Армия Карла XII. Золотой век шведской армии - Александр Викторович Беспалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пять шведских батальонов стремительно ударили в штыки. На узком пространстве, среди многочисленных кустов и кочек, прикрывая развертывание колонны, совершили свой подвиг драгуны Невского полка. Неся большие потери, они смогли дождаться подхода батальонов ингерманландцев и не дать противнику загнать колонну «светлейшего» в лес. Каролинцы, несмотря на все усилия полковника Кемпбелла, охватили правый фланг не успевшей полностью развернуться колонны и даже захватили две пушки.
На помощь А. Д. Меншикову царь бросил гвардейскую бригаду во главе с генерал-майором князем М. М. Голицыным (три батальона семеновцев, три преображенцев и Астраханский батальон (всего около 5 тысяч чел.). Залп русской гвардии смел левую часть шведских батальонов. Каролинцы понесли огромные потери.
«Второй батальон Хельсингского полка был совершенно разбит, так что мало кто из посланных вернулся. Подполковник был убит, а знамена потеряны. Увидев это, неприятель совершил поворот и дал такой залп им в спину, от которого солдаты повалились, как трава под косой, после чего он преследовал их, пока оставался хоть один человек»[270].
В панике, на глазах у своего командующего, шведы, бросив четыре ротных знамени и две пушки, обратились в беспорядочное бегство.
«Некоторые, не дав ни залпа, особенно полк Банера, которым командовал подполковник, был так растерян, что не знал, что делать, и бежал, сбившись в кучу, как стадо овец»[271]. Вид бегущей пехоты остановил и шведских драгун, которые, не вступая в бой, отошли к обозу. В плен к русским попали генерал-адъютанты Отто Иоганн Лоде и Франц Густав фон Кнорринг, а также подполковник М. Г. Сталь фон Гольштейн.
Шведов отбросили почти на километр к фургонам. Граф не предпринял попыток переломить ситуацию, возглавив контратаку резервных частей, еще не вступивших в сражение.
Считаясь с возможностью захвата обоза, Левенгаупт велел арьергарду подполковника Ментцера отойти к хвостовым фурам, Нюладскому батальону подполковника Лейона (400 чел.) – к головным и прикрыть бегство пехоты огнем артиллерии.
Боевой дух шведов был серьезно поколеблен. Их батальоны и эскадроны жались к вагенбургу. В это время «корволант» беспрепятственно разворачивался на южной части поля для «генерального сражения».
В километре от них, не мешая противнику, выравнивалась и приводила себя в порядок шведская линия. Между батальонами были разрывы, а пушки были поставлены перед центром строя. Фургоны поставили вокруг деревни полукругом боками друг к другу или в виде широкой буквы П. Они не прикрывали мост и дорогу на Пропойск, но сыграли существенную роль в шведской обороне.
Ядром боевого строя русской армии были стоявшие в центре первой линии гвардейские полки – Преображенский, Семеновский и Ингерманландский под командованием генерал-майора князя М. М. Голицына. Слева находились драгунские полки под командованием генерал-лейтенанта Пфлюга и генерал-майора Бема, справа – генерал-майоров Штольца и Шаумбурга.
Вторая линия была составлена из шести драгунских полков, подкрепленных Ингерманландским и Астраханским батальонами. За ними стояли сводные гренадерские роты гвардейских и Ростовского полка. Левым флангом командовал генерал-лейтенант от артиллерии Я. В. Брюс, правым – генерал-лейтенант, ландграф Фридрих Гессен-Дармштатский (не знавший ни слова по-русски). Главное командование принадлежало Петру I и Меншикову. Из-за стесненности поля растительностью войска растянулись не прямой линией, а полукругом, что специально отметил царь-полководец. Такого же подробного чертежа боевого построения шведских войск Левенгаупт не оставил, и о расстановке шведских полков можно судить только приблизительно. Резервов противники специально не выделили. Соотношение сил было примерно равным. Порядка десяти тысяч русских при 32 орудиях против девяти тысяч шведов при 14 орудиях. Более чем двукратное превосходство «корволанта» в артиллерии сыграет одну из главных ролей в битве при Лесной.
Около часа дня с опушки леса раздался пушечный залп. Зелено-сине-бело-красные шеренги русских пришли в движение. Главная фаза битвы началась. Оба противника в течение двух часов пытались сбить друг друга с поля.
«Русские обрушились с большой фурией сначала на полки Де ла Гарди и подполковника Сталя. Те под жестоким огнем отступили назад из перелеска к полкам Хельсингскому и Левенхаупта, которые приветствовали врага двукратным залпом, но тем не менее должны были уступить силе и присоединиться к другим полкам. Тут неприятель озадачился и стал перестраиваться невдалеке от кустов. Мы стояли на поле и также перестраивались; но людей было слишком мало, там и тут между батальонами были разрывы, а неприятель сильно нас превосходил. Наша кавалерия, которая частью уже ушла вперед, прискакала во весь опор обратно к боевому порядку, и как только она прибыла, мы атаковали с большой силой и отогнали [противника] обратно глубоко в перелесок. Но развить победу мы не смогли, так как неприятель выстроил одну за другой 3 линии, и если одна была разбита, другая заступала на ее место», – писал Вайе[272].
Шведы пытались стремительным натиском на штыках и пиках опрокинуть неприятеля в своей неповторимой каролинской манере, но все было тщетно. Как только синие шведские шеренги приближались к русскому строю, он подавался назад, на дистанцию ближнего ружейного выстрела, при этом русские солдаты продолжали вести «прежестокий огонь». Истерзанные каролинские батальоны, теряя десятки людей убитыми и ранеными, не достигнув цели, откатывались назад.
Клубы дыма несло в лицо шведам, так что «солдаты не видели впереди стоящих товарищей». Р. Петре насчитал 8 или 10 атак и контратак. Смертельный расстрел друг друга происходил иногда чуть ли не в упор.
Шведский устав не предусматривал действий на пересеченной и лесистой местности, что в полной мере и использовал Петр Великий. Когда противник усиливал натиск, он отводил свои батальоны в перелесок, давая возможность артиллерии действовать в максимальном темпе. При применении такой тактики шведская пехота и кавалерия оказывались бессильными перед лицом противника и несли напрасные потери.
«Чрезвычайно важным царь считал, чтобы конница не гналась далеко за неприятелем, но, разбив его, снова собиралась в эскадроны и ожидала новых команд.
Сбивчивость первой половины боя сказалась и в том, что задние батальоны пехоты, как и эскадроны, случалось, без приказа начинали движение за передними. Кавалерийские фланги иногда действовали вразнобой и мешкали с оказанием помощи пехоте. Если рядовые какой-либо части отступали, то вместе с ними отходили и офицеры, тогда как надлежало «генералам и офицерам остаться при тех, кои устоят, хотя конные при пехоте или
