Программист - Сергей Фрумкин

– Это он понял, но не одобрил, – остановила Юлия.

– Ясно. – Мавр нахмурился. – Ты помнишь, что было в начале века?

– Нет, – признался Стас. – В начале века я был ребенком.

– Тогда я тебе расскажу! – реагируя на иронию в словах программиста, Хасан немного повысил голос, словно вулкан, предупреждающий о предстоящем извержении: – Мир твердым шагом двигался к пропасти, вот, что было!

Плохие новости привлекали больше внимания и приносили больше дохода – плохие новости стали вытеснять хорошие, несмотря на то, что и тех и других всегда было примерно поровну. Чем больше становилось отрицательных новостей, тем больше происходило отрицательных событий. Люди становились злее, раздражительнее, менялась полярность информационного поля планеты – Мир двигался к апокалипсису, обещанному нам Майя.

Каждый, кто имел доступ к полезным ископаемым, стремился исчерпать их при своей жизни – превращал в деньги все, что можно было превратить в деньги. Нефть и природный газ безвозвратно сжигались, не только лишая будущие поколения законного наследия, но и загрязняя, выжигая атмосферу планеты. Промышленные отходы сливались в реки. Танкеры тонули в прибрежных водах. Страны наращивали военное превосходство и постоянно его демонстрировали. Моральные принципы отодвигались на второй план, уступая принципам силы или экономическим интересам…

Разумеется, в той или иной степени, так было всегда – люди никогда не умели жить в гармони с самими собой и окружающим их миром. Но изменился уровень воздействия людей на информационное поле планеты, и, соответственно, уровень воздействия информационного поля планеты на людей. Еще сто лет назад не было атомного оружия, не было телевидения, а границы стран препятствовали не только миграции населения, но и передаче положительной и отрицательной энергии. Наши возможности уничтожить самих себя возросли во много и много раз. Отрицательная информация накапливалась, порождала сама себя, превращалась не в снежный ком, а в настоящую лавину. И, если кто и мог остановить катастрофу, то только не тот, кто уже вращался, увлекаемый тоннами снега.

Требовалось вмешательство извне: правительства не могли отказаться от обозленных на весь мир источников информации – именно этими источниками поддерживался рейтинг правительств; экономика не могла позволить себе переход на более дешевые и экологически чистые источники энергии потому, что основу экономики составляли нефтедоллары. Человечеству вредили существующие способы обогащения, но во главе человечества стояли люди, пользовавшиеся именно этими способами и заботившиеся в первую очередь о личном, а затем уже об общественном благе. Сейчас ты ездишь в электромобиле и даже представить себе не можешь, зачем заливать в бак дурно пахнущую, ядовитую, взрывоопасную смесь по стоимости равную стоимости натурального сока, а в начале века такой порядок вещей всем казался нормальным…

Стоит ли удивляться, что первыми очнулись те, кому было, что потерять? Да, мы изменили мир. Методами, которые не кажутся тебе гуманистическими, но являются такими на самом деле – без насилия, крови и конфронтации. Сегодня все иначе. Отрицательная информация гасится положительной. Каждому печальному сообщению противопоставляется сообщение, дарующее надежду. Войны локальные, без применения оружия массового поражения. Когда-нибудь они стихнут, но пока еще накопленной десятилетиями агрессии нужен выход. Террористы не угрожают взорвать атомные бомбы. Цена и качество человеческой жизни выросли. Страны охотно объединяются против явлений, угрожающих всей планете: изменений климата, эпидемий, пролетающих близко к Земле метеоритов…

Хасан замолчал и посмотрел на Юлию.

– Для нас важно, чтобы ты сам сделал правильные выводы, – пояснила дама невысказанную мысль мавра. – Спорь, спрашивай, возражай, требуй!

– Вы же можете убедить меня в чем угодно? – напомнил Стас. – К чему этот разговор?

– Можем, – согласилась Юлия. – Но, запрограммировав тебя на свои желания, мы ограничим твои возможности. А нам нужны как раз те из них, о которых мы мало знаем. Мы не программируем тебя, мы говорим с тобой! И ты можешь сказать нам все, о чем думаешь, чтобы потом не жалел, что не собрался с мыслями.

Стас потер лоб – он еще не понимал почему, но чувствовал, что жизнь предстала перед ним сегодня серой, скучной, бессмысленной. Ему не нравилось ни слова из того, о чем с таким энтузиазмом говорил Хасан.

– Но почему именно вы? – спросил молодой человек. – Кто дал вам право решать за других?

