Честность свободна от страха - Саша Фишер

Фрид уронила голову на грудь. Ее идеальная прическа растрепалась. «Она тоже не знает, что Вологолак мертв», — подумал Шпатц. Зал, тем временем, заполнился. За соседними столиками появились посетители. Они вкусно пили пиво, аппетитно хрустели бутербродами с мясом и весело обменивались последними новостями. Шпатц понял свою ошибку в выборе столика — сейчас ему придется выбираться через всех этих людей в обнимку с очень пьяной фрау Пфордтен… Тут она открыла глаза и уставилась на Шпатца. Во взгляде загорелась яростная ненависть.

— Фогельзанг… — прошипела Фрид, схватила со стола свою пустую кружку и со всего маху запустила ей в голову Шпатца. Он едва успел уклониться от прямого удара, но тяжелое стекло чувствительно задело его по уху и со звоном вдребезги разбилось об пол.

— Фрау пакт Пфордтен! — Шпатц начал подниматься. Весь зал замолчал, и взгляды посетителей обернулись к ним. Фрид попыталась встать, но не смогла, поэтому схватила со стола кружку Шпатца и швырнула ее вслед за первой. Брызги остатков черного пива полетели в сидящих за соседними столиками. Фрид схватила со стола тяжелую вилку, Шпатц шагнул к ней, перехватил ее руку и обхватил второй рукой за талию. Это было такое мучительное дежа вю, что ему хотелось рассмеяться от нелепости ситуации.

— Ненавижу тебя! — кричала Фрид, извиваясь в его руках и пытаясь освободить руку с вилкой.

— Фрау пакт Пфордтен, — прошептал Шпатц ей на ухо. — Я не Фогельзанг, я Шпатц Грессель, успокойтесь…

— Что уставились? — Фрид перестала вырываться и оглядела мутными глазами безмолвствующий зал. — Жирные мерзавцы. Потные похотливые ублюдки. А ваши жены знают, что вы лапаете шлюх? Вы же все хотите только одного!

— У вас очень интересный подход к выбору подружек, герр Грессель, — Волдо подавил смешок. — Надеюсь в следующий раз вы воздержитесь от женского общества.

— Простите, герр Волдо, — не выпуская из крепких объятий Фрид, проговорил Шпатц. — Сколько я вам должен?

— Я фройляйн Мантойфель, — высокая женщина в черной форме вошла в комнату, куда Шпатца и Фрид привели те же два полицая, которые в прошлый раз интересовались его аусвайсом. В этот раз разговорами дело не закончилось — их посадили в черный ваген и доставили в полицайвахту. — Фриц и Ханс сказали, что буянила женщина. Это она?

— Фройляйн Мантойфель… Я… — Шпатц вскочил на ноги.

— Вы Шпатц Грессель, я читала протокол. Также ребята сказали, что к вам у них никаких претензий. Сейчас вы ответите мне на несколько вопросов и можете идти. Вы знаете имя этой женщины?

— Да, фройляйн Мантойфель, — Шпатц оглянулся на Фрид. Та спала на неудобной деревянной скамейке, по-детски подсунув ладошку под щеку. — Это фрау Фрид пакт Пфордтен.

— Она проститутка?

— Нет, фройляйн Мантойфель. Она супруга нашего клиента, хотела поговорить по делу. Выпила немного лишнего…

— Так бывает, герр Грессель. Какого рода дело вы обсуждали?

— Мой наниматель — герр Васа Крамм, частный детектив. Я его секретарь.

— Можете идти, герр Грессель. Вот ваш аусвайс, — она протянула документ. — По коридору направо, до конца, охранник вас пропустит.

— А что будет с фрау пакт Пфордтен? — Шпатц сунул аусвайс в карман.

— Не беспокойтесь, герр Грессель. Мы о ней позаботимся.

Шпатц вышел на улицу. Было уже темно, прохожих почти не было. По ощущениям, полночь уже давно прошла. Шпатц огляделся, чтобы сориентироваться, и направился в сторону дома.

Окошко коменданта было закрыто. Шпатц поднялся на свой этаж, стараясь шагать потише. Повернул ключ в замочной скважине. Привычно скрипнула, приоткрываясь, соседняя дверь.

— И вам доброй ночи, — прошептал Шпатц себе под нос. Дверь открылась, и под ноги ему упал листок бумаги. Шпатц вошел в прихожую, щелкнул выключателем и развернул записку.

«Мою благодарность вы можете получить в том же месте и в то же время. Д.К».

Шпатц снял плащ и повесил его в шкаф. Положил на стол сверток с бутербродом от Фрау Вигберг — Волдо завернул несъеденную порцию Фрид с собой, как он и просил. А поскольку сегодняшний счет несколько превысил запланированные расходы, Шпатц не стал отказываться. Выключил свет, разделся, на память развесив свои вещи по местам, и забрался под одеяло.

Было уже поздно, но сон не приходил. Шпатц ворочался на жестком матраце, пытаясь устроиться поудобнее, но мысли продолжали лезть в голову. Коллекционер дирижаблей… Быстрая речь Лисбет. Пьяная болтовня Фрид. Все это вместе то сплеталось в жутковатую цельную картину, то распадалось на ничего не значащие кусочки. Где же ты прячешься, дрянная девчонка Сигилд?

Он провалился в сон. Перед ним, блестя от пота выгибалось в диковатом танце тонкое тело Сигилд. Она громко смеялась, запрокидывая голову. С правой стороны от нее качал толстым животом мужчина, чье лицо было скрыто маской кролика. С левой стороны, стараясь повторить ее движения, колыхал объемным брюхом другой толстяк. В маске барана. За ее спиной нелепо дергалось третье толстое голое тело. Его хозяин был в маске коровы. Все трое тянули руки к Сигилд, но не могли достать — выгибаясь и извиваясь, она уходила от их рук. Каждый раз промахиваясь, они издавали жалобные крики.

Тут она остановилась и посмотрела прямо Шпатцу в лицо. Ее глаза были полностью черными, как будто один гигантский зрачок. Она снова засмеялась, обнажив свои крупные зубы, растопырила пальцы на ладонях и стала приближать их к своему лицу. Она сжимала и разжимала пальцы, словно хотела что-то схватить. Шпатц хотел отвернуться, но его тело словно сковал паралич. Двигались только его руки. Помимо воли они приближались к его лицу, повторяя ее движение. Он видел свои ладони. Видел, как хищно сгибаются его пальцы, стараясь что-то схватить. Все ближе. Ближе. Они уже почти коснулись его глаз…

— Герр Грессель, просыпайтесь! — Шпатц с грохотом свалился с кровати. Его била крупная дрожь, пальцы на руках, скрюченные как птичьи лапы в приступе артрита, болели. — Герр Грессель, у вас все в порядке?

— Да, герр комендант! Спасибо!

Шпатц, опираясь на локоть, тяжело поднялся на ноги. Его пижама была мокрой от холодного пота, пальцы на руках отказывались слушаться. Несколько минут ему пришлось потратить, чтобы восстановить в них жизнь. Во рту пересохло. С огромным трудом он ополоснул лицо, сунул в рот щетку и стал остервенело тереть зубы, стараясь смыть заполнившую рот сухую горечь.

Сев за стол, Шпатц торопливо сжевал бутерброд с остывшим мясом, глядя на темные окна соседей. Для всех было еще рано. Они начнут просыпаться не раньше, чем через час. «Надеюсь, это был просто ночной кошмар, — подумал