Двуявь - Владимир Прягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я слышал – в Австрию.
– Да хоть в Буркина-Фасо – мы-то все тут остались. Хорошо хоть, электричество починили. Отец, помню, объяснял – с гражданской техникой оказалось попроще, даже импортные узлы иногда опять запускались, если в единой большой системе с нашими, исконно-посконными.
Сыщик кивнул, раздумывая, правильно ли он поступает, слушая этот трёп. С одной стороны, бывали уже примеры, когда подсказки рождались из самого неожиданного контекста – взять хотя бы «ПлодОвощТорг». С другой – нельзя ли как-нибудь ускорить процесс? Задать, к примеру, наводящий вопрос, вернуть разговор к пропавшему амулету? Пожалуй, нет – такая прямолинейность только повредит делу, спугнёт благожелательную случайность.
– В общем, – сказала Римма, – я постепенно кое-как примирилась, перестала беситься. Но решила, что нужен такой оазис, где про Ноль ничто не напоминает. Где время законсервировалось. Ну и вот.
Она обвела рукой помещение, и Марк сообразил:
– Поэтому – клуб «Консервы»? Это ты название придумала?
– Да. Клуб фактически мой – отец только денег дал, а сам ни во что не вмешивался. И интерьер я подбирала, и персонал.
– А гости? Люди твоего бати не заходят по стаканчику пропустить?
– Это ты к чему?
– Да вот думаю, как бы киллер случайно не заглянул.
– Не переживай, – она подмигнула, – если и заглянет, то прямо здесь валить не будет. Папахен знает – тогда я совсем обижусь.
– А, то есть вальнут уже за порогом? Ты меня обнадёжила. И, кстати, про твоего отца. Раз ты на него ещё не «совсем обиделась», то, может, тогда и «совсем помиришься»? Плюнула бы на этот ваш амулет и жила спокойно. Чего тебе не хватает?
Мотоциклистка повернулась к нему и некоторое время разглядывала в упор, потом произнесла ровным голосом:
– Даже и не надейся, сыщик. Не всё так просто. Или ты думаешь, у нас тут – как в мексиканской драме? Папа с дочкой поплачут, кинутся друг другу в объятия, и всё будет зашибись?
– Ну, а вдруг? Чем не вариант?
Римма зло рассмеялась. Ей, похоже, давно уже хотелось высказать накипевшее, но откровенничать было не с кем – слишком опасная и скользкая тема. Марк же, принёсший клятву неразглашения, подвернулся как нельзя кстати.
– Помнишь, я говорила, что мой папаша – непотопляемый? Так и есть, но только до тех пор, пока он сам не пожелает утопнуть. А всё к тому и идёт. Предмет, который ты ищешь, не просто исчез из дома – он перестал работать, я это чувствую! И не верю, что это кража, иначе все были бы уже в курсе, и на нас бы наехали по полной программе! Но прошло больше месяца – и ни одного наезда, ни единой предъявы. Внешне – всё гладко, дела идут…
– Так в чём проблема тогда?
– В том, что эта гладкость – только инерция! Ещё немного – и всё посыплется, но отец ничего не предпринимает. Он сложил лапки и готов умиротворённо пойти ко дну. Ладно, его выбор, как говорится, только меня тянуть за собой не надо! Я ещё побарахтаюсь! Понял, сыщик?
– А почему он, как ты выражаешься, сложил лапки?
– Вот сходи к нему и спроси – может, тебе расскажет. До объяснений с дочерью он как-то не снизошёл…
Она отвернулась и присосалась к пивной бутылке. Марк поднялся и сказал:
– Ладно, будет случай – спрошу. Если амулет действительно у него, то мы рано или поздно столкнёмся – при условии, разумеется, что меня до этого не завалят. Так что пойду работать, только в уборную загляну напоследок. Где она тут у вас?
Хозяйка ткнула пальцем в угол за стойкой – там обнаружился коридорчик с искомой дверью. Над раковиной висело мутное зеркало (мелькнула мысль, что могли бы подобрать поприличнее), и он долго всматривался в своё отражение. Двойник казался несколько изменившимся, но в чём именно эти изменения выражаются, никак не удавалось определить – то ли в глазах появилось нечто чужое, то ли у Марка просто шалили нервы.
Выходя, он столкнулся на пороге с каким-то небритым типом – а миг спустя разглядел в его руке пистолет.
Дальше раздумывать стало некогда.
Он вцепился в предплечье киллеру, не давая прицелиться, и они вывалились вдвоём в коридорчик. Марк, поднажав плечом, хотел припечатать убийцу к стенке, но тот был слишком массивный, как штангист-рекордсмен.
Сыщика опрокинули на пол; противник придавил его сверху, упёршись коленом в грудь. Ствол ткнулся Марку под подбородок. Киллер осклабился – история «Трейсера» приближалась к бесславному завершению.
Раздался грохот.
Взгляд «штангиста» потух, мышцы разом обмякли, и многопудовая туша навалилась на Марка, грозя расплющить в лепёшку. Лишь после этого сыщик с удивлением осознал, что до сих пор не умер. Хрипя от натуги и задыхаясь, он выбрался из-под пресса и поднял голову.
Римма стояла, подняв укороченный – будто игрушечный – пистолет, а в глазах у неё плескалась сладостная истома. Марк понял, что сейчас будет, и, чертыхнувшись, откатился к стене.
Мотоциклистка опять спустила курок, содрогнувшись в коротком чувственном спазме. Потом ещё один раз. Ещё. Пули впивались в мёртвого киллера, грохочущее эхо билось о стены, коридорчик наполнился едким дымом.
Она продолжала давить на спуск, даже когда патроны закончились; взгляд был по-прежнему затуманен. Подскочивший охранник деликатно – почти ласково – отобрал у неё оружие, и лишь после этого хозяйка клуба пришла в себя. Встряхнулась, огляделась и махнула рукой гостям, которые сбежались на шум:
– Всё нормально. Отдыхаем, не обращаем внимания.
Охраннику же вполголоса приказала:
– Входную дверь запереть. Никого не выпускать, не впускать. А Костика – за шкирку и ко мне, быстро.
Верный страж отогнал зевак и скрылся из виду. Марк, поднявшись на ноги, отряхнулся и пробурчал:
– Спасибо за помощь.
– Сочтёмся.
– Ты вроде обещала, что прямо в клубе валить не будут?
– Да, недооценила папаню.
Теперь она выглядела бодрой и посвежевшей – её, похоже, переполняла весёлая, деятельная злость. Подойдя вплотную к Марку, блондинка в коже, только что убившая человека, тихо, но внятно произнесла:
– Дальше делаешь только то, что я говорю.
Охранник притащил из зала давешнего востроглазого паренька, торговавшего «пастилой». Тот упирался и повторял: «А чё я?», но, оказавшись рядом с трупом, притух. Римма ласково подбодрила:
– Ну, Костик, давай, излагай по пунктам. Или, думаешь, я не видела, как ты этому уроду кивнул, когда он вошёл? – она ткнула пальцем в убитого. – И как он после этого прямиком в сортир ломанулся?
– Может, его припёрло на улице, вот он и…
– Константин, – заметила Римма с интонацией Мэри Поппинс, – обманывая
