Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам

Если их преследовали дальше, то в дело вступали такие, как Гончаренко. Они сбивали потерпевшего с ног, и пока тот пытался сообразить, что произошло вор успевал скрыться или затеряться в толпе.

Но доказать связь прикрывающего и самого вора, без признания было очень сложно.

Подоспевший на шум милиционер, стоявший на посту у цветочного ковра. Опросил потерпевшего прямо на улице и задержал Гончаренко, как соучастника кражи.

Я предложил опросить людей на пляже, но меня не послушал милиционер и вызвал наряд, доставивший Гончаренко в отделение.

— Сами разберемся. Занимайтесь своими делами и обязанностям, — ответил мне страж порядка, мельком глянув на мою повязку.

Он посчитал, что я один из тех зевак, постоянно комментирующих любые происшествия в стиле: «Я свидетель, а что случись?».

Мне ничего не оставалось, как вернуться назад на пляж.

— Что там? — спокойно спросил Серёга Рыбников, — поймали?

— Нет, опять ушел, как у Бойка. В тот день.

У меня родилась догадка.Надо спросить у второго Сереги, не сталкивался ли он с кем-нибудь из этой «шатии-братии» во время преследования

Я снова вгляделся в отдыхающих на пляже. Казалось их стало больше. Еще дежурить целых пять часов, а такое ощущение, что мы почти простояли смену. Я услышал рекламный призыв, повторяемый живым женским голосом.

— Горячая кукуруза, горячая кукуруза.

Вдоль воды шла дородная женщина лет сорока, с белой косынкой на голове. Белом переднике с карманами. В правой руке она несла эмалированное ведро накрытое полотенцем, в сверху ещё крышкой.

— Петровна идёт, — кивнул в сторону женщины Рыбников.

— Знакомая?

— Соседка. Кукурузная царица, — улыбнулся мой инструктор, — знаешь какие деньжищи зашибает в сезон? Северным и не снились.

Она остановилась рядом с семьей с двумя мальчишками школьного возраста. Получив оплату, Петровна открыла крышку, достала из ведра два крупных ярко золотистых початка кукурузы, настолько горячих, что от них ещё исходил пар.

Мальчишки потянулись за кукурузой, но женщина что-то спросила его мать, и получив утвердительный кивок головой, извлекла из

правого кармана пакетик с солью посолила, распределила соль по желтым семенам и передала початки детям.

Кто-то лежащий рядом с семьей, не вставая протянул мелочь кукурузной царице пляжа. Пример был заразительным. Кукуруза бойко расходилась среди отдыхающих.

— Менты ее не гоняют? За спекуляцию? Центр города все-таки, — спросил я Серегу.

— Её все давно знают и не трогают. У нее четверо детей. Муж алкаш три года назад поехал зимой на вахту в Тюмень. Там пропал. Говорят, медведь загрыз. Но ты на нее так не смотри, она баба деловая. Кукурузу выращивает, хозяйство содержит, куры утки, торгует, койки сдает. Вообщем, завидная вдова. Мечта пенсионера.

Петровна подходила к нам.

— Дежуришь сегодня, Серёга?

— Ага.

Она остановилась, достала из ведра по початку, посолила и протянула нам.

— Нате, пошкрябайте, кукурузки.

Я потянулся в карман за мелочью, но она властно остановила мою руку крепко схватив меня за запястье, так что я не успел ее вытащить и кисть наполовину осталась в кармане.

— Твой напарник обидеть меня хочет? — она кивком указала на меня, обращаясь к Сереге.

— Макс, ну ты это…– Серега чуть отклонил грудь назад и развел руками в сторону ладонями вверх.

Это жест должен был означать, что то вроде «не знаешь порядков не лезь, ну что ты как маленький»

Мне было немного неудобно принимать угощение от Петровны. Но я смирился. Я понимал, что здесь, в отношениях между местными царят свои правила.

— Ты пацана спас?

За меня ответил Серега.

— Ещё и девчушку, четыре дня назад на нижнем пляже со дна достал, откачал.

— За девчушку не слыхала, а вот про мальчонку Злотниковых(проверить фамилию) читала в газете. Страсть какой дождина-то шел. Давно так город не наводняло. Ну Слава Богу, что малец выжил, беда была бы, если бы Господь тебя бы непослал — Петровна перекрестилась, чем очень удивила меня.

