Дороги Валлиона - Александра Лисина

Шейри, подняв голову, в последний момент все-таки успел дохнуть жарким пламенем, беззаветно растрачивая свои невеликие силы и давая мне хотя бы призрачный шанс уцелеть. Однако Тварь обжигающего выдоха, кажется, даже не заметила. По крайней мере, ее великолепного, стремительно, поистине смертоносного прыжка пламя ничуть не испортило. И ничуть его не замедлило, хотя, по идее, должно было испепелить прямо на месте.

А время для меня снова застыло, превратившись в тягучую патоку.

Я холодно улыбнулась, следя за тем, как медленно, очень медленно оскалившаяся тикса летит, красиво подсвеченная снизу, целясь устрашающе раздвинутыми когтями точно в лицо. Эриол лег в руку так быстро и так послушно, что я и подумать о нем не успела, как уже ощутила в ладони теплую рукоять. Всего одно мгновение мне потребовалось, чтобы высвободить ноги и оттолкнуться от спины шейри. Всего один удар сердца, чтобы прыгнуть навстречу, изворачиваясь в полете, как брошенная с высоты дикая кошка.

А потом - столкновение. Хриплый вопль разочарования и боли. Тяжелый удар. Прыжок. Перекат... и я с окровавленным кинжалом вскочила на ноги, настороженно пригнувшись и сузившимися глазами следя за бьющейся в агонии Тварью.

"Гайдэ?!!" - ошарашено развернулся умчавшийся вперед шейри.

Я замерла, не отводя от тиксы напряженного взгляда и готовая ударить снова, если Тварь вдруг решит напасть. Никакого страха до сих пор не было. Только легкая злость, все та же холодная решимость и непоколебимое спокойствие, подаренное мне внезапно исчезнувшими с появлением артефакта эаров Тенями.

"Гайдэ? Ты что наделала?"

Тикса, жалобно взвыв, дернулась и, наконец, затихла.

"Ничего. Я ее убила. Ты против?"

Эриол, победно сверкнув, сам собой очистился от черной крови и растворился в ночи, осыпав мою ладонь серебристо-голубыми искрами. А после этого единственный источник света в лесу исчез, погрузив притихшие деревья во мрак и скрыв внезапно вытянувшуюся морду демона, на которой забавно мешалось выражение крайнего изумления с недоверием и едва зародившимся восхищением.

"Чистая работа, - сдержано похвалил меня Ас, вернувшийся в тот же момент, как исчез Эриол. - Вот теперь я вижу, что не зря тебя учил. Это был очень хороший удар, Гайдэ".

"Мой удар, - с нескрываемой гордостью поправил брата Бер, и меня обдало изнутри волной искреннего восхищения. - Ты была великолепна, сестренка. И на этот раз ты справилась действительно сама".

По-прежнему находясь в странной бесчувственности, я настороженно подобрала с земли свой меч. Проткнула застывшую тиксу для верности еще раз. Убедилась, что Тварь больше не воскреснет, и без малейшего намека на отвращения отрубила ей голову.

"Правильно, - тут же согласился вернувшийся шейри, ласково потеревшись щекой о мое плечо. - Для отчетности. Кречет же спросит доказательства, так что надо забрать и остальных двух. Больше заплатят".

И вот тут я, наконец, начала оттаивать. Тут меня, слава богу, начало потихоньку отпускать. Я снова начала слышать голос леса, снова почувствовала запах трав. Снова услышала шелест листвы, почувствовала, как бьется в груди поразительно спокойное сердце...

"Ты молодец, - тепло похвалили меня Тени, чувствуя сейчас то же самое, что и я. - Действительно молодец, Гайдэ. Вот теперь мы уверены, что ты станешь хорошим рейзером. И еще больше уверены, что из тебя получится отличная Ишта".

Я только кивнула. А потом ощутила запоздалую дрожь в коленях и тяжело опустилась на землю.

В деревню мы вернулись, как и обещали, к утру. Но не потому, что с тиксами долго провозились - просто Ас предположил, что ворота на ночь закрываются наглухо, и посоветовал переждать прежде, чем ломиться внутрь с диким грохотом, пугая местное население своим трепанным видом.

Совету я вняла. Хотя бы потому, что тоже нуждалась в передышке и хорошем осмыслении случившегося. Мне отчаянно надо было посидеть на пустом берегу, отмыться, отчистить оружие, отдраить изгвазданный доспех. Наконец, переодеться, вымыть пропахшие кровью волосы. А потом устало присесть на первый попавшийся пенек, чтобы все хорошенько обдумать.

Мое недавнее поведение, признаться, было странным: никогда в жизни на меня не сходило такое ужасающее спокойствие и такая холодная, ненормальная, нерассуждающая уверенность в собственных силах. Особенно в тот момент, когда сама моя жизнь была готова повиснуть на волоске. Причем, это странное чувство пришло не от Теней, как показалось сначала. Нет. Это я сама так внезапно изменилась и превратилась в бездумную машину, у которой не было ни страха, ни слабости, ни ярости... ничего. Кроме твердой убежденности и уверенности в том, что я МОГУ и ДОЛЖНА это сделать.

Но, наверное, это и правильно: если бы я вдруг начала сомневаться и колебаться, никакого удара бы не получилось. А так тело действовало само. Так, как научили его Тени. Оно хорошо знало, что именно надо сделать, а лишние мысли ему только мешали. Поэтому защитная реакция включилась самостоятельно: забыть обо всем, отставить в сторону всякие сомнения, отыскать врага и использовать все, что только подвернется под руку, чтобы уцелеть. Об этом мне когда-то настойчиво говорил Мейр. Об этом же толковал и Ас. Но я только теперь начала понимать, что в реальном бою работает не столько голова, сколько рефлексы, намертво вколоченные навыки и древняя память тела, отчаянно не желающего умирать. Одним словом, инстинкты, подсознание, под-разум. А всякая мудрая и рассуждающая кора нужна лишь для того, чтобы использовать полученные знания как можно более эффективно.

"Ты просто становишься воином, Гайдэ, - успокаивающе шепнул мне Гор. - А для истинного воина важно лишь одно: враг, который больше уже не встанет. Сегодня ты ощутила это. Увидела. И выбрала. И именно сегодня ты одержала свою самую важную победу".

Что я на это могла сказать?

Вот именно. Оставалось только кивнуть и со вздохом подняться.

Кречет встретил меня у ворот, которые распахнулись с натужным скрипом в тот самый миг, как мы с Лином выехали на пригорок. Нас ждали. Нас увидели. Нам искренне обрадовались, приветственно замахав от стены и всем видом показав, что ничуть не сомневались в благополучном исходе.

Однако когда я приблизилась и протянула старосте окровавленный мешок, в котором гулко перекатывались три мертвые головы, у Кречета непонятно дрогнуло лицо. А когда я спрыгнула, и он увидел драный рукав, вовсе что-то странное промелькнуло в глазах. Но спросил он первым делом только одно:

- Кто?

- Тиксы. Ты был прав.

- Сколько?

- Три, - ответила я, и у него внезапно расширились глаза.