Двуявь - Владимир Прягин

Дилер окончательно сник. Попросил:

– Ты, главное, не кипишуй, окей? Я ж это не из вшивости…

– Само собой. Исключительно из душевного благородства.

– Выхода не было, поняла? Он меня чисто конкретно за яйца держит… то есть держал. Сказал – звонить, если этот вдруг нарисуется, – Костик покосился на Марка. – Даже фотку его оставил, чтоб я не спутал…

Сыщик мысленно хлопнул себя по лбу. Ну да, его тут всерьёз не ждали и засад не устраивали, но на всякий случай подстраховались. А он, идиот, даже не подумал о такой элементарной подлянке, Пинкертон недоделанный…

Впрочем, справедливости ради, он не мог заранее знать, что клубом распоряжается Римма. Иначе худо-бедно сообразил бы, что папаша, с которым она поссорилась, держит заведение под особым контролем.

И вообще, козырь «Трейсера» – не логика и дедукция, а нечто совсем иное. Трудно ожидать от того, кто три дня пролежал в бреду, кристальной ясности мысли…

– Мне лучше сваливать побыстрее, – сказал он, – пока другие не подтянулись.

– Других, скорее всего, не будет, – возразила мотоциклистка, – иначе наш – теперь уже мёртвый – друг притащил бы всех сразу. Может, не оказалось никого под рукой, а может, решил, что один управится. Сейчас подумаем, как быть дальше.

– А я? – подал голос дилер.

– А тобой, Костик, займусь отдельно. Только чуток попозже.

Востроглазого увели. Римма легонько пнула труп носком сапога и выдала в качестве эпитафии:

– Скотина ты, Санни, всё-таки. Хоть бы поздоровался для приличия…

– При чём тут сани? – не понял Марк.

– Да не сани, а Sunny. Солнечный. Погоняло такое.

– Постой, ты что – его знаешь?

– Само собой. Ещё до Нуля на отца работал – специалист по связям с особо борзой общественностью.

– А кликуха откуда? Более дебильную не придумали?

– Он с песенки пёрся от «Бони Эм» – как нажрётся, начинает гнусавить. Из всего текста, правда, только одно слово и знал…

Сыщик, слушая, осмысливал ситуацию. Значит, у нас тут Солнечный в «Консервах» – судьба продолжает шутить, но намёк, опять же, понятен. И, кстати, надо проверить одну догадку.

Стараясь не замараться в крови, которая уже растекалась по полу, он присел и взглянул на толстое запястье «штангиста» – под ремешком часов обнаружилась та же самая буква «тет», что и у мосластого в «Гравитации».

– Римма, что это за значок? Он похож на ваш амулет. Я так понимаю, это не совпадение? Семейное тавро?

– Звучит вульгарно, но да, что-то вроде этого. Знак верности, круче «переводнушки», плюс ещё кое-какие функции.

– Не слышал про такое.

– Папашкино ноу-хау.

– И много народу с таким тавром?

– Единицы. Простым шестёркам его не ставят.

– Да, мощная штука. Имел удовольствие наблюдать…

Марк вспомнил, как за секунды иссохло тело в кафе. Теперь понятно, в чём тогда было дело. Тот киллер в ходе допроса, перестав соображать из-за яда, готов был выдать имя хозяина, но «тавро» сработало как предохранитель. И пошли спецэффекты…

– Надо бы его обыскать. Может, подсказки будут.

– Распоряжусь сейчас. Иди пока что сюда.

Она отпёрла дверь в конце коридора – там оказалась тесная комнатка с зарешеченным окошком под потолком. Из мебели имелись стол, пара стульев, сейф и шкаф невыносимо канцелярского вида. Римма, впустив Марка, снова подозвала охранника и дала ему указания. Потом тоже вошла, закрыла за собой дверь и сказала:

– Значит так, Шерлок. Спасая тебя, я сожгла мосты, замочила отцовского порученца. Если у тебя вдруг были ещё сомнения, насколько я серьёзно настроена, то теперь они, надеюсь, развеялись. Следишь за мыслью?

– Стараюсь.

– Альтернатива простая – либо мы найдём то, что ищем, либо папаша меня посадит на цепь. В переносном смысле, естественно, но от этого мне не легче. Поэтому повторяю – отныне действуешь под моим наблюдением и контролем.

Он не успел возразить – охранник доставил вещи, найденные в карманах у киллера. Трофеи не особенно впечатляли – ТТ, ключи от машины, сигареты, зажигалка, пачка презервативов, портмоне с зеленью и невзрачная скомканная бумажка, которая на поверку оказалась билетом на электричку.

– Ну, сыщик, – спросила мотоциклистка, – что нам из этого интересно?

– Фиг знает. Билет разве что. Там станция указана?

– Только зона.

– Жаль. Но всё равно это единственная подсказка – надо на вокзал съездить.

– Какой смысл? Мы же не знаем, куда именно он катался.

– Обычная логика тут не действует, и вообще нет гарантии, что я там что-то найду. Но если нужен результат, то я должен действовать, как привык. Не будешь мешать – найду твою безделушку.

– Что ж, – сказала она с усмешкой, – раз даже папаня мой реально забеспокоился, значит, ты и правда что-то унюхал. Доверюсь профессионалу. Поехали на вокзал.

– Ты оставайся. Как будут результаты – я сообщу.

– Сказала же – только под моим наблюдением, спорить не о чем. Да, и вот, – она протянула ему пистолет «штангиста». – Дарю, забирай. Владелец сдох, ствол теперь без привязки, а тебе, я чувствую, пригодится.

Он вздохнул и напомнил:

– Римма, мне эта пушка – как рыбе зонтик, пользоваться всё равно не смогу. Это вы все кайф ловите от каждого выстрела, а у меня ощущения будут совсем другие.

– А, блин, каждый раз забываю, что ты у нас уникум. Ладно, с этим понятно. Сейчас отлучусь на пару минут – и поедем.

Хозяйка вышла. Сыщик, оставшись один, поворошил трофеи. Взял из кучи билет – и в очередной раз за день ощутил зуд в ладони. Поднёс её к глазам и с удивлением разглядел несколько красноватых рубцов, которые сложились в знакомый символ. Почудилось, что перечёркнутый ноль слегка повернулся, словно автомобильный руль, и вместе с ним совершил оборот весь мир вокруг Марка. Сознание уплыло.

Глава 9. Отпрыск

Юра помнил, что заснул без снотворного, и внутренне готовил себя к тому, что придут «химеры», но когда в дверном проёме соткалось и замерцало марево, страх захлестнул ледяной волной.

Теперь безликие двигались гораздо увереннее, чем в предыдущий раз; кукольно-дёрганая моторика сгладилась. «Химеры» как будто уже освоились в человеческом мире, научились мимикрировать под людей, но их по-прежнему окружала искажённая сила тяжести, из-за которой студент не мог подняться с кушетки.

В отличие от встречи на Марсе, гости не шарили вслепую вокруг, а сразу свернули к Юре. Приблизились, обратив к нему физиономии-фотороботы и глазницы-каверны. Он попытался крикнуть, позвать психолога, но тот непостижимым образом отодвинулся вдаль – кресло стояло, казалось, за километр.

Один из безликих протянул руку.

Студент дёрнулся (тщетно, само собой), взгляд его заметался – и упёрся в нависающий монитор. Красный круг на экране вспыхнул как стоп-сигнал, скрещённые клинки