Право – язык и масштаб свободы - Роман Ромашов

При рассмотрении субъектного состава правоотношений возникает вопрос, каким образом соотносятся понятия субъект правоотношения и субъект права?

Безусловно, субъект правоотношения во всех случаях является субъектом права, вместе с тем обратная связь не столь очевидна. Соотношение этих понятий следует рассматривать в трех «плоскостях»: путем сравнения объема дееспособности субъектов; определения возможности самостоятельной реализации ими прав и обязанностей; и, наконец, с точки зрения фактического участия субъектов в конкретных правоотношениях.

Сравнение объема дееспособности субъекта права и субъекта правоотношения позволяет сделать вывод о том, что для субъекта права характерно наличие общей, а для субъекта правоотношения специальной дееспособности. При этом обладание общей дееспособностью выступает в качестве необходимого, но не всегда достаточного условия для вступления в правоотношение. Как уже отмечалось, специальная дееспособность зависит не только от возраста и вменяемости, но и от образования, опыта работы, состояния здоровья и т. п. Таким образом, возникает ситуация, когда являющийся субъектом права, однако не наделенный специальной дееспособностью индивид не может выступать в качестве субъекта конкретного правоотношения. К примеру, лицо, не годное по состоянию здоровья к несению воинской службы, не может выступать в качестве субъекта соответствующих правоотношений.

Анализ соотношения категорий «субъект права» и «субъект правоотношения» с точки зрения принципиальной возможности самостоятельной реализации прав и обязанностей, защиты своих законных интересов и ответственности за правонарушения позволяет утверждать, что субъектом правоотношения может выступать только лицо, обладающее полной дееспособностью, т. е. такой человек, который в состоянии самостоятельно участвовать в соответствующих правоотношениях. Как уже отмечалось ранее, сам термин «полная дееспособность» носит условный характер и должен восприниматься с точки зрения ограничительного толкования. Наличие полной дееспособности в одной отраслевой сфере, может сопровождаться неполной дееспособностью в другой отрасли. К примеру, признание человека полностью дееспособным в гражданском праве не означает приобретения дееспособности в конституционном праве. Получается, что, являясь субъектом гражданского права (и соответственно потенциальным субъектом гражданско-правовых отношений), человек, вместе с тем, не может выступать в качестве субъекта конституционно-правовых отношений (связанных, к примеру, с избирательным правом).

Классификация правовых состояний:

а) по способу установления и юридического закрепления:

– объективные (жизнь, смерть): устанавливаются по факту и предполагают регистрацию того или иного состояния в органах ЗАГС;

– субъективные (виновность, невиновность): предполагают признание факта правового состояния соответствующим решением компетентного органа (должностного лица). Данное решение выносится в порядке административного (судебного) усмотрения и в любом случае является субъективным;

б) по юридической оценке:

– правомерные нормативные (гражданство, дееспособность);

– правомерные девиантные (алкогольное опьянение, усталость);

– противоправные (наркотическая зависимость, членство в преступной организации).

В) по времени:

– постоянные (гражданство);

– временные (нахождение на действительной воинской службе).

Формы правового состояния – с определенной долей условности следует выделить две основных формы правовых состояний:

– состояние подзаконности – совокупность позитивных интересов, возможностей и долженствований предопределяющих законопослушное поведение субъекта;

– состояние противозаконности – совокупность целевых установок, мотивов, возможностей и долженствований предопределяющих противозаконное поведение субъекта.

Правовое взаимодействие – это урегулированное (предусмотренное) правом отношение, связывающее двух и более персонифицированных субъектов, реализующих в рамках данного отношения свои разнонаправленные интересы.

Классификация правовых взаимодействий:

а) по методу правового воздействия:

– субординационные (власти-подчинения);

– координационные (договорные);

б) по юридической оценке:

– правомерные;

– противоправные;

в) по системному критерию:

– внутрисистемные (урегулированные национальным законодательством);

– межсистемные (урегулированные международным правом).

Формы правовых взаимодействий:

– конфликтное взаимодействие: реализация интересов одного субъекта осуществляется за счет ущемления, причинения вреда интересам контрсубъекта (необоснованное ограничение правового статуса личности должностным лицом, совершение преступления против личности и т. П.);

– консенсуальное взаимодействие: реализация разнонаправленных интересов субъектов осуществляется посредством диалога сторон, целью которого является поиск и достижение взаимного компромисса (мировое соглашение, заключение сделок и т. п.).

Юридическое состояние и юридическое взаимодействие являются качественно различными и вместе с тем неразрывно связанными формами правовых отношений (положений) субъектов.

Юридическое состояние – это субъект-объектное отношение с участием единственного персонифицированного субъекта, определяемое внутренними и внешними параметрами его правового положения.

Юридическое взаимодействие – это субъект-субъектное отношение, в рамках которого устанавливается связь между двумя и более субъектами стремящимися реализовать в рамках данного отношения свои разнонаправленные интересы в отношении единого объекта.

«Юридическое состояние» и «юридическое взаимодействие» представляют собой универсальные юридические категории, посредством которых могут быть охарактеризованы любые юридически значимые отношения (как правоотношения, так и правонарушения).

Например, на основании предлагаемых категорий можно создать модель системы преступлений:

– преступления-состояния (хранение оружия, членство в преступной группировке, недоносительство и т. п.);

– преступления-взаимодействия, которые, в свою очередь, подразделяются на:

а) конфликтные (грабеж, разбой и др.);

б) консенсуальные (взятка, торговля наркотиками, проституция и др.)

3. Включение категорий «юридическое состояние» и «юридическое взаимодействие» в понятийный аппарат теоретико-правовой и отраслевой науки в перспективе позволит избежать ряда противоречий, связанных с различным смысловым пониманием одних и тех же терминов (прежде всего термина «правоотношение»).

Существует две конструкции, к которым с той или иной степенью условности могут быть привязаны все формы человеческого поведения: это социальное партнерство и социальный конфликт. В основу партнерства положено соглашение о степени свободы субъектов в отношении противоположной стороны, конфликт есть форма проявления волюнтаризма. В мотивационном аспекте конфликт опирается на принципы одностороннего завладения требуемым дефицитом ресурса и психологическим образом врага в отношении контрсубъекта. Таким образом, партнерство это диалог двух и более свободных субъектов. В свою очередь конфликт – столкновение двух и более враждебных воль. Восприятие противоположной стороны в качестве врага, логически предполагает ее уничтожение. При этом уничтожение может носить как реальный (уничтожение живой силы противника в условиях военного конфликта), так и виртуальный (рейдерский захват имущественных активов) характер.

В условиях устойчивой государственной традиции отношения свободы характерны для относительно стабильных социальных страт, не зависимо от их формально-юридического статуса (в число таких страт входят и государственная бюрократия, и институты гражданского общества, и организованные преступные группировки).

Язык свободы оперирует терминами: толерантность, мультикультурность, интегративность и т. п.

В качестве враждебных в стабильном государстве воспринимаются: во-первых, внешние по отношению к государству и обществу социальные группы, как персонифицированные (Березовский, США, НАТО), так и абстрактные (международный терроризм, Запад); во-вторых, традиционно противопоставляемые социальные страты – правоохранительная система государства – преступные группировки.

Язык враждебности – это прежде всего противопоставление полярностей: добро – зло; свой – чужой; друг – враг; человечность – бесчеловечность и т. п.

Наличие устойчивой государственной традиции предполагает относительную устойчивость как смысловых образов и юридических оценок закрепляемых на языковом уровне, так и субъектов к которым обращен язык свободы и язык вражды.