Жестокая любовь мажора (СИ) - Демина Маша

— Не буду, — едва слышно произношу и закрываю лицо ладонями, содрогаясь от нахлынувших слез. — Не буду, Илай, прости…

Я слышу, как приглушенно он матерится и бьет кулаком в стену. А потом мы снова погружаемся в тишину, наполненную его тяжелым дыханием и моими короткими вздохами.

— Посмотри на меня, — тихо просит он. — Алис. Я без вас уже не смогу… — его голос надламывается, и я зажмуриваюсь. — Мы все решим, только сделай шаг в мою сторону.

— Хватит, хватит, пожалуйста, хватит, — мотаю головой и собираюсь сбежать, но он успевает меня удержать и сгрести в объятья.

— Алис, — он сдавливает меня крепче, зарываясь лицом в волосы и выдыхая: — Что ты творишь со мной? Зачем?

— Я не отказываюсь от отношений, я не собираюсь прыгать к другому в кровать, мне никто не нужен, Илай, — шепчу, прижатая к его большой твердой груди, в которой сердце так стучит, что мне больно чувствовать его под своей ладонью. — Если других вариантов нет, мы… Мы можем попробовать отношения на расстоянии, временно, общаться по видео и встречаться по выходным…

Илай сжимает мои волосы на затылке и тянет вниз, пока я не запрокидываю голову и не встречаюсь с ним взглядом, в котором разгорается такая буря, что грозит уничтожить меня.

— Отношения на расстоянии — это то, чего ты хочешь? — его дыхание резкое, челюсти напряжены. — Лично я — нет. Меня это не устраивает, черт возьми.

Я тяжело сглатываю. С минуту мы испепеляем друг друга молчаливыми взглядами, Илай так крепко стискивает челюсти, что слышен скрежет его зубов, но сквозь горечь в горле я наконец шепчу:

— Тогда мне больше нечего предложить тебе.

Как только слова срываются с губ, Илай практически отталкивает меня.

Я оступаюсь и едва не теряю равновесие, но затем вижу, как он трет руками лицо, взъерошивает волосы и расхаживает взад-вперед.

Желудок сжимается от страха. Особенно когда Багиров останавливается и бросает на меня взгляд пылающих глаз.

Я дрожу, будто температура в парадной резко упала ниже нуля.

— Я думаю, тебе лучше уйти, — шепчу и порываюсь уйти сама, но он опять останавливает меня.

— За что ты так со мной? Откуда в тебе столько жестокости? — его голос глубокий и наполненный раздражением, с которым он с трудом справляется. — Разве я недостаточно ползал перед тобой? Да по хуй на это. Я готов ползать сколько потребуется, но ты должна идти мне навстречу. НАВСТРЕЧУ. Это когда люди слышат друг друга, помогают друг другу. Я готов пройти большую часть пути к тебе, но от тебя тоже требуется сделать хотя бы один гребаный шаг. Понимаешь, Алис? И сейчас для него самое время. Возможно, я не самый лучший парень и отец, но я хочу быть лучшим, — он бьет себя кулаком в грудь. — Хочу быть лучшим для вас. Просто дай мне этот гребаный шанс! — он еще несколько раз бьет себя в грудь, а потом сдавленно выдыхает, ожидая моего ответа.

Я замираю. Потому что мне страшно еще раз произнести вслух, что я отказываюсь. Мне страшно, что Багиров развернется и просто исчезнет.

— Илай, я… я все понимаю, — мои губы дрожат, и новая слеза скатывается по щеке. — Но я не могу, — шепчу, качая головой. — Я не могу вернуться в Москву. Не проси меня об этом…

— Да, почему, мать твою?! — рявкает он, вскидывая руки так, что я отскакиваю назад. Сердце подпрыгивает к горлу. — Ты не даешь мне ни малейшего шанса! — рычит он.

— Прости, — срывается с моих губ. — На сегодня нам лучше закончить…

Я разворачиваюсь и на этот раз почти дохожу до двери, но внезапно локоть вспыхивает от болезненной хватки и я, ахнув, впиваюсь в напряженное лицо Багирова испуганным взглядом.

И тут же злость покидает черты его лица, сменяясь раскаяньем.

— Черт… — Илай ослабляет хватку. — Прости, я не хотел…

Я делаю резкий вдох.

