Варяжский сокол - Сергей Шведов

– А каким будет численность рати Обадии?

– Тридцать тысяч хазар и десять тысяч гвардейцев.

– Ты полагаешь, этого хватит, чтобы взять крепость?

– А зачем ее брать? – пожал плечами Карочей. – Мы обложим крепость со всех сторон и пройдемся ураганом по Русалании. По нашим данным, в Варуне сейчас не более трех тысяч мечников. Еще десять тысяч смогут выставить атаманы. Что касается скифских и славянских ганов, то они, скорее всего, переметнутся на сторону кагана. Судьба Русалании будет решена до наступления зимних холодов. Беком Правого крыла каган назначил гана Бегича, беком Левого крыла – Ицхака Жучина. Что еще ты хочешь знать?

– Сколько ты содрал с гана Красимира за освобождения его жены?

– Три с половиной тысячи.

– Так мало? – удивился Осташ. – Я тебя не узнаю, ган.

– Больше у этого дурака нет.

– А бек Вениамин, как я понимаю, человек богатый? Сколько ты собрался взять с него за письмо?

– Десять тысяч денариев.

– Придется взять пятнадцать.

– Зачем?

– Нам с князем Воиславом тоже нужны деньги, – усмехнулся Осташ. – Война на носу.

Карочею расклад понравился, поскольку он собирался сорвать с Вениамина не менее двадцати пяти тысяч. Конечно, было бы совсем хорошо, если бы боготур Осташ сейчас провалился сквозь землю вместе с черноусым Соколом, но нельзя требовать от богов слишком многого. В создавшихся обстоятельствах разумнее будет отдать часть добычи, чем подвергать риску собственную жизнь. В конце концов эти деньги все равно вернутся в казну Карочея, ибо Варуна обречена, а ее защитникам придется расстаться не только с нажитками, но и с жизнью. Во всяком случае, ган сделает все от него зависящее, чтобы ни соколы, ни быки никогда больше не нарушали его покой.

– Денарии гану Красимиру придется вернуть, – сказал Осташ.

– Почему? – не понял ход его мысли Карочей.

– Потому что Ярину освободит из плена боярин Воислав с твоим посильным участием, ган Карочей. И уж конечно, сделает он это не за деньги.

– Широкой души человек, однако, – криво усмехнулся скиф.

– Боярин Воислав бежал на юг от преследований князя Гостомысла и теперь ищет место, где можно преклонить голову. Ты, ган Карочей, познакомишь освободителя ганши Ярины с влиятельными в Итиле людьми.

– Например?

– С Ицхаком Жучином, скажем. С беком Вениамином. Не говоря уже о гане Красимире, который кругом обязан благородному новгородцу.

– Познакомить-то я познакомлю, – пожал плечами Карочей, – но поручиться за жизнь этого молодца я не могу.

– Тебе придется поручиться, Карочей, иначе я сам не дам за твою жизнь медного обола. Клянусь богом Велесом.

Конечно, Карочей мог бы сдать Варяжского Сокола кагану и, наверное, заслужил бы горячую благодарность, а возможно, даже прощение грехов. Но прощение вовсе не предполагает доверия. А доверие сильных мира сего Карочей бы утратил навсегда. Причем как раз в тот момент, когда оно ему особенно нужно. Ибо все богатство гана сосредоточено здесь, в Итиле, и потребуется много времени, чтобы разбросать его по всем концам света, дабы в случае нужды обрести там безопасный и достойный приют. Да и с Велесовым боготуром Карочею не хотелось ссориться, ибо ближники Чернобога славились своей мстительностью и никогда не прощали предательства. Жизнь уже во второй раз сталкивала Карочея лицом к лицу с боготуром Осташем, и, несмотря на некоторые издержки, он выходил из критических ситуаций с большим для себя прибытком. Возможно, это неспроста. Уж не Чернобог ли распростер над ганом Карочеем свои совиные крыла? И не он ли ворожит ему удачу? Эх, жаль, нет рядом баяльника Баяна, уж он бы разъяснил скифу все тайные и явные желания богов.

– Хорошо, – сказал Карочей. – Я согласен.

Освобождение ганши Ярины сопровождалась таким шумом и лязгом, что спящая наконец проснулась и как нельзя лучше вписалась своим визгом в царящую вокруг неразбериху. Доблестный боярин Воислав на глазах испуганной Ярины ударом кулака поверг на пол последнего злодея, а вошедший ган Карочей окончательно прояснил ситуацию. Визг прекратился. Прекрасная Ярина с удивлением и ужасом узнала, что была похищена из дома своего мужа минувшей ночью, но благодаря усилиям боярина Воислава и гана Карочея ее удалось освободить раньше, чем разбойники успели прибегнуть к насилию в отношении самой красивой женщины Итиля. «Убитых» разбойников быстренько удалили из комнаты ганши, и их место заняли служанки, захлопотавшие вокруг расстроенной Ярины, которая только теперь под взглядом синих пронзительных глаз черноусого северянина сообразила, что не совсем одета, и поспешила натянуть на себя покрывало. Впрочем, благородные освободители не стали докучать ганше вниманием и покинули ложницу, оставив ее на попечении служанок. Ярину тут же облачили в подобающий наряд и уже в таком благопристойном виде, посадив на коня, доставили во дворец Красимира, обезумевшего от радости. И уж в совершеннейший восторг скуповатого гана привело заявление Карочея, что благодаря доблести боярина Воислава ганшу Ярину удалось освободить практически бесплатно, не дав негодяям и медяка. После чего скиф торжественно возвратил Красимиру взятые у него для выкупа деньги. Все три с половиной тысячи, до последней монеты. Ган Красимир, заподозривший было Карочея в корыстолюбии, растрогался до слез и тут же трижды расцеловал боярина Воислава, назвав его своим другом и дорогим гостем. Незавидная судьба благородного боярина, вынужденного скрываться от княжьего гнева на чужой стороне, потрясла не только гана Красимира, но и его молодую жену. Надо сказать, что на красавице Ярине суточное заточение в удобной ложнице практически не отразилось. Что, в общем-то, неудивительно, поскольку она все это время проспала, одурманенная каким-то напитком. Спустя короткое время она уже покрикивала на служанок и потчевала яствами дорогих гостей. Ган Карочей с удовольствием принял из рук ганши здравную чашу, но от продолжительного застолья отказался, сославшись на позднее время и кучу дел, которые ему еще предстояло переделать. Зато боярин Воислав с удовольствием принял приглашение хозяев разделить с ними ужин и даже остаться во дворце на несколько дней, пока не удастся снять удобное жилье. Ган Красимир клятвенно заверил гостя, что не забудет его услуги и постарается воздать храброму боярину сторицей. На этом Карочей оставил вконец сомлевшего от переживаний Красимира и его жену, красоту которой боярин Воислав, надо полагать, сумеет оценить по достоинству.

Бек Вениамин гана Карочея уже не ждал, а уж тем более с добрыми вестями. Переживания сегодняшнего дня были написаны на его обрюзгшем от пьянства лице ярчайшими красками. Справедливости ради надо сказать, что двадцать тысяч денариев он уже без споров отдал посыльным гана Карочея, которые доставили тяжелый сундук в надежное место. Увы, половину этого ценного груза пришлось отсчитать боготуру, но и получение десяти тысяч денариев скиф справедливо счел успехом и теперь готовился взять с приунывшего бека еще пять тысяч.