История Византийской Империи. Том 3 - Федор Успенский

Глава VIII

СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ДОМЕ ЦАРЯ ВАСИЛИЯ

ЛЕВ VI. НИЗЛОЖЕНИЕ ПАТРИАРХА ФОТИЯ

Основатель новой династии, которой суждено было почти двести лет стоять во главе империи, будучи сам скромного происхождения, не привел с собой в Константинополь толпы родственников и друзей и не был при вступлении на царство окружен значительной семьей. Будучи около 55 лет при вступлении на престол, он, конечно, имел свою семью, но об ней его ближайший историк, внук его Константин Порфирородный, сообщает весьма неудовлетворительные данные. В первый раз он был женат еще в молодые годы жизни в Болгарии или Македонии на девице также незнатного происхождения по имени Мария. Об ней почти ничего неизвестно в тогдашней летописи. Только в 865 г., когда Василий был награжден саном патрикия и получил звание паракимомена, писатели приводят факт, что он развелся тогда с женой своей, которую царь Михаил прилично наградил и отослал к ее родственникам, и с тех пор о Марии не имеется никаких известий. Более известна его другая жена, Евдокия Ингерина, которая ранее была в сожительстве с царем Михаилом III и после упомянутого развода Василия сосватана была за него самим царем. Евдокия принадлежала к византийской знати, она происходила из дома Мартинаки, из которого взял себе жену будущий царь Лев VI, т. е. впоследствии причисленную к лику святых Феофанию. Вышедши за Василия, Евдокия не прерывала, однако, сношений с Михаилом III. В Константинополе держался слух, что первые сыновья от брака Василия с Евдокией, Константин и Лев, были, собственно, сыновьями Михаила. По этому же случаю скандальная хроника приводит рассказ, что родная сестра Василия по имени Фекла находилась в преступной связи с царем Михаилом, а потом с одним боярином, Неатокомитом. Итак, в 867 г. Василий имел двух сыновей. Старший сын Константин пользовался особенной любовью отца и ок. 870 г. был сопричислен к власти и получил титул императорский. Василий готовил в нем себе преемника на царство, брал его с собой в походы и вел переговоры с императором Людовиком II о брачном союзе между Константином и дочерью западного императора Ирменгардой. Неожиданная смерть царевича в 879 г. поразила царя Василия как страшный удар судьбы, от которого он не мог оправиться до самой смерти. Есть все основания предполагать, что старший сын Василия Константин происходил именно от Марии, а не от Евдокии и что в этом нужно искать объяснения особенной любви отца к старшему сыну и нерасположения к Льву, к которому против желания Василия должна была перейти по наследству царская власть. Может быть, от того же брака происходили четыре дочери Василия: Анастасия, Анна, Елена и Мария, все по воле отца постриженные в монахини в монастыре св. Евфимия.

Другой сын, Лев, родился незадолго до смерти Михаила, когда Василий был уже соимператором. Нельзя сомневаться, что по отношению к его происхождению летописцы не из злословия утверждают, что он родился от Михаила и Евдокии. Теперь становится понятной та драма, которая разыгрывалась в царской семье в последние годы жизни Василия, который против своего желания должен был признать наследником Льва. Свое нерасположение к нему он не скрывал, и оно выступило наружу с особенной силой по случаю выбора невесты для царевича Льва (1). Как вообще в семейной истории Василия, так, в частности, в брачной жизни Льва имеется значительная доля тайны, которая осталась неразъясненной до сих пор. С одной стороны, есть указания, что царь Василий заставил царевича Льва согласиться на брак с Феофано, хотя невеста не нравилась жениху. С другой стороны, Никифор Григора, правда довольно поздний писатель, сообщает, что Феофано была выбрана из всех современных красавиц, представленных ко двору, в силу обыкновенного обычая выбора невест для царей и что царь Лев пользовался счастливым супружеством. Когда его постигло несчастие и он подвергся заключению, царица Феофано делила с ним горе и оставалась при нем все время, пока длилось заключение.

