Жестокая любовь мажора (СИ) - Демина Маша

— Очень приятно. — К сожалению, убедительно произнести эти слова не удается, и девушка бросает взгляд на Илая.

Повисает неловкая пауза.

— Ну, не буду вам мешать! — она убирает руки в карманы. — Если что, звони.

Я тяжело сглатываю, и даже объятья сына не облегчают моего состояния. В груди будто становится жарче. И часто они так зависают у него в кабинете? Даже Кирилл был не против посидеть на ее руках. Или это у мужиков в крови — расплываться перед красивыми девушками?

Лиза подходит к нам и треплет Кирюшу за ручку.

— Ну пока, красавчик!

— Всего доброго, — грубый тон получается сам собой, и девушка переводит взгляд зеленых глаз на меня. Она пытается сгладить углы, которые я будто нарочно обостряю.

— У вас чудесный сын, — Лиза вновь одаривает меня вежливой улыбочкой.

Но я не могу ответить ей тем же.

— Я знаю.

Она еще раз улыбается, но на этот раз ее улыбка дает трещину, и Лиза молча покидает кабинет.

Мы встречаемся взглядом с Илаем, и все эти ужасные чувства превращаются в тот самый пожар, который поглощает десятки гектаров леса. Глупости, но… ничего с этим не сделать.

— Спасибо, что присмотрел за Кириллом, — выходит как-то суховато. — Мы тоже, наверное, пойдем.

Разворачиваюсь, чтобы выйти следом за Лизой.

— Алис… подожди!

Мягкая хватка останавливает меня за локоть.

— Ты чего? — Илай улыбается как дурак, а мне хочется еще и треснуть ему.

Хотя в глубине души я, пожалуй, признаю,что моя ревность иррациональна, но видеть их втроем, смеющихся… и когда она стояла практически между ног Илая… это как-то чересчур.

— Ничего. Ты сказал, что у тебя завал. Не хочу отвлекать.

— Ты и не отвлекаешь. Я уже освободился. Отвезу вас.

— Не нужно, там такси ждет, — вру я. — Ты не переживай, — улыбаюсь натянуто. — Доберемся мы.

— Я хочу отвезти вас. Поговорить еще нужно.

— Давай не сегодня, я немного устала.

— Алис, в чем дело?

Я не отвечаю.

— Ты из-за Лизы так?

И снова эта дурацкая улыбочка.

— Она просто коллега и друг. Мне нужно было решить вопросы, и я попросил ее посидеть недолго с сыном.

Злость разливается по венам мгновенно. В первую очередь на саму себя, потому что он прав, но огрызаюсь я на него:

— Багиров, я не ревнивая, можешь не распинаться.

Он ухмыляется и тут же забирает Кирюшу.

— Так, мелкий, дай-ка я твою маму заберу на пару слов.

— Илай…

Он усаживает его на диван к игрушкам.

— Посиди тут, поиграй пока.

Илай разворачивается ко мне.

— Багиров, не беси.

Но он не обращает внимания на протесты и утаскивает меня в небольшую каморку.

— Прекрати, я не в наст…

Но губы уже под давлением его горячего рта.

— Дурочка моя, — целует с еще большей требовательностью, сжимая лицо в ладонях, затем его руки быстро находят мои бедра, талию и прижимают меня к его гранитным мышцам.

Все это распаляет в считанные секунды, и злость практически испаряется. И я ненавижу, что у него получается так легко меня переубедить.

— Илай, — отрываюсь от его губ. — Там Кирилл один.

— Мы рядом, — он сжимает мои волосы в кулаке и тянет вниз, чтобы напасть ртом на мою шею.

У меня перехватывает дыхание, и горячая струйка наслаждения стекает в самый низ живота, заставляя чувственную точку запульсировать между ног.

А потом раздается громкий стук и резкий визг Кирюши, за которым следует рев.

Я отталкиваю Багирова и несусь со всех ног к сыну.

Глава 42

Ноги будто врастают в пол, и я задыхаюсь, попав в ловушку эмоционального ступора, когда вижу всю картину.

Кирилл сидит на полу и так душераздирающе плачет, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди и доберется до него раньше моего застывшего тела.

Мне становится плохо, как только взгляд отмечает шишку у него на лбу размером с пятак и рану с тонкой струйкой крови, которая стекает по виску и смешивается со слезами…

Господи.

