Варяжский сокол - Сергей Шведов

– Возьми из казны каган-бека, – посоветовал скиф. – В конце концов, если мы до вечера не выкупим ганшу Ярину, Обадии казна больше не понадобится. Встряхнись, бек, сейчас не время для уныния и пьянства. Впереди у тебя будет множество возможностей поправить свои дела и вернуть потерянное сторицей. Головы бы на плечах сохранить.

Ган Красимир плакал. Челядь ходила по дворцу на цыпочках, боясь неосторожным движением вызвать новый приступ ярости у притихшего гана. Все задницы, которые можно было выпороть, уже были выпороты, но большого облегчения Красимиру это не принесло. Он осушал кубок за кубком, но вино не веселило душу, а только все больше погружало гана в уныние. Положение казалось Красимиру безысходным, а тут еще леший принес во дворец гана скифа Карочея, с его постным лицом и неискренним сочувствием. Радуется, собачий сын, чужой беде. Ну, дайте срок, ган Красимир всех вас выведет на чистую воду. А за любимую Ярину он в Итиле многим головы оторвет.

– Ты погоди с головами, – остановил расходившегося гана Карочей. – Баба не иголка, глядишь, и найдется. К тебе никто с требованием выкупа не обращался?

– Вот им, – сложил комбинацию из пяти пальцев Красимир, – а не пять тысяч денариев.

– Уже легче, – вздохнул Карочей. – Значит, не любовник ее похитил и не сама она к нему сбежала. А с ворами всегда можно договориться.

Сумму в пять тысяч денариев цифрами нацарапал на кусочке пергамента сам Карочей, но на словесные угрозы знания грамоты ему не хватило. Пришлось скифу ограничиться нарисованным черепом с двумя костями. Сейчас, разглядывая послание, собственноручно изготовленное, ган пришел к выводу, что получилось оно вполне доходчивым и точно бьющим в цель. Красимир хоть и хорохорился, но был не на шутку напуган. Карочей нисколько не сомневался, что за прекрасную Ярину он сорвет с ее муженька если не пять тысяч денариев, то уж три тысячи наверняка.

– А место, куда принести деньги, они тебе не называли?

– Нет, – вздохнул Красимир. – Писульку это подбросили на крыльцо и придавили камнем.

– Значит, будут действовать через посредника, – сделал вывод Карочей. – Сколько ты готов заплатить за возвращение жены? Только давай без пустых угроз. Оторвать головы похитителям мы всегда успеем, но сейчас нужно выручать Ярину.

– Пяти тысяч у меня нет, – глухо сказал Красимир.

– А сколько есть?

– Три с половиной наскребу.

– Ладно, – махнул рукой Карочей, – попробуем обойтись этой суммой. В крайнем случае, я от себя добавлю. И не благодари меня. Тут ганская честь задета.

Красимир, глядя на такое благородство скифа, даже слезу уронил в кубок с вином. Все-таки недаром же говорится, что друзья познаются в беде. Ну кто бы мог подумать, что хамоватый скиф, которого Красимир терпеть не мог, проявит столько сочувствия к его горю? Гану Красимиру уже перевалило за пятьдесят. Первая жена его умерла два года назад, дети выросли, и прекрасная Ярина была единственной его отрадой. О деньгах Красимир почти не жалел. Скоро предстоял большой военный поход, который должен возместить все его потери.

– Да уж, – согласился с Красимиром Карочей. – Русалания – лакомый кусок, а там и путь на Киев окажется открытым.

– Думаешь, каган будет воевать с князем Яромиром? – насторожился ган, имевший в стольном полянском граде многочисленных родственников.

– Воевать не будет, а дань удвоит, – уверенно сказал Карочей.

– Ну это уж как водится, – легко согласился со скифом Красимир. – Ничего, Киев – богатый город – заплатят.

– Так я попробую поискать нужных людей?

– Ищи, ган Карочей, на тебя вся надежда.

Вдохновленный столь лестным о себе мнением гана Красимира, а также в предвкушении большой добычи, составляющей умопомрачительную сумму почти в тридцать тысяч денариев, Карочей птицей полетел к Бахтиару. Оставалось-то всего ничего: передать плененную Ярину ее озабоченному мужу, благо денежки с него уже были получены под честное благородное слово, а потом бежать к беку Вениамину и вытрясать из него остальное серебро.

Бахтиар встретил Карочея с постным лицом. Скиф не придал этому особого значения – мало ли какие неприятности могут приключиться у человека, занимающегося столь непростым промыслом. Ему важно было убедиться, что с ганшей Яриной ничего не случилось.

– Спит она, – успокоил его Бахтиар. – Жива-здорова. Что ей сделается? Да ты садись, ган, в ногах правды нет.

– Что значит, правды нет? – насторожился Карочей, и ладонь его легла на рукоять кривого меча. – Ты что, шутить со мной вздумал, вор? Мои мечники в двадцати шагах отсюда, спалить твою халупу им труда не составит.

– Это не я с тобой шучу, ган, – вздохнул Бахтиар. – Шутник стоит у тебя за спиной. Это он отбил у меня ганшу.

Карочей сразу узнал боготура Осташа, благо не в первый раз виделись. Со спутником боготура было сложнее, но хорошая память и в этот раз не подвела скифа – Варяжский Сокол. Вот, оказывается, куда залетел сын ободритского князя Годлава. В панику Карочей, однако, не ударился, горячку пороть не стал, а спокойно присел к столу для серьезного разговора.

– Это письмо боярина Драгутина кагану Тургану, – вытащил боготур из сумки, висящей на боку, кусок пергамента. – Описание твоих подвигов в Волыни, ган. Думаю, его любопытно будет прочесть как самому кагану, так и его сыну Обадии. Не говоря уже об Ицхаке Жучине, который, надо полагать, жестко спросит с тебя, Карочей, за убийство единоверца рабби Зиновия.

– Они не поверят даджану.

– Не смеши меня, ган, – строго глянул на скифа боготур. – Все их сомнения быстро развеет бек Вениамин, которому ты пытаешься продать письмо, написанное рабби Зиновию. Думаю, ему нетрудно будет сообразить, что ган Красимир здесь совершенно ни при чем, а водит его за нос совсем другой человек.

Карочею не составило труда просчитать последствия столь сокрушительного удара по своему положению в каганате. При таких могущественных врагах, как каган-бек Обадия, Вениамин и Жучин, он не проживет здесь и дня. А бежать отсюда – значит потерять все нажитое тяжким трудом.

– Твои условия? – спокойно спросил Карочей.

– Я хочу знать все о намерениях кагана Тургана и каган-бека Обадии в отношении Русалании.

– Особой тайны здесь нет, – пожал плечами Карочей. – Через месяц мы выступаем к стенам Варуны. Каган приказал сровнять крепость с землей.

– А переворот?

– Обадии нужна победа, иначе хазарские ганы не примут ставленника рахдонитов.

– Но ведь у каган-бека есть гвардия?

– Десять тысяч воинов, но этого слишком мало, чтобы навязывать свою волю ганам. Обадии нужны не менее пятидесяти тысяч преданных лично ему людей. Но наемники не пойдут за слабым человеком.