Ваше благородие - Олег Васильевич Северюхин

— Принять, — говорил Зорьке.

Она сторонилась, захожу в станок, кусок хлеба с солью под нос, плюшевые губы аккуратно берут кусок хлеба и аппетитно жуют. В руках металлический скребок и щетка круглая с ремешком для руки. Мах рукой со щеткой против роста волос, а затем в обратном движении волосы приглаживаются, щетка очищается о скребницу. И так нужно прочистить всю спину, шею, ноги. Все делается автоматически. По окончании чистки лошадь нужно протереть слегка влажной тряпкой, чтобы собрать всю поднятую перхоть. Лошади это нравится. Похлопал по шее Зорьку и пошел в роту.

Чистить лошадь нужно три раза в день, но утренняя чистка самая главная. Две остальные чистки проводят дневальные.

Фельдфебель доложил, что в роте порядок, отсутствующих и больных нет. Предупредил, что сегодня буду проводить проверку содержимого всех вещмешков.

Зашел в корпус к начальникам классов, строевым офицерам, спросил, есть ли какие претензии к личному составу, работающему по наведению порядка, истопникам.

Спустился в спортзал к капитану Демину Федору Петровичу. У нас с ним сегодня соревнование по стрельбе. Мои люди уже приготовили мишени и сидели, дожидались нашего прибытия.

Капитан недавно закончил занятия с кадетами и отдыхал в своей комнатушке. Увидев меня, он предложил посоревноваться в поднятии двухпудовой гири, которую он мастерски поднимал и подкидывал. Договорились, что как-нибудь потом, а перед стрельбой не нужно поднимать тяжести. Мой девиз: сильному спорт не нужен, слабого он погубит. Сам же я по десять минут дома держал в руке тяжелый утюг, нагреваемый углями. Этакий самовар, но только для глажения белья.

— Ты чего это делаешь? — спросила меня Марфа Никаноровна, увидев с утюгом в руке.

— Снайпером хочу стать, — сказал я. — Завоюю приз и стану лучшим стрелком, а для этого тренироваться нужно.

С капитаном Деминым мы стреляли регулярно. Задача — набрать как можно больше очков. Кто точнее, тот и победил. Капитан был хороший стрелок, да и я стрелял тоже неплохо. То он победит, то я.

Четыре года нас учили стрелять из пистолета Макарова. Пистолет хороший, но если бы его переделать под патрон Парабеллума, то ему бы цены не было, но Макаров умер, а возиться с пистолетом никто не захотел, потому что он не перестал бы быть пистолетом Макарова, и разработчик не получил бы никакой известности. Многие предлагали пистолет Макарова переделать под патрон системы Маузера тридцатого калибра, но это вызвало бы полную переделку пистолета, и еще неизвестно, что получилось бы в результате. Уж чем хорош пистолет ТТ (Тульский Токарева) под этот патрон, но и он для него слишком сильный с большой отдачей при стрельбе. А у отличного пистолета все должно быть сбалансированно.

Сегодняшняя стрельба зачетная. Генерал Медведев приказал проверить навыки офицеров в стрельбе из личного оружия и подать ему результаты. Я не относился к категории офицеров, но был на офицерской должности, поэтому всегда был в конце списка, хотя на совещания офицеров не приглашался. Такие уж были порядки. Какой-нибудь молоденький прапорщик, который заведовал буфетом в Офицерском собрании, был офицером, а командир роты офицером не был. Буфетом вполне мог заведовать фельдфебель или, на худой конец, подпрапорщик. Офицеры должны быть с личным составом, а на таких общественных должностях достаточно и подпрапорщика.

Мы с капитаном встали у барьера, зарядили револьверы пятью патронами. Договорились, что стреляем не на скорость, а на результат.

Демин стоял и тщательно выцеливал цель. Я выстрелил первым, и Демин немного дернулся. У меня десятка по центру, у него девятка рядом с линией десятки. Второй выстрел дуплетом. По десятке. Третий выстрел дуплетом. По десятке. Четвертый выстрел. У него десятка, у меня девятка, рядом с линией десятки. По тридцать девять очков. Последний выстрел дуплетом. По десятке. Ничья, по сорок девять очков. Пожали друг другу руки.

Через день приказ по корпусу. Капитану Демину и мне объявлялась благодарность за отличное владение личным оружием. Вроде бы что-то неосязаемое, а приятно.

В ружейной пирамиде в роте под номером первым стояла и моя винтовка, которую я получил с личного разрешения генерала Медведева. Каждый день я тренировался в казарме прицеливанию и мягкому спуску курка. Это делается очень просто. В углу казармы у печки повешен небольшой листок с нарисованной мишенью. Мишень высотой сантиметров пять, что примерно равно удалению мишени метров на триста.

Я ложился с винтовкой на подстилку, минут пятнадцать-двадцать прицеливался по мишени и плавно спускал курок. Вырабатывал автоматизм. На экзаменах обязательно будет стрельба из винтовки. В этот же период будут проводиться разные соревнования среди офицеров.

Офицеры корпуса внимательно наблюдали за моими занятиями, называя их чудачествами, и некоторые словоохотливые из них считали своим долгом рассказать о них командиру корпуса.

А с одним моим «чудачеством» произошла целая история. Нормальному человеку достаточно пару раз собрать и разобрать затвор винтовки, чтобы понять, что к чему, и потом начинать разбирать его с закрытыми глазами.

Я вызвал в канцелярию фельдфебеля, взводных и отделенных унтер-офицеров.

— Смотрите сюда, — сказал я, — вот это затвор моей винтовки. Он состоит из стебля затвора с рукояткой, боевой личинки, выбрасывателя, курка, ударника, боевой пружины и соединительной планки. Дмитрий Иванович, завяжите мне глаза.

Фельдфебель завязал мне глаза заранее приготовленной черной тканью.

— Смотрите дальше, — продолжил я, — разбираю затвор: оттягиваю курок назад и ставлю его на предохранитель, отделяю от стебля затвора боевую личинку с соединительной планкой, отделяю от боевой личинки соединительную планку, свинчиваю курок с ударника, вынимаю ударник с боевой пружиной, снимаю боевую пружину с ударника. Разборка затвора произведена. Собираем затвор: надеваю боевую пружину на ударник, вкладываю ударник с боевой пружиной в канал стебля затвора, сжимаю боевую пружину, навинчиваю курок на ударник, надеваю боевую личинку, ввожу ударник в канал трубки соединительной планки. Затвор собран. Дмитрий Иванович, снимайте повязку. Проверяем качество сборки. Все нормально. Для правильной сборки нужно чувствовать, чтобы прорезь на ударнике стояла против черточек на пуговке курка. Никому в одиночку затвор не разбирать, чтобы не потерять части и не поломать основную деталь винтовки.

История о сборке и разборке затвора с закрытыми глазами быстро вылетела за пределы корпуса, попала в газету, и офицеры всех частей стали соревноваться, кто сможет вслепую собрать затвор быстрее всех. Как это всегда бывает, самодеятельность приводила к тому, что начали теряться пружинки, неправильная сборка и применение силы для установки частей затвора приводила к травмам рук, к расстройству нервов и прочему. Меня вызвали в строевое отделение и предложили перестать заниматься разборкой затвора вслепую.

— Господин зауряд-прапорщик, — сказал мне заместитель директора корпуса по