Скобелев: исторический портрет - Валентин Масальский

В войну 1877–1878 гг., как и в период Крымской войны, только США выказали симпатии России. Еще перед войной, в начале апреля 1877 г., в Босфоре появились четыре американских фрегата, как было официально объявлено, для защиты интересов американских граждан. Но во всем мире этот шаг был воспринят как демонстрация против Англии и в поддержку России. Многие американцы выражали желание идти в русскую армию добровольцами. Когда война уже началась, США заняли позицию нейтралитета, но он был совсем не таким, как, например, австрийский, а дружественным, даже заключал в себе поддержку. Для получения достоверной информации о войне американское правительство послало в Россию в качестве военного агента имевшего влиятельные связи (несмотря на невысокий чин) и вхожего в Белый дом лейтенанта Ф.В.Грина. Сердечно принятый в Петербурге, он был направлен в ставку и имел доступ ко всем источникам информации. Как писал Грин позже, к нему относились как к своему. В многочисленных донесениях на родину он с восхищением отзывался о боевых качествах русских солдат и предостерегал от доверия английской пропаганде, предрекавшей России поражение. Когда англо-русские отношения обострились до такой степени, что война казалась неизбежной, США поддержали Россию, организовав, чтобы избежать нарушения международного права и американских законов, фиктивное пароходство с целью постройки по русским заказам и чертежам нескольких военных судов для крейсерской войны против Англии, как это делали англичане против американских северян во время гражданской войны в Америке. В США скрытно, в штатском, были направлены 660 военных моряков и квалифицированные инженеры. Несмотря на английские протесты, поскольку сведения об этой деятельности все же просочились в печать, корабли были построены. Небольшая сила по сравнению с огромным английским флотом? Да, но, укомплектованные отважными экипажами (чем всегда отличались русские моряки), эти быстроходные крейсеры могли нанести английской торговле и судоходству неисчислимый ущерб. Сообщения об этой угрозе были восприняты с паникой в английских правительственных и деловых кругах. Как видим, взаимная поддержка позволяла обеим странам успешно разрешать жизненно важные и труднейшие из их проблем. Я уже не говорю о том, что в XVIII в., в царствование Екатерины II, Россия оказала эффективную помощь юной, только что родившейся нации в ее борьбе за независимость против той же Англии. Можно добавить, что народы двух стран всегда питали друг к другу симпатию. Даже когда Аляска была русской и мы граничили с США, конфликтов не было. Есть мнение и о сходстве истории, по крайней мере в отношении освоения огромных неведомых пространств. Говорят и о сходстве национальных характеров. Если иметь в виду простых американцев, людей из народа, то общие черты, по-моему, есть: открытость и широта души, трудолюбие, простота и добросердечие. Справедливости ради нужно, правда, указать, что и тогда, в прошлом веке, наши соотечественники отмечали такие не симпатичные русскому характеру черты американцев, как бездуховность, всепоглощающая жажда приобретательства.

Для полноты картины еще два слова о знакомых нам американцах на этой войне. Первым из американских корреспондентов, специально направленных в Россию, был Мак-Гахан. Он побывал в Крыму, на Кавказе, в Москве и Петербурге, а в 1873 г., как мы знаем, сопровождал русские войска в хивинском походе. В 1875 г. участвовал в сборе фактов о турецких зверствах в Болгарии. В турецкую войну он в числе 60 иностранных корреспондентов был при Дунайской армии, но, в отличие от большинства из них, находился впереди и видел все главные сражения. Не в пример английским газетчикам, посылавшим искаженную информацию, за что один из них был даже выслан домой, корреспонденции Мак-Гахана были правдивы и честны, что высоко ценилось в России. Американского журналиста знала и уважала вся армия. До конца войны он был при армии, но, узнав, что в Петербурге заболел тифом Грин, поспешил ему на помощь и, выходив друга, вернулся в армию. Однако, как выяснилось по возвращении, Мак-Гахан заразился той же болезнью. В начале июня 1878 г. он умер. Был награжден двумя русскими орденами, его память почтили в Москве, Петербурге и других городах.

Такой же честной была деятельность Грина. Вернувшись домой, он, поощряемый в этом деле известным генералом армии северян У.Т.Шерманом, написал подряд две книги. Первая — «The Russian Army and the Campagns in Turkey in 1877–1878», N.Y.—L., 1879. Она — об организации русской армии и о войне на Балканах, та, которая только что упоминалась в связи со Скобелевым. Вторая — очерки о пребывании автора в действующей армии, уже знакомая нам «Sketches of army Life…», London, 1881. На большом материале Грин показал «беспредельную доброту и гостеприимство» русского народа.

В марте Скобелев был с визитом у султана, пожелавшего познакомиться с Ак-пашой, и остался очень доволен приемом.

— Знаете, господа, — говорил он окружающим офицерам, — я совсем другими представлял себе турок. Право, они высматривают молодцами. Прекрасно одеты, опрятны, в высшей степени любезны. Нас приняли так мило, так радушно. Я ими очень доволен.

Временами Скобелев и окружающие его офицеры, как и офицеры его корпуса и дислоцированных вокруг войск, ездили в Константинополь и его окрестности посмотреть чужую, такую не обычную для них столицу, поразвлечься, покутить. Как-то раз Скобелев с тремя офицерами и четырьмя казаками, в том числе с неизменным Дукмасовым, поехал в Буюк-Дере, где у него было дело в русском представительстве. Остановились в лучшей французской гостинице. Хозяйка, бойкая, пикантная дамочка, очаровала всех, в том числе Скобелева, который пригласил ее к общему обеду. В зал он вышел в белом кителе, раздушенный и сияющий, усадил рядом с собой хозяйку и стал за ней отчаянно ухаживать. Вдруг ему пришла в голову мысль выкинуть гусарское коленце. Он подозвал одного из офицеров и шепнул ему что-то на ухо. Тот улыбнулся и вышел. Скобелев между тем что-то рассказывал француженке о России.

— А вот посмотрите на этого господина, — сказал он вдруг, указывая на Дукмасова. — Это казак самый настоящий. Он ест человеческое мясо и сальные свечи.

Француженка сделалась красна, с удивлением посмотрела на руки и на зубы казачьего офицера и, наконец, сказала, что он не похож на людоеда.

— Мы его приручили! — отвечал Скобелев. — Увидите, с каким аппетитом он будет, вместо десерта, есть сальные свечи!

Вошел лакей и подал казаку тарелку с парой сальных свечей. Француженка пришла в ужас. Но когда Дукмасов стал преспокойно уписывать поданные ему свечи, она чуть не упала в обморок. Тут уже Скобелев не выдержал и объяснил, что свечи из сахара и сливок сделал по заказу кондитер. Восторгу француженки не было предела.