Чиновник его величества - Михаил Леккор

Заскрипела дверь, рвя нервы в клочья. Сейчас войдет император! Однако вошел… всего лишь неизвестный слуга. Фу ты! Что так разволновался?

Довольно пожилой седой слуга пришел с небольшим столом. Сказал, что стол по приказанию государя для него. Предусмотрительный монарх, однако. Правда, стол бы нужен побольше. В XXI веке он назывался бы туалетным. Всякую женскую мелочь на него держать очень даже можно. А вот писать на нем будет неудобно. Ладно, что ж теперь, попишет и на этом. Главное, что б почерк не испортил.

Вскоре зашел император, увидел принесенный столик, разбранился. Оказывается, он имел в виду совсем другой стол. Не слушая скромный лепет Макурина, что ему и этого хватит, зазвонил в колокольчик.

На звон поспешил уже знакомый слуга, которого император называл Никодим. С ним Николай разговорил мягко, но отрывисто. Чувствовалось, что это пусть и старый знакомый, но все же слуга из простонародья. Поговорили. Никодим извинился. При чем перед монархом, хотя пострадать должен был Макурин.

Что же делать, — философски подумал попаданец, — зато тот целый государь, а он пока никто.

Император, кстати, тоже почувствовал сложность ситуации, тут же познакомил Никодима с Андреем Георгиевичем. При чем именно так он и назвал. Одного просто по имени, другого по имени-отчеству. Потому что один выходец из казеных крестьян, а другой из столбовых дворян.

Никодим вынес туалетный столик, принес при помощи еще слуги простенький, но письменный стол. Разобрались, расселись, стали работать.

Николай I до этого писал нечто вроде аналитической записки. И были еще записи какого-то незнакомого чиновника, которого император задним числом сильно разругал. Видимо, был сильно недоволен. Чиновник должен был написать беловой вариант. Ха! Ему и черновой вариант давать не хочется.

Андрей Георгиевич, присмотревшись, недовольством монарха был согласен. Грязно, неряшливо, почерк, как курица лапой.

Государь грозно приказал, видимо, для обычной проверки, взять два исписанного листа самого императора, полтора листа оного чиновника и составить простой внятный текст. Понятно?

Что же непонятно. Попаданец коротко согласился и стал писать. По-видимому, это был не тот вариант, который предпочел бы император, поскольку он затоптался рядом, недовольно засопел. Но потом пригляделся к работе Макурина, притих.

Через некоторое время, написав пять абзацев для проверки, он уже специально попросил сюзерена посмотреть и оценить, так ли он написал, а если нет, то что надо поправить.

Николай I недоверчиво взял единственный лист бумаги. В голове, похоже, не укладывалось, как можно в такой короткий срок начать превращать несколько листов исчерканного, грязного, не совсем понятного текста в четкий внятный беловик. Легко же ошибиться!

Пока он разбирался с тем листом, Андрей Георгиевич переписал еще пол-листа. Все-таки переписать, это не самому написать. Да грязно, зачастую непонятно из-за невнятного почерка и черканий. Но он с этим еще в XXI веке разбирался. Там компьютеры так людей разбаловали, писать зачастую не могли.

Император прочитал. Сделанное его удовлетворило. Он уже сел на свое место уверенно, по-хозяйски. И стал не просто проверять написанный текст, но и работать с ним. Один абзац он вообще вычеркнул, в другом абзаце переписал предложение, ему не понравилось содержание.

Пока монарх работал, попаданец переписал, а отчасти переделал остальной текст. Получилось еще полтора листа. Николай недоверчиво посмотрел. Четыре листа, в основном неполных, тогда как у него недавно было два полных листа. Да еще этот губошлеп напортачил. Что же он не написал?

Его недоверие и даже подозрение так нарисовались на лице, что Андрей Георгиевич решил объяснится:

— Ваш императорское величество, белового теста так получилось мало из-за того, что в черновике много было грязи, зачеркиваний, даже различных повторений. Все это я, конечно, убрал.

Император кивнул, но одобрительно заговорил лишь только тогда, когда прочитал весь предложенный текст:

— Да, кажется, все на месте. Всего-то какой час беглой работы, но как стало понятно! До сего момента, с трудом разбираясь в чащобе зачеркиваний и ошибок, я уже не понимал даже собственных мыслей. А сейчас все хорошо. Да, я понял еще, что ты, сокращая, набрал свои ставки?

Андрей Георгиевич рискнул признаться:

— Да ваше императорское величество, в некоторых моментах я убирал перечеркивания, повторы и длинноты.

— Да-с, — неопределенно сказал император и выжидательно посмотрел на него, словно что-то хотел спросить.

Попаданец даже засмущался, не понимая, что от него хотят, но Николай I уже твердо решил:

— Милостивый сударь, мне все в тебе пока нравится, поэтому я предлагаю быть моим постоянным личным чиновником!

Глава 16. Зимний дворец: служба и любовь

Что же, он переступил еще через ступень в служебной карьере и, хочется верить, в личной жизни. Правда, на данный момент пока все еще непонятно. И что он конкретно будет делать в Зимнем дворце и сколько будут платить за это? И кем тут он будет? Ведь, хотелось верить, его императорское величество не думает, что он станет питься воздухом или работать только за еду, пусть и приличную? И ведь не дворником, надеюсь?

Между тем, монарх быстро и письменно распорядился. Он сам очень не любил неопределенности и поэтому обязанности личного чиновника были определены четко:

Во-первых и главных, он делопроизводитель императора и должен будет помогать ему в письменной работе, как сейчас;

Во-вторых и уже второстепенных, он будет ответственным служащим в личном семейном жилье монарха

.Первое, в общем-то, было практически все понятное, второе, наоборот, виделось очень смутны, но Андрей Георгиевич все же надеялся, что его не будут здесь наваливать работой. И твердо согласился.

Николай I спокойно кивнул, словно так и надеялся, снова звякнул в колокольчик. Никодим появился мгновенно, словно был где-то рядом. Позже оказалось, что он действительно вытирал пыль с мебели в соседнем помещении. Император со слугой немного порассуждали, как и куда им поставить стол Макурина на постоянной основе, чтобы он и не мешался и одновременно не удалялся далеко от покровителя. Не зачем ему орать, напрягать горло. Самого Андрея Георгиевича ни о чем не спрашивали, словно не о нем и говорили. Впрочем, он и не пытался влезть в этот разговор. Не зачем и не знает он ничего.

Решили вопрос со столом. Попаданец было решил, что оргмоменты с ним уже окончили, наивный такой. Но по реакции Николая понял, что дело только началось. Никодим стал распоряжаться с постановкой стола, командуя слугами, а Макурин с его величеством пошли наверх, туда, где был семейные императорские покои.

Как и положено, первой была небольшая комната, как назвал ее для себя Макурин,