Скобелев: исторический портрет - Валентин Масальский

В течение своего недолгого пребывания на посту главнокомандующего, как и во время описанной сцены, Скобелев энергично и ревниво поддерживал престиж России, армии, когда это требовалось, и Православной Церкви. Но и он уже не мог решить вопрос о занятии Константинополя, да теперь и не задавался этой целью. Момент был упущен. Главную задачу Скобелев теперь видел в укреплении болгарской независимости. Берлинский конгресс существенно ухудшил условия окончательного мира по сравнению с сан-стефанскими: Болгария была разделена на княжество Болгарию (к северу от Балкан), самоуправляющееся, но обязанное платить дань султану, и Восточную Румелию, часть страны к югу от Балкан, лишь автономную в пределах Оттоманской Порты и поэтому не имевшую права на регулярную армию. Болгары Восточной Румелии крайне опасались, что после ухода русских войск турки начнут здесь новую резню. Следовало найти средство самозащиты, не нарушая в то же время постановлений Берлинского конгресса. Выход был найден в организации стрелково-гимнастических дружеств (обществ), организаций по форме спортивных, а по существу военных. Каждый болгарин в возрасте от 20 до 60 лет должен был пройти обучение в этих обществах. Из запасов русской армии для этой милиционной армии было выделено оружие, вплоть до артиллерии и инженерного имущества, боеприпасы, созданы склады. Для отражения набегов башибузуков были организованы сельские караулы. В дружествах насчитывалось свыше 64 тыс. человек, а всего военное обучение прошли 103 тыс. болгар (в системе сельских караулов обучалось до 28 тыс. человек).

Скобелев вложил в обучение болгар всю душу и был главным организатором всего обучения. В письме начальнику штаба своего корпуса генералу М.Л.Духонину от 9 марта 1879 г. он писал, что болгарам необходимо «внушить, что довольно бегать от турок. На меня возложена, кроме командования расположенных в районе 4-го корпуса болгарских земских войск и румелийской милиции, подготовка края вообще к вооруженному отпору в случае вторжения турок по уходе русских войск». Скобелев высказывал убеждение, что сильному врагу может дать отпор только народная армия и добавлял: «Вот почему я придаю огромное значение гимнастическим обществам, которые, если народ того захочет и сознательно решится на все пожертвования, могут быстро развиться до полной и стройной ландверной системы…» В этом же письме Скобелев поручал Духонину разработать программу обучения, план обороны, выделить инструкторов, заказать в Москве знамя, которое он сам вручит. В письме от 14 апреля 1879 г. Скобелев указывал, что необходимо сформировать конно-саперные команды, предназначенные для проведения подрывных работ на железной дороге от Ямболя до Татар-Пазарджика в случае вторжения турок.

Скобелев ездил по всей стране, инспектировал деятельность организаций, сам проводил учения. Много усилий он отдал, обучая болгар сооружать и штурмовать укрепления, ставя их поочередно с русскими войсками то в оборону, то в наступление. Усилиями Скобелева и его многочисленных помощников (344 русских офицера-инструктора и 2700 нижних чинов) в Восточной Румелии была создана болгарская армия.

Сами болгары занимались с огромным желанием, результаты обучения превзошли все ожидания. Н.Н.Обручев, посетивший Восточную Румелию и присутствовавший на смотре 11 дружин сильного состава и двух сотен конных гимнастов, отмечал большие успехи, достигнутые всего за два месяца обучения, и высокий уровень боевой подготовки юной армии. Это была уже реальная сила, способная дать отпор провокациям со стороны турок. В письме тетке графине Адлерберг Скобелев высказывал уверенность, что если турки вторгнутся в Восточную Румелию, их ждет отчаянный отпор. В.И.Немировичу-Данченко в письме, отправленном уже из Петербурга, он вместе с этой мыслью-выражал убеждение в способности болгар преодолеть раскол страны, навязанный ей Берлинским конгрессом, и создать единое государство: «Если мы и оставляем Болгарию расчлененной, четвертованной, то зато оставляем в болгарах такое глубокое сознание своего сродства, такое убеждение в необходимости рано или поздно слиться, что все эти господа скоро восчувствуют, сколь их усилия были недостаточны. А вдобавок к этому оставляем мы в так называемой Румелии еще тысяч тридцать хорошо обученных народных войск. Эти к оружию привыкли и научат при случае остальных».

Население города Сливно, где жил Скобелев, и всей Болгарии, боготворило его. Уезжая, он на прощанье заявил, что при угрозе болгарам всегда готов откликнуться на их зов. Овации при проводах были бесконечны и даже стесняли Скобелева. Поэтому он уехал тайком, и лишь в Бургасе, перед посадкой на пароход, патриоты его настигли. Ни одно городское здание не вмещало провожавших, и прощальный раут был устроен на поле, где люди разместились амфитеатром. При отъезде народ выпряг из кареты лошадей и довез Скобелева на себе сначала до квартиры, а оттуда на пристань. Энтузиазм признательного народа не поддается описанию.

Весной 1879 г., после трудной войны и последовавших за ней событий, также отнявших много сил и энергии, Скобелев, наконец, получил отпуск и прибыл домой, в Петербург, где жил на Моховой.

Глава IV. Ахал-Теке

Скобелев возвратился на родину в ореоле всероссийской славы, как общепризнанный национальный герой. Начав войну в более чем скромной и весьма неопределенной должности состоящего при штабе главнокомандующего, получив во время осады Плевны пехотную дивизию и чин генерал-лейтенанта, командуя в период наступления авангардом и некоторое время будучи лишь исполняющим обязанности командующего оккупационной армией, то есть занимая далеко не самые высокие командные должности, Скобелев, однако, в глазах армии и народа стал главным героем всей войны. Как писал тот же генерал Анучин, «прервавшаяся было туркестанская легенда началась снова, клубок покатился… геройские поступки начали уже нанизываться в новую арию». Слава Скобелева затмила славу его начальника Ф.Ф.Радецкого, И.В.Гурко и других отличившихся в этой войне генералов. Восторженные встречи со стороны войск и населения не могли не льстить ему, так любившему славу, но он благоразумно избегал слишком громких и частых оваций. О милости к нему государя и поведении Скобелева 30 ноября 1879 г. писал М.Н.Каткову его петербургский корреспондент романист и публицист Б.М.Маркевич: «…28-го было у государя при обходе в воспоминании взятие Плевны (вторая годовщина падения этой твердыни турок. — В. М.), на котором он был светел и по обыкновению необычайно милостив. Обедало 104 человека… Героем дня… был Скобелев. Государь два раза подходил к нему, поцеловал и сказал: «Я поныне благодарю Бога, что он спас тебя тогда». Скобелев держит себя здесь с необыкновенным тактом, не только ни в одном публичном обеде не показывается, но ничуть не бывает в свете, даже у родной тетки, графини Адлерберг, где бывает всегда много народа, избегая любопытства, оваций и т. д.»