Нельзя оспаривать того, что царю Василию, по-видимому, было желательно отстранить от власти Льва; может быть, с этой целью был объявлен соимператором и Александр, предпоследний сын его. Во всяком случае в последние годы жизни Василия при дворе господствовали значительные неблагоприятные для наследника престола течения. Большой двор явно был враждебно настроен к малому. Весьма трудно выяснить действительное положение дела и определить роль царя Льва, ограничимся передачей той версии, которая сохранилась у Никифора Григоры:

«Время проходило, но отец клеветы диавол, не вынося зрелища в царском дворце такого прекрасного и отлично подобранного супружества, в котором душевные доблести соединялись с телесным совершенством, воспользовался одним зловредным и развращенным органом, т. е. некоторым монахом, по имени Сантаварин, через которого при посредстве правдоподобных наветов предрасполагает мысли царя Василия против сына его Льва. Вот обстоятельства, при которых сей Сантаварин проник в царские покои. Когда неожиданная смерть постигла Константина, второго сына царя, то эта потеря чуть не свела в могилу и отца, который в желании некоторого успокоения и утоления снедавшей его тоски обращался к помощи священных мужей и просил их молитв, дабы ему дано было каким бы то ни было способом во сне или в сновидении поговорить с сыном. Ибо бывают часто сопровождающие душу некоторые вещие сны, которые, как бы играя человеком и услаждая его льстивыми явлениями, вызывают в спящем образы и подобия умерших и таким образом несколько оживляют дух страждущего [60].

В это именно время Сантаварин, в неизвестности проводя монашескую жизнь, получает доступ к царю Василию и с притворным видом благочестия и божественного вдохновения обещает показать сына его Константина и дать возможность побеседовать с ним малое время. И, что в особенности важно, это будет не во сне, и царь не будет находиться в постели, а будет в бодрственном состоянии стоять на своих ногах и глядеть своими глазами [61]. Ибо, будучи египетского происхождения и усвоив себе учение тамошних магов, он изучил некромантию и искусство вызывания духов, вследствие чего при помощи некоторых заветных слов и заговорных выражений он мог выводить из ада на свет духов. Ибо показываются и отвечают на задаваемые им вопросы некоторые подобия умерших близких лиц, но эти являющиеся тени не суть души их, но подземные демоны. Пользуясь на сей раз таковым же коварством, этот обманщик, подобно тому как известная волшебница показала Саулу образ Самуила, придумывает способ, чтобы один из дружественных ему демонов принял образ царевича Константина. Увидев его и поговорив с ним и не подозревая обмана, царь питал уверенность, что видел собственного сына, и с тех пор стал считать Сантаварина божественным мужем и имел к нему великое уважение. Царь же Лев, муж мудрый и рассудивший, что сделанное Сантаварином не есть проявление божественной воли, а сатанинская вакханалия, начал порицать его пред царем Василием и при всяком случае публично унижать, называя его обманщиком и соучастником лживых демонов. С своей стороны Сантаварин, негодуя за это на Льва, подготовляет против него злобную клевету и становится предателем неповинного человека. Он внушает царю, что Лев строит ему козни, что ему надоело долголетнее правление царя и он приготовляет оружие и ковы против отца. Вследствие этого ни в чем не повинный Лев подвергнут темничному заключению, прежде чем произведено было расследование и обнаружена вина его».

«Глубокая трещина в семейной жизни основателя Македонской династии обнаруживается в разных источниках, но ни в одном из них не выяснена в достаточной степени причина неудовольствий не только между царями Василием и Львом, но и между братьями Львом и Александром, которые соцарствовали своему отцу. Не возвращаясь к этому темному вопросу, мы должны, однако, сказать, что темничное заключение могло окончиться для Льва гораздо худшим несчастием, ибо шла речь о применении к нему того наказания, которое делало членов царского дома не способными к царствованию, именно лишения зрения, но царь Василий вовремя остановился.

В Ватопедском монастыре, который с древних времен имел близкие сношения с царями Македонской династии, в прекрасном кодексе X в. (2) сохранились слова и беседы Льва Мудрого всего числом 35. В одной из бесед, сказанных в день памяти пророка Илии, оратор дает место воспоминаниям об испытанном им несчастии и об освобождении от опасностей, которые ему угрожали [62]. Сколько продолжалось заключение Льва, об этом имеются различные известия: или три месяца, или три года (3). Во всяком случае это не могло не остаться без влияния и на последующие отношения между отцом и сыном, и на общественное мнение. /Продолжаем извлечения из того же источника, которым пользовались выше./