Хасан в некотором недоумении поднял бровь:

– Кому-то нужно было вмешаться, чтобы спасти Землю и человечество? На тот момент мы были единственными, кто мог это сделать. Мы были лучшими на том основании, что были лучшими. Самыми богатыми, самыми влиятельными, самыми образованными.

– Но вас ведь никто не выбирал!

– Как мэров и президентов? А их выбирают?

– Сейчас, может, и нет…

– А раньше выбирали? Кандидатом мог стать любой желающий; кандидатов пропускали через интеллектуальные и психологические тесты, чтобы отобрать самых достойных; из самых достойных народ оставлял одного, который внушал доверие?

– Нет, но…

– Демократия – только иллюзия свободы выбора, Станислав. Настоящая демократия – это когда народ может снять действующего президента, а не назначить его. Во все времена к власти приходили: военные или революционные лидеры; подставные фигуры теневых кукловодов; карьеристы, для которых президентский пост служил последней ступенью в карьерной лестнице; вовсе случайные люди, оказавшиеся в нужное время и в нужном месте – выигравшие в гражданской лотерее, в которой они, как правило, ничего не смыслили. И никогда – лучшие и достойнейшие. Все они стремились удовлетворить собственные амбиции, достичь вершины, заработать денег. Ни один и никогда – сделать мир лучше.

– Мне кажется, вы лукавите! – признался Стас. – Из-за кого и почему Юлия лишилась акций НИИ? Зачем и кто довел до безумия ее мужа? Вам точно так же хочется стать богаче и удовлетворить личные амбиции! Вы точно так же жаждете абсолютного господства! Вы точно так же стремитесь шагнуть на ступеньку выше! Все мы так устроены – и они, и вы – потому, что мы – люди!

Хасан улыбнулся улыбкой льва, которого лишь потешала отвага моськи. Он покачал головой и возразил последовательно по всем пунктам:

– Выше некуда. Абсолютное господство итак наше. А деньги для нас ничего не значат. Ни один из нас не богаче и не беднее другого.

– Как это? – Стас нахмурился – последняя фраза требовала времени на осмысление.

– Что приносит самые большие доходы? – подсказал мавр. – Строительство, кораблестроение? Тяжелая промышленность? Наукоемкие технологии? Может быть, добыча полезных ископаемых? Самые большие деньги приносят туалетная бумага, зубная паста и жевательная резинка – то, что нужно каждому каждый день. Мы же распоряжаемся твоим желанием поделиться сбережениями, купить одно и отказаться от другого. Мы можем продать все, что вздумается, можем изменить котировки акций или валют, можем выиграть на бирже или скупить за бесценок самые процветающие предприятия. Мы не ограничены в деньгах! Настолько не ограничены, что не оперируем категорией «деньги»!

– Но что-то же вы цените? Из-за чего-то конкурируете друг с другом?

– Разумеется. В этом-то и проблема. Пока у власти несколько человек, они всегда найдут, что делить… – Хасан улыбнулся: – Мы делим программистов.

Чтобы передать информацию (внушить желаемое) десятку или даже сотне людей, не нужны компьютеры – для этого достаточно знать основные принципы строения мира и обладать развитой силой воли. Но в управлении миллиардами необходимо учесть и просчитать каждую мелочь. Необходимо получить доступ к умам и сделать это так, чтобы ни один, даже самый пытливый «ум» не почувствовал, что им управляют. Нам нужны вы – генераторы нейрокода, специалисты по бездумному, но высокоточному превращению объекта «А» в объект «Б».

Мы разделяем власть над миром, совместно контролируя программистов и средства связи. Баланс нашей власти – равные условия для воздействия на равные группы населения. Таких институтов, как твой, шесть на весь мир. Их акции не купишь на бирже. Их деятельность не обсуждается в прессе. В их работу не вмешиваются правительства стран. Их сотрудников готовят по специальной программе и под специальным надзором.

Нет ни одного специалиста твоей профессии, за которым не следили бы контролирующие органы. Нет ни одной действующей нейропрограммы, которая вышла бы в свет без одобрения работающих на нас наблюдателей.

Именно вы – та сила, которой мы управляем. Именно вы – вожжи, с помощью которых мы правим планетой. Пока каждый член Совета Посвященных имеет равное влияние на тех, кто пишет программный код, мы равны и сосуществуем в мире. Юлия и Альберт не просто лишились акций, они потеряли своих программистов, они утратили возможность влиять на мир.