Если сейчас останусь, то уйти уже не смогу. Не смогу не уехать с ним. И тогда может случиться непоправимое. Для нас всех. Илай не знает этого, я — знаю. Это все портит. Мой страх такой сильный, что все мои действия и решения кажутся правильными и рациональными. Возможно, мне нужно дать себе время, чтобы принять мысль о возможном переезде, но не сейчас, не тогда, когда мы оба на взводе. Сейчас мне действительно нечего предложить.

— Отпусти, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно.

Илай тут же выполняет просьбу.

— Алис, блядь, я не хотел причинять тебе боль.

Я тоже.

Его грудь вздымается.

— Не рассчитал, прости меня…

Он хочет сделать шаг ко мне, но я останавливаю его.

— Тебе лучше уехать. Разговор окончен.

Развернувшись, я влетаю в вонючий коридор, чтобы как можно быстрее скрыться в комнате. Захлопываю за собой дверь, прижимаюсь к ней спиной и сползаю вниз.

Так и сижу, пытаясь отдышаться, а потом обхватываю колени и, спрятав лицо, плачу до тех пор, пока у меня не остается сил и я не сворачиваюсь калачиком прямо под дверью.

А ведь я была так близко. Я даже успела потрогать счастье руками, жаль, что меня никто не предупредил, каким зыбким оно бывает…

Глава 45

Я поспала всего пару часов, и теперь чувствую себя пустой, разбитой и потерянной. В голове — сплошной беспорядок, из которого хочу выбраться, но пока не знаю как.

На работе беру отгул, соврав о плохом самочувствии. Но на самом деле отсутствие сна сегодняшней ночью не имеет к моему паршивому состоянию никакого отношения. А вот тяжелое чувство вины, которое под утро лишь усилилось, —да!

Я знаю, как все выглядело со стороны, и знаю, что причинила ему боль, обидела, не позволив прогнать мои страхи.

Страхи, которые я так и не набралась смелости озвучить. Слова не шли. Они будто застревали в горле, потому что меньше всего на свете я хотела, чтобы моя правда все испортила.

Но молчание ничуть не облегчило ситуацию. Возможно, даже сделало хуже.

Я должна позвонить Илаю, попросить о встрече, собрать в себе, черт возьми, последние крупицы мужества, чтобы решить проблему, но вот только как? В голове такая каша, что, кажется, невозможно найти выход. Как я могу быть честной с ним, когда ужасно боюсь произнести вслух истинную причину моего отказа?

Я уже не смогу без вас…

Его слова раздаются в груди эхом и причиняют боль. Задевают сердце, которое от одной мысли, что Илай уедет, разрывается на части.

Господи, я действительно запуталась.

Но вместо того, чтобы попытаться распутать клубок проблем, в очередной раз гашу экран и убираю телефон, так и не рискнув набрать сообщение.

Становится все сложнее заставить себя что-то исправить, потому что Илай тоже не пишет и не звонит.

Только рано утром он поинтересовался: нужно ли забирать Кирилла. Но после того, как я сообщила ему, что осталась дома и сама присмотрю за сыном, Илай больше ничего не писал.

И до сих пор от него тишина. Нет, он имеет на это полное право. Я понимаю его. Но я нуждаюсь в нем. Он сказал, что мы должны делать шаги друг к другу, и действительно долгое время шагал в одиночку, потому что сам же и сотворил между нами пропасть. И почему-то решил остановиться именно сейчас, когда до счастья рукой подать… если бы не проблема, которая стоит преградой на пути к нему.

Да, я не смогла рассказать ему вчера, потому что было очень много всего: и ревность, и обида, и страх. Но если бы он проявил еще немного терпения, попытался помочь рассказать ему… а не требовал здесь и сейчас, я бы доверилась… немного времени.

Я была на грани эмоционального срыва.

Новость о Москве оказалась внезапной, и я не успела принять ее. Я была не готова вспоминать об отце, о котором заставила себя забыть, когда начала жить с чистого листа с ангелом у себя под сердцем. А когда родился Кирюша, мне даже перестали сниться кошмары, будто этот мальчишка был дарован мне как спасение от всех моих внутренних демонов.

И именно поэтому я не готова встретиться с ними вновь.

Тяжелые мысли прерывает боль в бедре, я вздрагиваю и опускаю взгляд на сына, который прилип к моей ноге и, хохоча, собирается укусить меня еще раз.