Телохранитель - Мери Каммингс

— Но, миленькая! — засюсюкала женщина, противно засмеялась «Хю-хю-хю» и взглянула на нее, как взрослые обычно глядят на детей, когда считают, что те сказали заведомую глупость. — Рэй же твой братик! Разве можно выходить замуж за братика? Нет, это должен быть какой-то другой мальчик!

— А я все равно выйду замуж за Рэя! — топнув ногой, сказала Мэрион — так громко, что кое-кто из гостей засмеялся, а папа взглянул на нее, сдвинув брови.

Тут и сам Рэй подоспел. Насупился, сказал сердито:

— Хватит чепуху молоть! — взял ее за руку и увел.

Когда они оказались на другом конце лужайки, где никто не мог увидеть, хлопнул по затылку.

— Чего глупости несешь всякие?!

Она обиделась, но спорить не стала. Он всегда так — сначала сердился, но потом, рано или поздно, соглашался и делал по ее.

Лишь вечером, перед сном, пожаловалась папе:

— А почему она сказала, что мне нельзя выйти замуж за Рэя?

Он слегка замялся:

— Н-ну… ты понимаешь — закон такой есть, что нельзя за брата замуж выходить.

Что такое закон, Мэрион хорошо понимала — это когда нельзя ехать на красный свет или есть больше одной порции мороженого в день. Так полагается, и все, и даже спорить бесполезно.

Поэтому спорить она не стала, но сама твердо знала, что все равно рано или поздно выйдет за Рэя замуж. Даже выпросила у мисс Фаро, чтобы та купила ей на Рождество белое кружевное платье и тиару из серебряных снежинок. Отец увидел и понимающе кивнул: «А, ты хочешь на праздник нарядиться Снежной королевой?»

Снежной королевой!.. Будет она ему что-то объяснять!

Было темно — совсем темно и тихо.

Наверное, смерть тоже такая — темно и тихо…

Только если сильно зажмурить глаза, перед ними появлялся свет, и Мэрион то и дело жмурилась, сама не зная зачем — может, чтобы не забыть, как он выглядит.

Сзади стена, спереди дверь, даже маленький шажок не сделать. По бокам тоже стенки — ни сесть, ни повернуться. Перед тем, как втолкнуть ее сюда, похитители развязали ей руки, так что она сумела стянуть онемевшими пальцами обматывавшую голову тряпку, но все равно было невыносимо душно, пахло плесенью и затхлостью.

Неужели ей предстоит умереть здесь?! Здесь, вот так, никогда больше не увидев света, не поговорив с Рэем, не достучавшись до него, чтобы он наконец понял: он — ее; самый главный, самый нужный человек в ее жизни!

Они должны быть вместе, обязательно должны, и это так же несомненно, как то, что утром встает солнце.

Солнце…

Неужели она больше никогда его не увидит?!

Лет с двенадцати она зачитывалась любовными романами. Мисс Фаро пыталась отбирать их у нее, ворча, что «про такое» девочке читать еще не по возрасту, но Мэрион все равно читала, тайком; читала — и мысленно придавала героям черты Рэя. И казалось, все монологи, все страстные признания, которые адресовали мужественные герои прекрасным героиням, все эти слова говорит он — ей.

Ведь будет же это когда-нибудь! Он посмотрит на нее и увидит вдруг, какая она стала взрослая и красивая, и скажет: «Ри, ты — все для меня!» или еще что-нибудь в этом роде…

Когда она узнала, что он женился, показалось — жизнь закончилась, мир рухнул. Она отказывалась в это до конца поверить, пока не увидела их вместе — его и Луизу, не увидела, как он подает ей руку, чтобы помочь выйти из машины, улыбается… (Как он смеет кому-то так улыбаться?!)

Захотелось забиться в какую-нибудь нору, спрятаться, сделаться маленькой-маленькой… вообще исчезнуть.

Но потом он пришел ночью на пристань, и обнимал ее, и утешал, и руки были прежними — большими и теплыми, и запах был прежним, и голос. И весь он был прежним — ее Рэй…

Он звонил часто, почти каждую неделю. Мэрион никогда не показывала, как ждет этих звонков. И они никогда не говорили о его жене и о его семейной жизни, ей не хотелось об этом слышать.

Не хотелось слышать, не хотелось думать, невыносимо было представлять себе, как Рэй, ее Рэй, обнимает эту блондинку с волосами, будто сделанными из пакли, как у дешевой куклы, и с манерным тоненьким голоском, как целует ее… как делает все то, что имеет право делать лишь с ней, с Мэрион, и только с ней.

Ну почему ее похитили именно сейчас?! Это нечестно, несправедливо — именно сейчас, когда вот-вот сбудется все то, о чем она мечтала!

Потому что Рэй теперь свободен — и любит ее; хоть и отказывается в этом признаться, но все равно любит. И никакие братские чувства тут не при чем, пусть он себе самому врет, но уж ей-то врать не надо!

Ни звука, ни шороха… свежий воздух откуда-то понемногу поступает, иначе бы она давно уже задохнулась, но дышать все тяжелее. Во рту совсем пересохло…

Неужели ей предстоит навсегда остаться здесь, в этом бетонном гробу?!..

«Рэй… Рэй…» — снова и снова она повторяла это имя, сама не зная, вслух произносит его или в уме. Только оно удерживало ее от того, чтобы забыть себя, погрузиться в захлестывавший все ее существо ужас…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На восьмичасовое совещание Рэя не позвали. Он отсиживался у себя в комнате, надеясь, что если появились какие-то новые сведения, Рамсфорд ему об этом сообщит.

Включил телевизор и тут же выключил — смотреть на беззаботно улыбающееся лицо ведущей показалось кощунством.

Здесь, в этой самой комнате, всего две недели назад, он поцеловал Ри… Поцеловал — и извинился, что принял за другую… идиот!

В дверь постучали. Это оказался второй фэбээровец — приземистый брюнет, который днем отмалчивался, предоставив Коулу право одному вести разговор.

— Здравствуйте, мистер Логан. Могу я войти? — Оказывается, разговаривать он все же умел.

— Да, пожалуйста.

— У меня есть к вам несколько вопросов. — Прошел, сел в кресло; вынув из кармана, положил на столик диктофон. — Вы не против?

Рэй лишь пожал плечами. Как и фэбээровец, он был профессионалом и понимал, что эта неприятная процедура необходима. Понимал он и еще одно: в ходе этого полуофициального допроса наверняка всплывет тема его отношений с Ри.

Но поначалу вопросы были вполне «мирные»: не жаловалась ли мисс Рамсфорд, что ей кто-нибудь угрожает, не выглядела ли временами испуганной или подавленной, не демонстрировала ли к кому-либо неприязнь. Рэй лишь качал головой и повторял «Нет» — не считать же демонстрацией неприязни то, как она ревниво поглядывала на Тину на вечеринке!

Именно эта вечеринка и стала следующим предметом беседы.

— Если я не ошибаюсь, в субботу вечером вы с мисс Рамсфорд и мистером Клейтоном были на вечеринке в доме… — фэбээровец заглянул в блокнот, — Валентины Альдер и Бениты Строцци?