Честность свободна от страха - Саша Фишер

Шпатц, вытирая ладони салфеткой. — Или нет? Вдруг, если бы комендант не постучал, я бы вырвал себе глаза?»

Шпатц оделся и посмотрел на себя в зеркало. Разбитая губа уже не бросалась в глаза — опухоль спала, ссадина почти зажила. Зато на левой скуле, ближе к уху, налился свежий синяк. Там, куда прилетела брошенная Фрид кружка.

Глава 9

Auf Glück und Freude

Folgen Qualen,

Für alles Schöne

Muss man zahlen, ja.

(За счастьем и радостью

Следуют страдания,

За все прекрасное

Нужно платить, да).

Was ich liebe — Rammstein

Крамм отставил кружку с недопитым остывшим чаем.

— Герр Шпатц, все это звучит очень плохо. Я никогда не интересовался всерьез способностями виссенов, к счастью, эта тема вообще обходила стороной мою скромную контору…

— Может быть, это был просто кошмар. Вчера был сложный день, который закончился в полицайвахте…

— Может быть. Ты готов заключить пари на это?

— Нет, герр Крамм, — Шпатца передернуло. — И что же нам делать в таком случае?

— Самое время признать поражение, герр Шпатц, — Крамм снова взял кружку, заглянул в нее, скривился и не стал пить. Шпатц поднялся с дивана, наполнил чайник водой и поднес спичку к фитилю примуса.

— Явиться к полицаям и все им рассказать?

— Нет. Еще нет. Время вызвать Пфордтена и выложить ему правду о его супруге и настоящем отце Сигилд. Сейчас нас с тобой перед полицаями оправдывает контракт и расписка о неразглашении. Но одно только подозрение, что мы укрывали виссена, да еще и готовили ее побег из страны, способен поставить крест на нашей идеальной репутации.

— Или жизни?

— И жизни. Пфордтен находится в худшем положении — он целых девятнадцать лет растил виссена в своем доме, — Крамм усмехнулся. — Он имеет право хотя бы об этом знать.

— И мы предоставим ему право самому принять решение, что делать с этим знанием?

— Да.

— А если он решит продолжать поиски и придерживаться плана выдать Сигилд за Гоззо?

— Тогда пусть сам ищет это маленькое чудовище. Мы просто сожжем папку и забудем эту историю как страшный сон.

— Как страшный сон… — повторил Шпатц, посмотрел на свои руки и пошевелил пальцами. Тень от утренней боли все еще отзывалась в суставах.

Крамм вскочил и решительно направился к телефону.

— Фройляйн, будьте так любезны, соедините меня с номером герра Клауса пакт Пфордтена. Да. О, у вас такой сладкий голос! Конечно, знаю. Семь-один-восемь-восемь-два. Благодарю! Герр пакт Пфордтен?

Шпатц забрался в мобиль, раскрыл свой блокнот и пробежал глазами по составленному списку. Перед тем, как схватить плащи и поехать навещать Пфордтена в его похожем на кремовый торт особняке, они скрупулезно перебрали известные им сведения. «Никакой импровизации в серьезном разговоре быть не может, герр Шпатц! Если есть возможность, следует подготовиться!» — сказал Крамм и заставил его думать и писать.

Первым пунктом было обозначено настоящее отцовство. И фотопортрет Сэппеля Вологолака в качестве доказательства своей версии. «Мы скажем, что нашли его мертвым, герр Крамм?» — «Конечно же, нет, герр Шпатц!»

Вторым пунктом были следы оккультного кружка в старом доме Пфордтенов. «Нам придется на словах рассказывать, что мы видели там фотопортрет Адлера штамм Фогельзанга… Герр Шпатц, а вы не думали освоить искусство фотографии? Это бы сильно упростило нам работу…»

Третий пункт — рассказ о том, что Фрид пыталась договориться с Краммом о судьбе девочки, помощи в изготовлении поддельных документов и вывозе ее из страны. «Опасный момент… Пфордтен может решить, что мы оговариваем его супругу и потребовать доказательств, которых у нас нет…»

Четвертый пункт — клиенты Сигилд. Коллекционер дирижаблей, эксцентричный ученый, и третий. «Они уважаемые люди, мы не будем называть Пфордтену их имен, зачеркни их, чтобы нельзя было прочитать, герр Крамм!» — «Мы скажем про тайный анализ, показавший, что Сигилд — виссен?» — «Разумеется! Мы из-за этого и затеваем весь этот разговор!»

Пятый пункт — встреча Фрид и Шпатца вчерашним вечером. «А что насчет предыдущей нашей встречи, у Хаффенхоффа и Смирненхоффа?» — «Я думаю, мы ее опустим… Личность этого твоего торговца зерном для меня не очень понятна, я не знаю, какое участие он во всем этом на самом деле принимает…» — «Тогда что мы скажем о причинах визита Фрид?» — «Например, что она пыталась убедить тебя помочь девочке, потому что не была уверена, что я воспринял ее аргументы серьезно».

Крамм сосредоточенно крутил руль, пробираясь по узким улочкам Альтштадта.

— А разве проезд под кошкой не короче, герр Крамм?

— Я хочу навестить одного нашего друга, герр Шпатц.

Пешком улица с уткой казалась шире. Даже крохотный мобиль Крамма едва протискивался между тесно стоящими домами, с обвалившейся до кирпичной кладки штукатуркой.

Маленький домик, где они нашли мертвого Вологолака представлял собой жалкое зрелище — дверь была сорвана и болталась на одной петле. От мутного стекла на единственном окне остались лишь осколки. Не притормаживая, Крамм проехал мимо.

— Когда Фрид вчера схватила вилку, чтобы опять на меня броситься, я подумал, может это она убила Вологолака? Разозлилась, что он не смог принести ей голову Фогельзанга, схватила ножницы и воткнула их ему в глаз…

— А он оказался настолько нерасторопным, что просто стоял и ждал своей участи… — Крамм круто вывернул руль, и мобиль наконец-то выехал из лабиринта Альтштадта.

— Вы так не думаете, герр Крамм?

— Фрау Пфордтен понятна, как раскрытая книга, герр Шпатц. Это капризная, избалованная своей красотой и поклонением мужчин с самого детства дамочка. Старея, такие женщины в каждом слове ищут подтверждения, что она все еще красива.

— Но вы же считаете, что она красива.

— О, разумеется. Только это осень, герр Шпатц. Время безжалостно к женщинам, гораздо больше, чем к мужчинам. Особенно к таким пустым дурочкам, как Фрид. Вот она и старается захапать жадными руками с идеальным маникюром последние крохи поклонения.

— Но почему она ненавидит Фогельзанга?

— Если вы верно передали интонации, герр Шпатц, юный Адлер штамм Фогельзанг проигнорировал ее женские чары.

— Вы уверены, что за этой ненавистью не кроется что-то другое, более серьезное, чем каприз скучающей фрау?

— Когда имеешь дело с женщинами, ни в чем нельзя быть уверенным, — Крамм хохотнул. — Но если в ее хорошенькой головке и скрываются какие-то другие мысли, то она изумительно хорошая актриса.

Мобиль остановился возле драгоценных ворот особняка Пфордтена. На этот раз нерасторопный лакей в пурпурной форме