Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам

Я вспомнил про тетю Наташу, которая училась в ПЕДе с матушкой. Нужно будет узнать ее номер телефона у бабушки. Вечером после дежурства и тренировок, Ба продиктовала мне телефон телефон этой женщины.

Дозвонившись ее соседям, я ждал минут десять пока ее позовут к трубке.

Мамина подруга жила в частном секторе, где телефоны были настоящей роскошью и были пока установлены еще не у всех.

Мужской голос, ответивший на мой звонок вернулся и сообщил узнал, что Наташа уехала в отпуск до конца июля. Телефон второй мы не нашли. Я решил дождаться ее возвращения из отпуска.

Выходя на дежурства, я продолжал готовится к вступительным экзаменам.

Я записался в ДОСААФ на курс подводного плавания с аквалангом. Жизнь кипела и бурлила. Каждый день был наполнен ощущением полноты, энергии и бесконечности жизни.

Я успевал тренироваться, готовиться к вступительным экзаменам, посвящать время семье и друзьям.

Я крепко подружиться с двумя Серёгами и познакомить их с Тёмой. Новые друзья оказались надежными и добрыми ребятами. Мы делились всем. От еды до сокровенных историй из жизни каждого.

Через некоторое время мои инструктора сообщили, что я готов к сдаче квалификационных экзаменов в ОСВОД.

Специальная комиссия из трех человек во главе с председателем совета города принимала экзамены на нашей станции.

Со мной на потоке училось еще восемь человек и в середине июля. Испытание делилось на три части. Мы рассказывали теорию в учебном классе, отвечали на вопросы, а потом и показывали приобретенные навыки в условиях близких к реальным. Прямо на воде. На небольшом пляже-площадке у эллинга.

Для меня самым сложным оказалось задание на вёсельной шлюпке, на которой нужно было вдвоем проплыть между сигнальными буями, подгрести к «утопающему» и вытащить его на берег. При этом один оставался в лодке, второй же прыгал в воду и подхватив «тонущего» цеплялся рукой за борт.

Роль тонущего выполняли чужие инструктора. Так было задумано видимо для того, чтобы свои не подыгрывали. На самом деле «тонущий» оказывал большое влияние на процесс и мог как тормозить, так и ускорять движение лодки.

Изюминка задания оказалась в том,что кроме маневрирования на волнующемся море, нужно выполнить задание в строго отведенное нормативом время. Потом пара экзаменуемых менялась. Сначала на веслах сидел один, потом второй.

Мы шли первыми по алфавиту и я ощутил давно забытое чувство волнения перед экзаменом. Каждому давалось две попытки, но нам повезло и мы уложились в норматив с первого раза.

Я хоть и занимался с двумя Серёгами греблей на этом шлюпе, и не был неженкой, а всё же стер себе ладони в кровь. Признаться — выполнять остальные задания в соленой воде с открытыми мозолями было ещё тем «удовольствием». Но я сжал зубы и ничем не показывал, что испытываю боль.

Я видел взволнованные глаза двух Серёг понимающих, что у нас, у испытуемых происходило с ладонями.

В третьей части экзамена, мы показывали всевозможные приемы транспортировки и реанимации «утопающих».

Комиссия была строга и никому не делала поблажек. Но я прошел аттестацию в числе первых, после которой стал смотреть на корочку дружинника Общества спасания на водах совершенно по-другому.

Конечно, это не экзамен на получение крапового берета, но и не легкая увеселительная прогулка.

Двое из восьми не справились и их отправили на повторное обучение. Я понял, что система отсеивает неподготовленных и работает не для галочки.

Остальных приняли в дружную семью спасателей на собрании. Николай Иванович лично вручил нам значки и удостоверения. Он был рад, что я не отказался от членства и работы в Обществе. Меня без особых формальностей зачислили в штат, дали минимальную зарплату в девяносто семь рублей, назначили график дежурств, пообещав поднять ее через пол года.