— Кира, — выдыхаю сипло, прежде чем нахожу в себе силы броситься к нему. Ноги подкашиваются, но я все равно подхватываю его на руки.

Меня трясет, пока я пытаюсь вытереть кровь с личика сына и осмотреть ранку, но он начинает визжать и мотать головой.

— Тише, малыш, тише, все хорошо, — прижимаю его к себе, целую в висок и качаю сильнее, но он весь съеживается, поджимая колени к груди, будто хочет оттолкнуть меня. — Больно маленькому. — Глажу Кирюшу по спине и в полнейшей растерянности бросаю взгляд на Илая, который стоит как вкопанный.

— У него кровь, — шепчу я, чувствуя, что сама готова расплакаться.

— Черт… — Багиров нервным движением взъерошивает короткие волосы. — Пошли в медпункт. Лиза осмотрит и обработает…

— Не пойду я к ней! — рявкаю, ощутив иррациональную ярость.

Илай тоже вскипает. Вскидывает руки, практически рычит на меня:

— Блядь, до города почти час, у тебя есть предложение получше?

— Не ори на меня! — кричу в ответ с вопящим ребенком на руках. — Это, между прочим, из-за тебя произошло!

Илай открывает рот, но затем крепко стискивает челюсти и качает головой.

— Окей, — выдыхает. — Давай сбавим градус, — он морщится от плача Кирилла, который перекрикивает нашу перепалку. — Просто сделай, как я прошу. Порычишь на меня после.

Я не перестаю качать сына и выдыхать эмоции, клубящиеся в груди дымом от пылающего пожара.

Сцепив зубы, засовываю свою внезапную инфантильность в задницу и киваю.

— Хорошо. — Подкидываю сына на руках. — Где ваш медпункт?

Илай открывает дверь, жестом пропускает нас вперед, а когда я переступаю порог, захлопывает дверь и обходит меня, чтобы показать дорогу.

Мы спускаемся по лестнице, идущие навстречу ребята с недоумением расступаются и оглядываются на меня, едва поспевающую за Илаем и пытающуюся успокоить плачущего ребенка.

— А что, если у него сотрясение? — лепечу я, переполнившись страхом, глядя в широкую спину Илая, которая напрягается от моих слов. — Или что-то еще…

— Не накручивай себя, — бубнит он, не сбавляя шага. — Дети падают. Это не редкость. Просто ушибся.

Хотелось бы мне такую же суперспособность: холодно мыслить, когда внутри бушует паника. Но, несмотря на его рассудительный ответ, все в Илае кричит о том, что он тоже нервничает.

Мы выходим во внутренний двор и идем через газон, наплевав на дорожки, чтобы сократить путь к зданию, стоящему отдельно от корпусов. Мне приходится перейти на бег, чтобы не отстать от идущего напролом папаши.

Илай взлетает по ступеням и открывает нам дверь.

Все происходит так быстро и в таком хаосе, что я не успеваю морально подготовиться к новой встрече с девушкой, вызвавшей во мне столь неприятные эмоции.

И вот они с новой силой пробуждаются при виде нее, когда Илай пропускает нас в кабинет. Он подталкивает меня вперед, и я встречаюсь взглядом с Лизой, которая ошарашенно смотрит на нас с Кириллом.

А уже в следующее мгновение поднимается из-за стола и спешит к нам.

— Как это произошло?

Поражаюсь, как неразумна неприязнь к этой девушке, потому что сейчас я не должна думать ни о ком другом, кроме своего сына и желания помочь ему, но почему-то мне хочется инстинктивно спрятать Кирилла от нее.

Прижавшись губами к его уху, шепчу ему успокаивающие слова и глажу по голове, и на мгновение плач прекращается, потому что сын заходится кашлем. Это какой-то кошмар…

— Лиз, тут такое дело, — Илай прочищает горло, зыркая на меня, а потом снова на Лизу, — не углядели. — Я впиваюсь в Багирова взглядом, и он поправляет себя:— Не углядел, и малой шлепнулся с дивана. У него там кровь… можешь обработать?

— Ясно, ясно, — Лиза кивает и смотрит на меня в ожидании, чтобы я показала ей Кирилла. Встрепенувшись, я все же разворачиваю сына, и Лиза тут же расплывается в приятной улыбке, которая по-прежнему кажется искренней. Но я не собираюсь чувствовать себя виноватой за свое отношение к ней.