— Спасибо за кукурузу, Анн Петровна, — скзал Рыбников с набитым ртом. Я тоже поблагодарил женщину.

— Ну бывайте, смотрите, смотрите за порядком.

Она взяла ведро и пошла дальше. Я недоуменно спросил Серегу.

— Она верующая? Не боиться креститься при всех? — я смотрел ей вслед. Казалось, что никому кроме меня не было дела до ее публичного проявления религиозности

— А чего ей бояться? С нею Бог, — ответил улыбаясь Серега, с таким видом, что я так и не понял подшучивает ли он надо мной, или говорит серьезно.

Я мне почему-то помнилось, что люди если и были верующими, то избегали любых публичных проявлений и не особо афишировали свою причастность к христианству, мусульманству или другим религиям.

— Горячая кукуруза, горячая кукуруза, послышался в далеке голос Петровны. Я посмотрел обигаюший на початок в своих руках и перевел взгляд на Серегим. У него в руках остался огрызок.

Я поднес кукурузу к носу и втянул в себя ее запах. Такого притягательного аромата кукурузы я не ощущал с детства, в котором я ее обожал. Но так сложилось, что и мне в прошлой жизни, и в Максу Бодрову в детстве не так уж и часто она доставалась.

Мне по понятным детдомовским причинам, а Максу Бодрову потому что бабушка считала ее негигиеничной пищевой привычкой — пережитком. Вон Петровна как орудовала немытыми руками, когда солила кукурузу.

Мне захотелось вспомнить что-нибудь из еды, которая попадала в список табу в детстве. Как ни странно, таким оказался торт «Полено» с его замечательными грибочками и цветами-розочками из крема.

Конечно, бабушка великолепно пекла торты дома, как и большинство советских женщин. И, наверно, магазинные торты не шли ни в какое сравнение с бабушкиными кулинарными шедеврами, это был именно тот случай, когда «запретный плод был сладок».

Я решил, что во чтобы то ни стало куплю «Полено» на первую зарплату и наконец-то узнаю настоящий вкус советских кондитерских подосиновиков.

Вторая часть смены прошла в спокойной обстановки и без особой нервотрепки.

Мне пришлось всего пару раз ругнуться в мегафон на пловцов заплывших за буйки.

Но несмотря на отсутствие происшествий я очень устал. Я знал, что быстро привыкну. Усталость накопилась от того, что я постоянно слышал шум, разговоры. Считал детей и подростков на пляже и в воде. Ближе часам к восьми большинство купающихся разошлось на ужин. Я поймал себя на желании окунуться в воду, чтобы смыть с себя жаркую пыль, дневную суету и напряжение.

Серега поймал мой взгляд на море.

— Не сейчас, если хочешь можно искупаться возле станции. Мы можем вместе вернуться. Мне все равно тащится туда и заполнять журнал с отчетами, забрать свою лодку.

— Нам запрещено купаться во время дежурства, а после? Что тут такого.

— После тоже. Не стоит искушать судьбу. Кто-нибудь увидит, настучит на нас с тобой. Тогда прощай твой экзамен и профессия спасателя. Не забывай, мы только оттрубили от звонка до звонка наказание от Иваныча.

Что же, правила есть правила, я спокойно отказался от своей затеи искупаться. В конце концов дома есть душ и ванна и газовая колонка

День второго дежурства завершился, мы вернулись с Серегй на станцию. Я дождался пока он заполнит журнал и помог ему с резиновой лодкой. Уже смеркалось.

И я не хотел отпускать его одного. Во-первых, в темное время суток на лодках выходить в море себе дороже — погранцы могли засечь и тогда, проблем не оберешься.На маломерках выходить можно было только днем. Во-вторых ночью легко потеряться.

Мы дошли на ней по морю, до поселка, где у отца Рыбникова был гаражик для лодок. Эллингом в полном смысле слова назвать его было нельзя

Домой я вернулся поздно. Бабушка продиктовала уже привычный ход генерала,который немного приободрил меня.

По-моему он не заметил лучшего хода, который вгонял меня в цугцванг. Это такое положение фигур на доске при котором любой мой ход только ухудшал дальше мое положение.