Многие молодые люди без квалификации или прошедшие начальные ступени обучения в самых разных отраслях получали примерно такую же зарплату, поэтому меня не сильно заботил ее размер.

Буду теперь помогать деду и бабушке. Мои собственные потребности были очень скромными.

Но тем не менее подумать о дополнительном доходе не мешало. Молодой крепкий организм поможет мне подработать грузчиком или строителем на шабашке.

Мы продолжали играть с генералом. Я не ошибся, когда воспользовался его зевком и сумел восстановить свои позиции. Даже укрепить их.

По вечерам, на прогулках мы встречались с Тёмой, и как было принято у парней нашего возраста, взахлеб рассказывали о том, как прошел день.

На моих дежурствах ничего экстраординарного не происходило, что расценивалось руководством, как положительный результат нашей работы.

Чего не скажешь о работе дружинников ДНД. Я сделал вид, что впервые услышал о том, что существует план по профилактике и раскрытию правонарушений. Хотя, всегда относился к рассказам о плане скептически.

Банду карманников пока не поймали. Гончаренко больше с ними не светился, но гастролеры щипачи все ещё находились в городе.

После пары провалов, в том числе и ситуации с задержанием Гончаренко, они перестали действовать на пляжах и сменили стратегию. Сначала они затаились на пару дней, и в милиции с облегчением подумали, что банда покинула город. Но не тут-то было. Слишком лакомым куском был наш приморский город полный курортников — ротозеев.

Щипачи теперь не работали днем. Они сменили график и выходили на свой преступный промысел по утрам и вечерам

Теперь часть из них выщипывали своих клиентов в столовых, ресторанах. Другие обворовывали только прибывших отдыхающих прямо на вокзалах.

Нашим ментам удалось установить, что банду возглавлял очень хитрый и искусный вор по кличке Шельма, который неоднократно попадал в поле зрения милиции, но пока его ни разу не сумели задержать и посадить.

Он был умен и расчетлив, как лис. Шельма всегда был начеку, и практически каждый раз на шаг опережал следователей и оперов.

Его поимка стала делом чести для всей милиции города. Улов банды мог составлять до двух-трех тысяч рублей в день, колоссальные по тем временам деньги.

Но Шельма не давал своим подельникам сорить деньгами. Был рачителен и аккуратен. Их компанию больше никто не видел всей толпой в ресторанах. Они растворились и затаились среди отдыхающих.

Единственной слабостью Шельмы были красивые женщины, с которыми тот знакомился в разных местах, в том числе и на танцах.

Тёма рассказал, что в ближайшую неделю, дружинники должны усилить милиционеров на вечерних дежурствах на дискотеках. Они разработали целую операцию и планировали использовать дружинников в темную без повязок и значков, чтобы не спугнть членов банды.

На трех были составлены словесные портреты и выявив их, милиция планировала проследить, где находится логово банды, чтобы захватить Шельму.

Тёма рассказывал мне об этом настолько эмоционально увлеченно, ему настолько нравилось быть в гуще событий, что я понял, что мой друг хочет связать свою будущую жизнь с милицией и МВД

Сложно понять, какое именно будущее его в этом случае ожидало. В девяностых, после развала Союза, милиции крепко досталось. Она стала почти беззубой и бессильной.

В милиции остались служить люди только двух категорий: преданные делу фанаты, и люди делающие деньги. Последние не брезговали ничем. Они прикрывали и отпускали преступников за деньги, сами занимались вымогательством и крышеванием.

Преданные делу фанаты долгое время оставались в меньшинстве, получали нищенскую зарплату с задержками и с превеликим трудом содержали свои семьи.

Не желал я Тёме ни первого, ни второго. Но я знал, что не могу никак повлиять ни на ход истории, ни на судьбу отдельного человека, ни на то, что у каждого написано на роду.

Я только мог попробовать прожить свою новую жизнь, так как мне это виделось.

Поэтому я не стал ничего говорить Тёме и пообещал прийти на следующий день вечером на дискотеку и поддержать его. Мой друг несказанно обрадовался этому.