Джефферсон - Игорь Ефимов

Джефферсон, столкнувшись с этой проблемой, испытал одновременно два чувства: яростного возмущения и унизительной беспомощности. Захваченные товары не так интересовали пиратов, как пленники, за которых они требовали — и получали — выкуп. Пока деньги не поступали, моряков отправляли на адские работы в каменоломнях, где многие погибали. Конгресс сообщил, что в этом году он сможет выделить на выкуп только 80 тысяч долларов. В среднем получалось по 200 долларов за человека. Алжирский бей рассмеялся в лицо американскому посланцу. Он требовал шесть тысяч за капитана, четыре тысячи за помощника и 1500 за простого моряка.

— Построить десять фрегатов, отдать их под команду адмиралу Полу Джонсу и послать патрулировать африканский берег! — горячился Джефферсон. — За каждое нападение на американский корабль бомбардировать тот порт, из которого вышли пираты. Такие люди понимают только язык силы.

Миролюбивый Франклин не то чтобы возражал ему, но предлагал глубже исследовать мирные варианты.

— Я говорил много раз, повторю и ещё: «Не бывает хороших войн, так же как не бывает плохого мира». Вся история человечества показывает, что война есть самое дурацкое, разорительное и жестокое занятие из всех придуманных людьми. Насколько мне известно, многие средиземноморские страны сумели тайно договориться с пиратами и платят им постоянную дань, так сказать, выкуп заранее. Нужно отправить специального посланника, чтобы он выяснил, сколько запросят алжирский бей, марокканский султан и остальные за обещание оставить американские суда в покое.

Споры между Франклином и Адамсом вскипали вокруг другого вопроса. Адамc считал, что Америка ведёт себя слишком уступчиво в отношениях с версальским двором. Да, Франция оказала огромную поддержку Соединённым Штатам в Войне за независимость, но делала она это, преследуя собственные интересы, стремясь ослабить своего вечного противника. Франклин же считал, что несмотря на окончание военных действий, на Америке до сих пор лежит груз моральных обязательств и нет ничего зазорного в том, чтобы время от времени демонстрировать благодарность Людовику XVI и его министрам. Иметь в Европе такого могучего союзника — важнейшее условие успеха американской дипломатии в Старом Свете.

— А что, если подбить французов использовать изобретение братьев Монгольфье в военном деле?! — воскликнул Джефферсон. — Представьте себе, воздушный шар появляется над Алжиром и сбрасывает бомбу на дворец бея. Дикие язычники могут решить, что сам Аллах разгневался на них и послал небесный корабль в наказание за грехи.

Технические новинки были любимым коньком Франклина, и он с удовольствием подхватил новую тему разговора.

— Вы не представляете, как далеко ушли французы за два года, прошедших с первого полёта человека в корзине воздушного шара. Летом 1783 года я своими глазами видел запуск первого аппарата, наполненного не горячим воздухом, а водородом. Его создатель Жак Шарль, вскоре сам совершил полёт, длившийся два часа и покрывший 24 мили. Другой изобретатель, Жан-Пьер Бланшар, уехал в Англию, и там ему удалось сконструировать шар, который перелетел через Ла-Манш. Пилоты уже научились неплохо изменять высоту полёта, выпуская часть газа или сбрасывая мешки с балластом. Проблемой остаётся направление. Никакие воздушные лопасти-вёсла не помогают, шар летит по воле ветра.

— Я слышал, что однажды шар без пилота был унесён за 20 миль от Парижа, — сказал Адамc. — Он приземлился на поле рядом с деревней. Крестьяне сначала до смерти перепугались, а потом накинулись на небесного гостя с вилами и топорами. Интересно, как реагировали бы фермеры у нас в Новой Англии. Наверное, стали бы кружком на колени и призвали пастора для совершения молитвы.

В конце совещания поговорили о надвигающихся переменах. Было известно, что конгресс признал необходимым открыть посольство в Лондоне. Сторонники Джона Адамса настаивали на его кандидатуре, им возражали скептики, считавшие, что Георг III откажется разговаривать с бунтовщиком, ещё недавно поносившим его в своих памфлетах. 75-летний Франклин давно просил у конгресса разрешения удалиться на покой. При этом он не был уверен, дадут ли ему камни в почках и подагра возможность и силы пересечь океан. Даже поездки в карете порой оборачивались для него невыносимыми страданиями.

— В любом случае, — сказал он, обернувшись к Джефферсону, — я уверен, что по решению конгресса вам предстоит заменить меня на посту американского посла во Франции.

— Заменить вас невозможно, — сказал Джефферсон. — Но если конгресс примет такое решение, я сочту за честь унаследовать вашу должность.

26 апреля в Париж было доставлено послание, подтвердившее предсказание доктора Франклина: он освобождался от должности посла, его обязанности переходили к Джефферсону, а Джону Адамсу следовало срочно отправляться в Лондон, чтобы успеть представить двору верительные грамоты до 4 июня, до празднования дня рождения короля. Опечаленная предстоящим расставанием Абигайль Адамc согласилась принять от Джефферсона прощальный подарок: два билета для себя и дочери на очередной запуск воздушного шара.

Утро выдалось солнечное, лёгкий, неопасный ветерок слегка покачивал яйцеобразное сооружение размером с двухэтажный дом, привязанное к столбам и покрытое зелёными и красными изображениями небесных светил. Вокруг него концентрическими кругами шли ряды стульев, заполненные возбуждёнными парижанами и гостями, приехавшими из других городов. Каждый запуск требовал немалых расходов, и продажа билетов должна была обеспечить бесперебойность модного зрелища.

— Я помню, — говорил Джефферсон, — что вы не раз высказывались критически о французской толпе, отдавали явное предпочтение англичанам. Но взгляните на эти оживлённые лица, столь открытые ожиданию чудесного! Нет, никогда я не отдам моих вежливых, приветливых, ироничных, щедрых, гостеприимных, чувствительных французов за тех заносчивых, плотоядных, хвастливых, бранчливых, надутых обитателей Альбиона, среди которых вам предстоит оказаться. Если бы местному народу удалось заполучить правительство получше и очистить свою религию от суеверий, жизнь здесь стала бы завидным уделом.

— Порой мне начинает казаться, что страстные антибританские эмоции так кипят в вашем сердце только потому, что большинство безжалостных кредиторов, сдирающих с вас грабительские ежегодные проценты, — англичане.

Да, их банкиры поймали меня в свои сети ещё до революции. Когда умер мой тесть, мистер Вэйлс, его большое наследство было поделено между дочерьми. Все мужья дочерей, принимая свою долю, согласились принять и часть долгов, лежавших на имении. Не зная хитросплетений британских финансовых законов, мы просто подписали соответствующие поручительства. Но, оказывается, мы должны были оговорить, что проценты будут выплачиваться только с доходов, приносимых собственностью покойного. Теперь кредиторы могут доить лично каждого из нас до конца жизни, независимо от того, приносит наследство какой-нибудь доход или нет. Конечно, за создание такой хитроумной системы для ловли простофиль я имею право возненавидеть лондонских финансовых крючкотворов.