Варвары ледяной планеты - Руби Диксон

вернуться домой. Зеленые могут солгать, и мы даже не поймем, куда они нас везут.

– Что думаешь ты? – спрашивает меня Джози. – Ты все спрашиваешь нас. А расскажи, что думаешь сама.

Моя рука тянется к животу.

– Я немного предвзята в этом вопросе, потому что… я беременна. От Вектала. Он нашел отклик во мне, и, судя по всему, это означает, что он может сделать мне ребенка, даже несмотря на то, что мы с разных планет. Так что я хочу остаться.

После этих слов я чувствую такое облегчение. Конечно, я хочу остаться. И хочу позаботиться о Вектале. Возможно, я даже смогу полюбить этого большого парня. И я ношу его ребенка. Не его вина, что меня похитили злые пришельцы, и теперь я вынуждена подцепить «заразу», как называет это Меган. Он не сделал ничего плохого, он только любил меня.

– Беременна? – повторяет Тиффани. – Через неделю? Серьезно, подруга?

– Черт возьми, Джорджи, тебя на пять минут нельзя оставить! – присоединяется Лиз. – На этот раз я говорю серьезно. Чувствую, что если ты снова скроешься из нашего поля зрения, то появишься уже босая и с потомством.

Горячий румянец заливает мое лицо.

– Честно говоря, я думала, что от секса с пришельцем не появляются дети…

– Немецкий дог все же может обрюхатить чихуахуа, – отмечает Лиз. – Угадай, кто из них ты.

Я корчу ей рожу.

– Я не хотела ничего говорить, чтобы не повлиять на ваше решение, девочки.

– А могла бы сказать. Типа, «эй, пока вы, ребята, ждали моего возвращения, я решила еще поразлвечься», – кривляется Лиз.

– Мне жаль, я…

– Не извиняйся, – вмешивается Кира. Она касается руки Лиз, прежде чем та успевает сказать что-то еще. – Просто нам было нелегко.

– Поверь, узнать о беременности стало шоком и для меня тоже.

– Так мы остаемся? – спрашивает Джози.

Я смотрю на их усталые, измученные лица.

– Если вы так решили, то да.

– Любой парень, который принесет мне гамбургер, сможет иметь от меня столько детей, сколько захочет, – заявляет Лиз.

Снаружи слышны шорохи и приглушенные разговоры. Вздыхаю и смотрю на Лиз.

– А я упоминала о том, что некоторые из са-кхуйи выучили английский в пещере старейшин?

– Предложение принято, – говорит Лиз с усмешкой. – Не пора ли нам разбудить дам из пробирки?

Я смотрю на капсулы с некоторым беспокойством.

– Они возненавидят нас, да?

– Почему? – спрашивает Кира. – Ведь не мы их похитили. Мы даем им свободу.

– Свободу, которая предполагает принятие паразита и спаривание с пришельцем, – добавляю я.

– Ты вроде не жалуешься, – замечает Лиз. – Если эти парни будут обращаться с нами хотя бы наполовину так же, как Вектал с тобой, то все не так уж и плохо. В любом случае это лучше, чем быть рабыней или домашним животным, не так ли?

Я киваю и касаюсь своего живота.

– Тогда, думаю, нам стоит их разбудить и сказать Векталу и остальным, что нас на самом деле одиннадцать.

У девочек расширяются глаза.

– Ты что, не сказала им? – спрашивает Джози.

– Вот черт, са-кхуйи точно подумают, что на дворе Рождество, – замечает Лиз и начинает смеяться. – Ужасно хочу увидеть их лица в этот момент.

Вектал

Я думал, моя половинка больше не сможет меня удивить, но она это сделала. Когда я и мои охотники возвращаемся с убитым двисти, чтобы женщины превратили его в несъедобную пищу, она подходит и спрашивает:

– Вектал, мы можем поговорить?

Другие мужчины бросают на меня завистливые взгляды, когда Джорджи касается моей руки и мое кхуйи начинает вибрировать. Сегодня кто-то из мужчин тоже нашел отклик в человеческой женщине, но ни за что не признается. Я их не виню. Женщины еще не определились, останутся они или нет, мысль о расставании подобна удару ножом, поэтому никто не знает, как действовать.

Но Джорджи ободряюще улыбается мне и отводит в сторону. Ее рука тянется к моей груди, и я прижимаю ее к бьющемуся внутри кхуйи.

– У меня есть хорошие новости и плохие. С какой начать?

– Плохие новости? – Я потрясен. Желание схватить мою половинку и убежать с ней пронзает меня как стрела. – Если есть плохие новости, ты должна сказать мне их в первую очередь, иначе я не вынесу.

Она выглядит немного встревоженной моим ответом.

– Не расстраивайся так. Новости не столько огорчат тебя, сколько удивят.

Медленно выдыхаю.

– Я готов.

– Хорошая новость в том, что мы остаемся, – заявляет она, и на ее губах играет легкая улыбка. – Мы все обсудили и проголосовали.

Не знаю, что значит «проголосовали», но слова, которые она говорит, наполняют меня безграничной радостью. Я прижимаю ее к себе и целую. Она вырывается и весело смеется. Затем обнимает меня за шею и целует в ответ, в это мгновение ничего не существует, кроме моей Джорджи и ее мягких, сладких губ.

– Мой резонанс, – бормочу я между поцелуями. – Ты наполняешь меня счастьем.

Она прерывает поцелуй, и на ее странном, гладком маленьком личике появляется обеспокоенное выражение.

– Тебе может не понравиться то, что я должна сказать.

Я хочу сказать ей, что все остальное не имеет значения до тех пор, пока она со мной. Но в ее странных глазах видна тревога, и я оставляю слова невысказанными.

– Что?

– Твои люди здесь, чтобы спасти пять женщин, – произносит она, не смотря мне в глаза, ее пальцы теребят шнурки на моем жилете. – Но есть еще шестеро. Они в спячке.

Я долго изучаю Джорджи. Она говорит какую-то бессмыслицу. Возможно, она еще не