, в голове не осталось.

Сапфир вцепилась пальцами в пряжку его пояса. Расстегнула и выбросила ему за спину. В этот момент Гронидел топтался на месте, пытаясь разуться без помощи рук. Справился с одним сапогом, когда его белый плащ оказался на полу. И от второго избавился, когда помогал Сапфир стянуть с него платье-рясу вместе с нательной рубахой. Оставались штаны и гольфы. До последних не добрались. Сапфир рванула кальсоны вниз, а Гронидел помог их с себя сбросить.

Она застонала, когда он прижался к ней горячим обнаженным телом, готовый войти в ее лоно сию же минуту.

Гронидел коснулся ее пальцами внизу и, ощутив влагу, заскользил по набухшим складкам вверх и вниз. Покружил вокруг ее клитора и сжал его, выдавив из ее груди стон прямо в губы вместе с дарящим блаженство всплеском маны.

– Моя Огненная Дева, – прошептал он, отрываясь от сладости ее рта на миг и снова сплетая их языки.

Он подхватил ее на руки, позволяя обвить ногами талию, и понес к кровати. Уложил на нее и заполз сверху. Провел носом по щеке и прижался губами к уху:

– Сначала будет больно.

– Знаю, – ответила она.

Он рывком подался вперед, и Сапфир ахнула. Все ее внутренние мышцы одномоментно сжались, сковывая Гронидела в тисках из боли и удовольствия.

Он не двигался, позволяя ей привыкнуть к новым ощущениям. Боги, да он сам привыкал к этому чувству единения с ней!

Сапфир часто дышала, и острые вершинки ее сосков касались его груди. Он поцелует их. Потом. Чуть позже. Приласкает и исследует все тело с особым рвением и пристрастием. Он узнает, тихая она или громкая. Спокойная или страстная. Робкая или бесстыжая. И какой бы она ни была, ему понравится любой из вариантов, ведь это будет та Сапфир, которую он доселе не знал.

Почувствовав, что она расслабилась, Гронидел улыбнулся и захватил губами мочку уха. Нежно прикусил ее и поцеловал заветную ямочку, от чего его принцесса вздрогнула и вобрала его в себя еще глубже.

– Сильно болит? – прошептал он, ведя губы вдоль ее подбородка и подбираясь к ее рту.

– Не-е-ет, – блаженно произнесла она.

– Вот и славно, – он улыбнулся сам себе