Дорога в тысячу ли - Мин Чжин Ли

Мне нужно много всего, гораздо больше, чем вы делали раньше. Я управляю еще двумя ресторанами, для которых тоже требуются кимчи и банчан. Это главное заведение с самой большой кухней. Я буду предоставлять все необходимые вам продукты, просто скажите, что вам нужно. И я буду платить вам хорошую зарплату.

Кёнхи и Сонджа посмотрели на него с недоумением.

— Тридцать пять иен в неделю. Для каждой. Так что, в целом, семьдесят иен.

Сонджа рот открыла от удивления. Ёсоп зарабатывал сорок иен в неделю.

— И время от времени вы можете забирать мясо, — добавил Ким, улыбаясь. — Посмотрим, что мы можем сделать, чтобы вам понравилось работать тут. Если вам понадобятся инструменты или особая посуда, я заплачу за них.

После покупки ингредиентов у Сонджи и Кёнхи оставалось от десяти до двенадцати иен в неделю от торговли на улице. Если бы они смогли зарабатывать по семьдесят иен в неделю, им бы не пришлось больше беспокоиться о деньгах. Никто дома не ел курицу или рыбу за последние шесть месяцев, а покупка говядины или свинины вообще была невозможна. Каждую неделю они покупали суповые кости и изредка пару яиц для мужей, но Сонджа хотела, чтобы ее сыновья, а также Исэк и Ёсоп питались не только картофелем и просом. При новой зарплате они смогут отправлять больше денег родителям.

— И я могла бы находиться дома, когда мой старший сын Ноа приходит из школы? — выпалила Сонджа.

— Да, конечно, — без колебаний ответил Ким. — Вы можете уходить, как только закончите работу. Полагаю, вы будете успевать со всем еще до обеда.

— А мой младший ребенок? — Сонджа указала на Мосасу, который спал за спиной Кёнхи. — Могу я приносить его с собой? Он мог бы находиться с нами на кухне, — Сонджа не могла допустить, чтобы малыш оставался под присмотром одной из старух-соседок, которые брали под опеку детей работающих женщин. Когда нечего было заплатить соседкам, некоторые женщины на рынке привязывали маленьких детей к своим тележкам; так они и сидели на привязи, играя с дешевыми игрушками.

— Он очень спокойный, проблем не будет, — заверила Сонджа.

— Почему бы и нет? В это время еще нет клиентов, поэтому он никому не помешает, — сказал Ким. — Если вам нужно будет задержаться, и ваш старший сын захочет сюда прийти после школы, тоже хорошо. До вечера здесь нет клиентов.

Сонджа кивнула. Ей не придется проводить еще одну холодную зиму на улице в ожидании клиентов, все время беспокоясь о Ноа и Мосасу. Увидев, что Кёнхи выглядела более взволнованной, чем обрадованной, Сонджа сказала:

— Мы должны спросить разрешение дома.

Когда стол был очищен после ужина, Кёнхи принесла мужу чашку ячменного чая и пепельницу, чтобы он мог покурить. Ноа устроился рядом с дядей, скрестив ноги, и играл с яркой юлой, которую купил ему Ёсоп.

Деревянная игрушка издавала тихое жужжание. Сонджа держала Мосасу на руках и смотрела на Ноа, размышляя, как дела у Исэка. С тех пор как его арестовали, Сонджа дома по большей части молчала, опасаясь рассердить шурина, характер которого сильно изменился в худшую сторону. Женщины понимали, что Ёсоп будет против их работы в ресторане.

После того как Ёсоп закурил, Кёнхи коротко рассказала ему о работе. При этом она избегала слова «деньги», ограничиваясь тем, что им нужна работа.

— Ты с ума сошла? Мало того, что вы делаете еду на продажу и торгуете у вокзала, а теперь еще обе хотите работать в ресторане, где мужчины пьют и играют в азартные игры? Да знаете вы, какие женщины ходят в такие места? Что, в следующий раз вы будете разливать посторонним напитки? — Сигарета дрожала между его пальцами. — Вы действительно заходили в ресторан? — спросил он.

— Нет, — ответила Кёнхи. — Я осталась снаружи с ребенком, но это большое чистое место. Я видела через окно. Я пошла вместе с Сонджей на случай, если место окажется нехорошим, чтобы Сонджа не осталась там одна. Управляющий, Ким Чанго, вежливый молодой человек, и ты должен с ним познакомиться. Мы не пойдем туда работать, если ты не дашь нам разрешения.

Кёнхи видела, как он расстроен, и чувствовала себя ужасно. Она глубоко уважала Ёсопа. Женщины жаловались на своих мужей, но она никогда не говорила о муже плохо. Ёсоп был честным, он всегда держал данное слово. Он изо всех сил старался заботиться о семье.

Ёсоп вынул сигарету изо рта. Ноа перестал крутить юлу и испуганно посмотрел на дядю.

— Возможно, если ты встретишься с ним…

Кёнхи знала, что им необходима эта работа, но муж будет чувствовать себя униженным. В их браке он не отказывал ей ни в чем, кроме возможности самой зарабатывать деньги. Женщина должна оставаться дома.

— Он мог бы отдавать деньги тебе. Зато мы сэкономим деньги для Исэка и мальчиков, сможем больше отправлять родителям…

Хотя голова его была полна возражений, Ёсоп не мог заговорить. Он работал в двух местах — управлял двумя фабриками Симамуры-сан, который платил ему вдвое меньше, чем обычному японскому мастеру. Кроме того, он ремонтировал станки для корейского завода, но это были случайные приработки, а не устойчивый доход. Жене он говорил, что и там работает управляющим, а не механиком. Перед возвращением домой он яростно тер руки жесткой щеткой, используя разбавленную щелочь, чтобы удалить машинное масло из-под ногтей. Но как бы он ни старался, денег не хватало.

Война в Китае продолжалась, сыновья его босса сражались за Японию. Старший потерял ногу в прошлом году в Маньчжурии, а потом умер от гангрены. Младшего отправили в Нанкин. Симамура-сан твердил, что японские войска находятся в Китае, чтобы установить мир и процветание в Азии, но Ёсопу казалось, что Симамура-сан и сам уже в это не очень верил. Японцы все глубже увязали в войне в Азии, пошли слухи, что Япония скоро станет союзником Германии в европейской войне.

Интересовало ли это все Ёсопа? Он кивал и бормотал нечто утвердительное, потому что необходимо кивать, когда босс рассказывает вам свои истории. Тем не менее для каждого корейца, которого он знал,