Сердце крестоносца - Эмилия Остен

Принц вздрогнул и обернулся.

Неподалеку стояла леди Милисента Гамфри, нынешняя фаворитка принца. Римильда и не заметила, как она подошла.

Леди Милисента, обладательница роскошного бюста и глаз цвета грозового неба, пользовалась при дворе Джона большим влиянием. Обычно фаворитки, получив в свое распоряжение власть, делаются капризны и невыносимы; про леди Гамфри таких слухов не ходило. Римильда не успела пообщаться с нею поближе, лишь обменивалась официальными приветствиями. Внешне леди Милисента производила приятное впечатление: высокая, чуть холодноватая женщина, с кудрявыми темными волосами и яркими губами. Такие хорошо смотрятся рядом с особами королевской крови, даже если особы эти ниже их на пару дюймов и в пару тысяч раз трусливее.

– Я вижу, вы уже заканчиваете беседу с графиней Мобри, Джон? – как ни в чем не бывало осведомилась Милисента. – Ваше высочество, это просто прекрасно, так как я давно хочу выразить свое восхищение хозяйке замка! Наедине. – Она выразительно наклонила голову, чтобы у принца не осталось сомнений в истинном смысле тирады.

– Да. Да, конечно. – Джон выпустил локоть Римильды и потянулся к кубку. – У меня вино закончилось!

– Это мы немедленно исправим! – Фрил бросился к кувшину и самолично налил принцу вина.

– Графиня Мобри? – Леди Гамфри сделала приглашающий жест.

Римильда встала и пошла следом за ней прочь от стола.

– Где можно спокойно поговорить? – осведомилась Милисента.

– В моих комнатах. Если вы позволите пригласить вас туда.

– Это замечательно. Идемте.

Женщины молча поднялись по лестнице. Римильда открыла дверь своей спальни, радуясь, что смогла ненадолго сбежать из заполненного неприятными людьми зала. Милисента с любопытством оглядела весьма скромные покои.

– Садитесь. – Хозяйка указала гостье на одно из кресел, пододвинутых к огню камина, и сама заняла второе.

– Не буду ходить вокруг да около. – Леди Гамфри скрестила руки на груди. – Я слышала ваш разговор с принцем. Мне он не понравился.

– Мне он тоже не понравился, поверьте, – произнесла Римильда как можно мягче. Ссориться с фавориткой Джона ей не хотелось. – У меня есть супруг.

– Только сейчас его здесь почему-то нет.

– Времена неспокойные. Он вынужден защищать наши земли.

– Вы, наверное, не поняли меня. Мне не понравился разговор потому, что поведение его высочества я мало одобряю. Особенно сегодня.

Римильда не могла скрыть удивления:

– То есть вы не обвиняете меня?

– Вас? Ни в коем случае. Я хорошо знаю Джона. – Милисента усмехнулась. – Когда он много пьет, то весьма невоздержан в словах и действиях. А бывает, что и жесток. Вы запали ему в душу, потому что способны дать ему отпор. Он не забывает таких, как вы, и пытается заполучить свое любым путем. Меня он тоже долго не мог покорить; потому, наверное, и привязался. Я все время напоминаю ему, что могу покинуть его в любой момент. Вы совершенно правильно действуете, леди, однако Джона это лишь дразнит, разжигает его аппетит. Чем сильнее вы станете сопротивляться, тем активнее он будет преследовать вас. Он ведь заядлый охотник, это дело чести – загнать дичь.

– И что вы предлагаете? Покориться ему? Сдаться на милость победителя? – Римильда скривилась. – Невозможно. Я верна мужу.

Хорошо бы и муж оставался ей верен. Как он улыбался леди Клотильде де Во! И любви с его стороны что-то не заметно. Однако не стоит рассказывать этого совершенно чужой женщине, у которой свои интересы.

– Нет, я предлагаю вам потерпеть еще несколько дней, – вполне миролюбиво сказала леди Гамфри. – Вы ведь понимаете, что мне тоже неприятно наблюдать за тем, как его высочество обхаживает другую. Я смогу убедить его покинуть замок.

– Но… – Римильда кусала губы, не решаясь заговорить о своих сомнениях.

– Вы не уверены, что мне удастся?

– Ведь принц приехал сюда не просто потому, что я запала ему в душу, – откровенно высказалась Римильда.

– Конечно. И я берусь его убедить, что здесь он не дождется поддержки.

– Почему вы решили так поступить, леди Гамфри? Ведь я вам никто.

– Как я уже сказала, мне не нравится, что принц положил на вас глаз. Не люблю соперниц. – Улыбка Милисенты оказалась остра, словно нож. – К тому же я внимательно наблюдала за вами и вашим мужем. Вы не желаете присоединяться к его высочеству. Вы вообще ни к кому не желаете присоединяться. Ваш муж, леди Мобри, настоящий воин, однако он не хочет новой войны. И я не желаю тратить время, отбивая у его высочества охоту поймать вас или уговорить вашего супруга сражаться на его стороне. Проще убедить принца, что это не нужно.

– Вы очень добры, – сказала Римильда. Она прекрасно понимала, что сейчас ее проблемы способна решить только эта женщина. И то, что леди Гамфри оказалась на ее стороне, – несомненная удача.

– Доброта тут ни при чем. Только выгода.

– И все же вы могли бы действовать другими способами, – улыбнулась Римильда.

Милисента пожала плечами:

– Могла бы. Но предпочитаю решить дело миром. Возможно, однажды вы в свою очередь мне поможете.

– Я не забываю добра.

– В таком случае, мы поняли друг друга.

Леди Гамфри сдержала свое обещание. Через три дня, после непрерывных увеселений и еще одной охоты, двор принца Джона во главе с ним самим покинул Дауф. Прощаясь, принц поблагодарил Римильду за гостеприимство, выразил сожаление, что не может попрощаться и с графом Мобри, и смотрел с тоской. Римильда, все эти дни старательно избегавшая общества Джона, едва не рассмеялась от облегчения. Однако она смогла выдавить из себя вежливую улыбку и заверить его высочество, что ничего печальнее его отъезда с нею в жизни не случалось.

Когда кавалькада выехала из ворот замка и мост поднялся, Римильда испытала ни с чем не сравнимую радость. Свобода! Свобода от обязательств перед особой королевской крови, свобода жить своей жизнью. Только вот Танкред… Когда он вернется – неведомо, как поведет себя – неизвестно. Римильда не сомневалась, что мужа обрадует известие об отъезде принца. А дальше? Тот последний поцелуй во дворе был просто чудом. Когда же Танкред намерен скрепить брак окончательно?

Фонтевро возвратился через день после отъезда принца и его свиты. Отряд появился на закате, когда заходящее солнце уже окрасило стены Дауфа в кроваво-красный цвет. Все казалось забрызганным кровью, и это вселяло в сердце Римильды тревогу. Что-то должно произойти. Неясное предчувствие, тень грядущих перемен… Римильда надеялась, что эти перемены к лучшему.

Она вышла во двор, чтобы приветствовать своего мужа и господина, и смотрела, как Танкред слезает с коня. Парис перебрасывался шутками с замковыми охранниками, челядь высыпала во двор, чтобы приветствовать прибывших, и все громко обменивались новостями. Римильда стояла на крыльце, неотрывно глядя на Танкреда. Тот шел сквозь толпу прямо к ней, и сердце замирало при взгляде на его спокойное, словно из камня вырезанное лицо.